В плену у травмы. Как подружиться со своим тяжелым прошлым и обрести счастливую жизнь - Марина Алексеевна Сойта
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я разрешила себе поделиться твоими маленькими словесными эскизами со своими читателями. Я знаю, что в глубине души ты хотела, чтобы эти слова увидели мир – а мир смог бы услышать тебя.
Ты заложила основы для этой книги. Спасибо тебе за это.
Я пишу это и чувствую торжество – наконец моя творческая часть обрела голос. Вне всяких сомнений, это способствует моей большей связи с самой собой и является шагом к исцелению. Надеюсь, вы тоже обретете возможность для нежного диалога внутри себя и позволите своему голосу звучать. Надеюсь, вы позволите себе быть услышанными. Я знаю: вам есть что сказать.
Если вам захочется написать мне о чем-то, что долго скрывалось за завесой молчания, то знайте: я здесь, я рядом, мои контакты есть в свободном доступе, и я с трепетом и бережностью прочитаю каждое ваше письмо.
Если вы решитесь воплотить свои переживания в письменном виде, но не захотите делиться написанным ни с кем на этой планете – я хочу отметить, что этого будет достаточно. Главный смысл такого упражнения в том, что писать нужно самому себе, позволить себе самому осознать то, чего ты всячески пытался избегать (2, с. 270).
Сейчас в моем творческом мире мое сердце отдано работе над этой книгой. Но я знаю, что творчество для меня гораздо шире, чем писательство.
После потери бабушки с дедушкой я регулярно занималась со своей подругой танцами, а еще купила себе цифровое фортепиано и написала несколько простых пьес, которые тронули некоторых моих подписчиков до глубины души – спасибо, что вы слушали меня. По моим ощущениям, создание музыки мне очень, очень, очень помогло.
Сейчас я не играю ни на скрипке, ни на фортепиано, но, конечно, музыка – это неотъемлемая часть моей жизни. Особенно совместное музыкальное времяпрепровождение – я люблю петь, когда еду в машине с мужем, и обожаю ходить в караоке с друзьями. Это исцеляющие действия – благодаря поливагальной теории мы знаем, каким важным может быть сонастроенное социальное взаимодействие. Такие активности, связанные с ритмичным взаимодействием между людьми, помогают выйти из состояния «бей или беги», перестраивают восприятие опасности и учат уживаться с окружающими (2, с. 99).
Также моя творческая часть находит воплощение в блоге – мне нравится создавать видео, в которых связаны природа, психотерапия и я. Думаю, это та траектория, которую мне хочется развивать и дальше. Что-то исключительно мое и обо мне.
Что касается потребления искусства, то мой взгляд на это изменился.
В разговоре с одной из прекрасных подруг моей семьи, которая выросла на Камчатке, я услышала интереснейшую мысль: когда она в свое время уехала в Москву, то стала компенсировать величие природы, которое было утрачено с переездом (все-таки вулканы и океан – это нечто совершенно особенное), своей связью с искусством. И я поняла, что, кажется, тоже следовала этой стратегии: когда я уехала учиться в ФМШ, я увлеклась итальянской оперой, закупала массу дисков с самыми разными записями классической музыки, читала воодушевляющие меня истории о жизни композиторов. Затем, став чуть старше, я с увлечением исследовала мир искусства – с любопытством бродила по художественным галереям в разных уголках этого мира, ходила на удивительные и не похожие друг на друга постановки оперы и балета, с удовольствием посещала самые разные спектакли.
Но в какой-то момент мне показалось, что это какая-то искусственная часть меня. Что мне это не так уж и интересно. Что это дань увлечениям мамы и погоня за образом высокообразованного человека. Что это лишь замена тому, что я на самом деле люблю.
Оказалось, что мне гораздо важнее не компенсировать природное величие, а быть в контакте с ним. Это новая для меня мысль, но я ощущаю, как она приближает меня к самой себе. Вот так искусство связалось в моей голове с природой – о ней мы еще обязательно поговорим.
Но это лишь моя история. Я знаю многих, многих людей, которых искусство действительно спасает. Для которых оно вовсе не является компенсацией, напротив – оно служит самым важным жизненным элементом, от которого светятся глаза. Тем, что способно удержать их в этой жизни. Тем, что способно подарить надежду.
Надеюсь, вы уже знаете ответ на вопрос: «Что позволяет моим глазам и моему сердцу сиять?» Если же нет – продолжайте искать. Я знаю, что у вас получится.
Моя карьера
Психотерапия – важная часть моей жизни, к которой я пришла совершенно стихийно. Огромное количество случайностей повлияло на мой крайне неосознанный выбор учиться на факультете психологии.
Каждое лето после восьмого класса я ездила в физико-математический лагерь на Камчатке, который проводил Новосибирский государственный университет, – к нам приезжали университетские преподаватели, и мы целый месяц проводили на базе отдыха, изучая математику, физику и химию. Но после 10 класса сложилось так, что для этого лагеря не нашлось финансирования. Как олимпиадница, я получила приглашение в похожий летний лагерь, но в самом Новосибирске. Лишь поэтому я поехала туда и дальше весьма спонтанно осталась учиться в 11 классе в физматшколе при НГУ, а после столь же спонтанно выбрала психфак. Если бы лагерь на Камчатке все же состоялся, 11 класс я бы провела дома, и тогда, вероятно, судьба привела бы меня к матмеху СПбГУ или обучению в ИТМО – как и многих моих друзей-одноклассников. Но все вышло иначе, и вот я здесь.
Возможно, вы ждали совсем другой истории – о том, как я мечтала стать психологом, и вот она, мечта наяву. Что ж, моя история звучит так: хаос моей жизни привел меня к психотерапии, и я не придумала ничего лучше, чем остаться здесь. Это не было моим «предназначением» и осмысленным выбором. Но, глядя на свою любовь к работе здесь и сейчас, я благодарна этому хаосу, пусть и не являюсь сторонницей благодарности ко всему и вся. Но до, так сказать, безопасной привязанности к работе мне предстояло пройти длинный путь.
Мой профессиональный маршрут был достаточно запутанным, хотя и академичным. Классический университет, четыре года практики в госучреждениях, аспирантура – все это достаточно неплохо звучит. Но изнутри это выглядело не настолько основательно.
На психфаке я определенно училась лучше, чем в ФМШ, – у меня все еще были проблемы с