Душегуб - Мефодий Громов

— Ага, ты пропустил бой с кем-то и тебе засчитали поражение…

Я махнул рукой:

— А, ладно, нам уже не до этого…

— Эм… знаешь, — начала Алинка, краснея, — я тут поболтала кое с кем, в общем, самолет отпадает в любом случае…

— Интересно, почему в любом?

— Ждать заграничный паспорт более двух недель…

Я еще постоял секунд пять столбом, а потом задал такой вопрос, после которого любой нормальный человек должен был сделать рука-лицо:

— Что за новый вид паспорта?

И, как и ожидалось, рука-лицо Алинка все-таки исполнила в лучших традициях:

— Иногда я задаю себе вопрос: попытаться объяснить тебе, или просто забить…

— Мне инсты твоей хватило с ее объяснениями, надоело.

Так, равнодушно ответив, я утопал в зал и свалился на диванчик, вздыхая: что-то я устал за эти пару дней… Сейчас, отдохну десять минуток и продолжу тренировки… — было моей последней мыслью, перед тем, как отрубиться на всю ночь.

Мир снов никак не хотел отпускать меня в реальность, посылая сновидения (или, скорее, снослышения?) все красивее и интересней, но музыка из лежащего рядом телефона медленно, но верно делала свое дело и я глубоко вдохнул — знак бодрствования, однако все еще не хотел вставать, но тут на помощь пришли слова:

  …Он будет погребен в нефритовом гробу в степи пустой,   Где грезит падалью шакал.   И тысячи коней затопчут путь к нему, что б плачь людской сон мертвеца не осквернял.   Шакал пролает хрипло,Что мертвый царь — ему родня:Одни клыки и жадность,И кровь одна… [5]

Прорычав что-то невразумительное, я кое-как поднялся с теплого дивана и нашарил рукой телефон на полу по звуку, поднося к уху:

— Опять ты, Иуда? Поспать даже не даешь…

И снова заваливаюсь на тепленький диван, потихоньку засыпая, но окрик в ухо совсем не дает мне отдохнуть:

— Какой спать! Ты обещал с утра быть в парке, и где ты?!

— А, Данька, ты, что ли?! — я соскочил с дивана.

— А кто ж еще, скоро ты там?

— Да, я уже выхожу, где встретимся-то?

— Не знаю, я сам-то дома сижу еще.

Я резко остановился:

— Че, офигел?

— Не обижайся, — заржал Данька, — должен же был я проконтролировать тебя?

— И без тебя мамочек хватает, — отрезал я, бросив трубу как в прямом, так и в переносном смысле фиг знает куда.

Я не обиделся, просто… не знаю, просто вот так получилось. Помотав головой, пару раз потянулся, разминая спину и направился на кухню, как вдруг встретил только проснувшуюся Алинку посреди коридора.

— Знаешь, на кого ты похож? — сонно начала она, позевывая.

Я машинально поискал рога на голове, и уверенно спросил:

— На кого же?

— На чучело, иди хоть умойся…

Я нахмурил брови и еле слышно скрипнул зубами: о чем я и говорил.

— Захочу — без трусов пойду.

— Ты и так без них ходишь, — пожала плечами она.

— Как и ты, — я решил не портить друг другу настроение с утра пораньше и мне это удалось.

У Алинки участилось сердцебиение, и она еще несколько секунд стояла посреди коридора вся красная, когда я уже вовсю шарился в холодильнике и хлебал воду.

Когда я выбрал подходящий завтрак, сестренка хмыкнула и направилась в ванну:

— Я первая мыться!..

Хлопнула дверь и послышалась вода.

Я же пожал плечами:

— Ты первая, ты и последняя.

Мне потребовалось минут пятнадцать, что бы уплести кило четыре, быстро одеться, положить в карман на всякий пожарный резинку для волос и, выбежав на улицу, прыгнуть на крышу, помогая себе левитацией, одновременно понимая, что последние пара дней не были сном и я действительно умею летать. В довесок к словам, с силой отталкиваюсь от крыши, помогая выбросом Ки, набирая начальную скорость и высоту (между прочим с десяток метров) и только после этого окружаю себя Ки и лечу в сторону Новогермецка, поняв спустя несколько секунд, что после моего прыжка шифер на крыши пострадал очень сильно, если так можно назвать разорванные в клочья куски…

Прошло три минуты, или около того, когда я уже подлетал к первым многоэтажкам, совершенно не опасаясь быть обнаруженным. Нет, конечно, обнаружить-то меня вполне возможно, однако… мне как-то пофиг.

А долетел я быстро, не в пример вчерашней скорости, а что, если… пошаманив пару секунд с плавно текущей энергией, пытаюсь ускориться, и это у меня получается! Правда, не так сильно… Ки не кончалась, и не накапливалась: после еды она восстанавливается очень быстро, впрочем, как и тратится во время полета. Интересно, а можно ли выйти за предел в энергетическом плане?

Раздумывая над этим чересчур интригующим вопросом уже несколько минут, едва не пролетел парк, и начал снижаться прямо в его середину. Если быть точнее, то я просто перестал подавать энергию для левитации и, можно сказать, уже должен был обнять землю, но за метр до приземления, выбросом Ки останавливаюсь и мягко приземляюсь. В девятом часу утра здесь вообще почти никого нету: школота учится, студентота тоже (или в наглую спит), офисные планктоны работают, что им еще остается? Неудачники и есть неудачники.

А парк действительно напоминал склеп, красивый такой, вкусный склеп.

Не теряя времени, уделил десяток минут на разминку и понял, что без резинки тут не обойтись. Раньше мне часто завязывала Алинка (ну некуда ей девать руки из-за своей гиперактивности), и сейчас пришлось целую минуту вспоминать, как это делается…

И все это время я следил за Ки Джуниора, спешащего недалеко вдали совсем налегке — даже рюкзака не было. Странно, он почти всегда носит с собой утяжелители, воду, что-нибудь переодеться и так далее…

— Йоу еще раз, вижу, ты уже размялся?

— Ага, где твой портфель?

— Портфель? А, сегодня же День Бегуна.

— Что это еще за праздник?

— Все, кто будет участвовать в гонке, откладывают свои дела и приходят на тренировку.

— Ты сказал гонка? — медленно повторил я.

— Ага, — чересчур радостно ответил тот, — начинается в 11 утра.

— И что да как там?

— Ну, в 11 и объясню, — загадочно засмеялся Даня.

— А что, если я покажу тебе что-то невероятное, а ты мне скажешь? — не то, что бы мне ну уж очень было интересно, просто хотелось показать то, с чего я сам тащусь.

— Не-е, зная тебя, ты и взлететь можешь.

— Как ты узнал? — опешил я.

Даня, воспринявший это как шутку, махнул рукой и что-то пробубнил под нос.

— Ну, как знаешь.

— Ты разминайся лучше, — пытаясь сесть на шпагат, советовал Джуниор.