Чувствуй себя как хочешь - Саммер Холланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 26
Факбой
В воскресенье Джек наконец чувствует, что может подняться. Всю субботу провалялся в постели, и компресс не помог. Все-таки хорош оказался Ямайка: не все из синяков даже вспомнить можно. Тем приятнее осознавать себя победителем.
Хотя как по-другому? Проиграть на глазах у Флоренс было бы совсем стыдно, что он, новичок какой? Валяться без сознания, пока тебя тащат за ноги с арены, приводят в чувство. Позорище.
Флоренс оказывается верным другом: в субботу тоже не уезжает, остается на ленивый день вместе, и они бесконечно болтают обо всем на свете. Она даже просит рассказать о некоторых финансовых вещах и слушает внимательно, вдумчиво, разве что не записывает. Для Джека это впервые: проводить с девушкой все выходные, и не в секс-марафоне. Лежать в кровати, спорить о минимализме и мета-модерне, обсуждать финансы и музеи, книги и сериалы. Делиться воспоминаниями.
У нее невероятный мозг: хочется достать его из черепа, расцеловать и поместить обратно. Флоренс смеется от того, что Джек целует ее каждый раз, когда согласен с чем-то, но он не знает, как еще выразить чувства. Восхищение. Признание. Благодарность.
Они просыпаются в воскресенье настолько поздно, что солнце уже светит вовсю, заливая комнату, пробиваясь сквозь веки. Лучшие выходные за долгое время: им все еще никуда не нужно идти. К такому боязно привыкнуть: словно реальность поджидает за углом, вот-вот нападет и украдет у него Флоренс.
– Доброе утро, – шепчет Джек.
Она поворачивается и утыкается носом ему в шею, сонно мычит и пробегается пальцами по его плечу.
– Где ты купил этот великолепный матрас?
– На помойке украл.
– Даже помойки на Манхэттене лучше, – смеется Флоренс и целует его в шею. – Я бы такой тоже украла.
Они не сразу выбираются, хотя ему уже почти не нужна помощь, чтобы подняться. Не кряхтеть еще не получается, но душ должен немного исправить положение. Когда Джек выбирается в гостиную, Флоренс вручает стакан воды с таблеткой обезболивающего и сменяет его в ванной.
Простой жест заставляет улыбнуться вслед закрывающейся двери. В этом она вся: спокойная, ненавязчивая и все равно заботливая. Иногда он прислушивается к себе: устал? Хочется новизны? И каждый раз отвечает: нет. Такого друга достаточно, чтобы быть довольным жизнью.
Джек включает кофемашину и достает из холодильника бананы и шпинат. Себе он не купил бы ни того, ни другого, но Флоренс предпочитает смузи по утрам – странная нью-йоркская одержимость правильным питанием. Впрочем, это хотя бы еда: Гэри как-то жаловался, что она ничего не ест. Ну вот. Бананы и шпинат. Чем не завтрак?
Ему самому, можно сказать, повезло: метаболизм разгоняется быстро, хоть пиццей объедайся. Лет в пятнадцать он мечтал о таких же мускулах, какие тогда начали резко проявляться у Гэри, превращая его из крепко сбитого мальчишки в того еще лося. Но как бы Джек ни качался, мышцы не налипали: тело становилось рельефным, подтянутым, но широкие плечи не появлялись.
Только к университету успокоился: ну худой и худой. Не совсем доходяга, как Тыковка, и то счастье. У них с Гэри появилась схема: девчонки велись на игру мускулами, а потом одну, самую интересную, Джек уводил из бара стихами Джона Китса. «Яркая звезда» работала настолько безупречно, что он до сих пор помнит каждую строчку наизусть.
– О нет! Хочу вовек любить: без мук, – бурчит он себе под нос, – прильнув к груди ее – моей любимой…
– И слышать учащенный сердца стук, – подхватывает сзади Флоренс, – хочу, волненьем трепетным томимый…
– Ловить ее дыханья нежность всласть, жить вечно – иль в небытие пропасть[12].
Джек разворачивается, сталкиваясь с ее смеющимся взглядом.
– Декламируешь Китса по воскресеньям? – спрашивает она.
– Проверяю, не отбили ли мне память, – улыбается он, опускаясь к ее губам с поцелуем. – Как видишь, все в по…
Трель домофона раздается настолько неожиданно, что они оба вздрагивают. За долю секунды Джек перебирает в голове все планы на выходные: последнее воскресенье мая. Футбол. И они договорились собраться у него!
– Блядь, – выдыхает он, судорожно оглядываясь, – это кто-то из братьев.
– Серьезно? – У Флоренс округляются глаза. – У вас что, соккер?
– Да. Саутгемптон. – Грудь сдавливает, и Джек невольно хватается за кухонную стойку. – Я забыл, понимаешь? Вообще забыл. Блядь, что делать?
– Для начала дыши. Соккер – это часа два, да?
Он кивает в ответ: воздуха не хватает. Домофон звенит все оглушительнее.
– Я забираю смузи, – Флоренс спокойно переливает его в стакан, – и беру с полки книжку. Два часа я тихонько сижу в спальне, пока вы тут смотрите соккер. Потом ты находишь способ их выпроводить. Хорошо?
От того, насколько ее решение кажется логичным, Джеку становится стыдно. Запереть ее, только потому что он забыл про футбол? Звучит как начало оскаровской драмы о домашнем насилии.
– Прости, – выдавливает он, – я не хочу, чтобы…
– Все в порядке, – подмигивает Флоренс, – правда. Открой дверь.
Она быстро обнимает его, подхватывает стакан и идет к книжному шкафу. Джек, подгоняемый нескончаемой трелью, направляется к двери.
Это Гэри. Мать твою, почему именно он? Запах Флоренс по всей квартире… Он его непременно узнает и вместо футбола будет избивать Джека до полусмерти, потому что уже рекомендовал держать хер в штанах.
Нужно открыть окно, пусть немного выветрится, хотя это все равно не поможет. Убрать блендер. Проверить комнату – не осталось ли ее вещей? Блядь, ну как же все херово выглядит…
Дверь в спальню захлопывается за секунду до того, как раздается стук во входную. Шоу, сука, Бенни Хилла. Джек в последний раз окидывает комнату взглядом и открывает Гэри.
– Я там состарился на входе, – гогочет тот, протискиваясь внутрь. – А ты чего такой взмокший?
– Забыл про футбол, – признается Джек.
– Ну, бывает. А взмокший чего?
Черт, он и правда мокрый, как мышь.
– Дрочил, – бездумно врет Джек.
Зачем он это сказал? Тупее отмазки придумать невозможно.
– Не знал, что ты умеешь, – ржет Гэри и падает на диван. – Там вроде Тыковка подъезжает. Ты бы штаны надел, дрочила.
– Да. – Он задумчиво опускает глаза на свое тело в трусах. – Откроешь тогда дверь? Я пока оденусь.
– Иди-иди, – добродушно машет тот, – если ты не кончил, не торопись. Дело нужное.
– Завали ты уже.
Пока Гэри ищет пульт от телевизора, который всегда лежит на одной и той же полке, Джек скрывается в спальне. Флоренс на кровати, лицо накрыто подушкой. Сначала кажется, что она трясется от слез, но когда он аккуратно касается ее, подушка соскальзывает.
Эта засранка и правда утирает слезы, но от
