Крушение - Анри Труайя

— А что с твоей службой в армии, Жан-Марк? — спросила Мадлен.

— Я все устроил, — заявил господин де Шарнере. — Он останется в Париже, это будет, так сказать, «домашний» вариант!..

— Об этом можно было бы только мечтать! — вздохнул Жан-Марк.

— Так все и будет, друг мой! Можете быть уверены!

Жан-Марк озабоченно взглянул на Мадлен, явно опасаясь ее суждения обо всем происходящем. Она опустила глаза в свою тарелку: порция шоколадного торта. Две ложки тающего во рту деликатеса. Мрамор стен и пола душил ее. Дрожь пробрала ее между лопатками. Госпожа де Шарнере поднялась с величавой медлительностью. Все в этой женщине было жилистым и угловатым.

Общество перебралось в гостиную. Гобелены с мифологическими персонажами, тяжелая старинная мебель — ничуть не веселее, чем в столовой. Через открытое окно в комнату вливался шум авеню Фош. Господин де Шарнере пил кофе стоя, глядя вдаль. Время от времени он произносил многозначительную фразу — то о политике, то о делах. Жан-Марк стоял рядом с ним и как почтительный наследник престола внимал мудрому гласу. Женщины поболтали еще несколько минут, потом Валери объявила, что ей пора на авеню Бюжо, потому что обойщик ждет ее к половине четвертого. Жан-Марк и Мадлен присоединились к ней.

Квартира была совсем рядом, в новом доме, сверкавшем застекленными дверями. Оказавшись в квартире, Жан-Марк ощутил внезапную слабость. Он смотрел на Мадлен и Валери, которые обсуждали с обойщиком цвет штор, и мечтал только об одном — чтобы никто не спросил его мнения. Он боялся даже вообразить, какими станут эти пустые комнаты с оштукатуренными стенами и замазанными краской окнами, когда все работы будут закончены. Мебель, ткани, лампы с абажурами приглушенных тонов, шкафы, заполненные постельным бельем, кровать, мягкий ковер под босыми ногами — ласковая западня, нежная паутина с Валери в центре. Внезапно, решив присоединиться к остальным, он сказал:

— Как глупо! Я только что вспомнил, что договорился встретиться с Копленом — у меня, в четыре!

— Отмени! — приказала Валери.

— Слишком поздно! Он наверняка уже в дороге. Ему обязательно нужны мои записи семинарских занятий!

— Тогда возьми машину, слетай на рю д’Ассас и сразу возвращайся. У вас есть еще несколько минут, мадам?

— Конечно, — ответила Мадлен.

Жан-Марк схватил ключи и техпаспорт, которые протянула ему Валери, и выбежал из квартиры. Его душа жаждала отдыха. «Остин-купер» был припаркован на пересечении рю Спонтини и авеню Бюжо. Он сел за руль, но поехал не в центр Парижа, а к Булонскому лесу. Ему пришла в голову неожиданная мысль навестить Жильбера — они не виделись два дня, и ученик ждал его на урок только завтра. Если Жильбера дома не окажется, он просто прокатится, чтобы успокоить нервы. Как он жаждал сейчас вдохнуть свежего воздуха полной грудью! На рю Дофин он опустил все стекла и жадно вдыхал запах первых свежих листочков. Ему понадобилось три минуты, чтобы попасть на бульвар Мориса Барреса, в этот тихий, тенистый богатый квартал. У двери квартиры он призвал на помощь всю жившую в душе надежду и позвонил. Открывший ему лакей ободрил его улыбкой. Да, месье Жильбер дома. Жан-Марк пошел следом за ним по длинной галерее, увешанной старинными картинами в темных тонах.

Увидев входящего Жан-Марка, Жильбер, работавший за своим столом, медленно, как загипнотизированный, поднялся. Долю секунды его лицо ничего не выражало. Потом глаза, лоб и губы осветила улыбка, все лицо засияло удивлением и радостью.

— Я заехал наудачу, — бросил небрежно Жан-Марк.

— А я — остался наудачу.

— Как это?

— Мы с бабушкой собирались в гости, но я в последний момент передумал. Предпочел закончить задания. Ну, и… вот!

— Невероятно!

— А меня это не удивляет! Ты из дома?

— Нет, я был рядом, на авеню Бюжо, с тетей и Валери. Чем ты занимаешься?

Жан-Марк склонился над столом, увидел страницу с расчетами, исчерканную почерком Жильбера.

— Оставь! — сказал Жильбер. — Это так скучно!

На стене, за его спиной, была приколота фоторепродукция из художественного альбома — Орест и Пилад, — этой скульптурной группой они с Жан-Марком так восхищались тогда в Лувре, ночью.

— Смотри-ка, — удивился Жан-Марк, — ты ее нашел?

— Да, вырезал из книги о древнегреческой скульптуре.

— Как прекрасно!..

Жильбер снял со стены фотографию и протянул Жан-Марку:

— Возьми.

— Нет, что ты!

— Я куплю еще одну книгу. Я так рад, что фотография будет у тебя. Повесишь ее у себя в кабинете?

— В кабинете?

— Да, после свадьбы?

У Жан-Марка перехватило от волнения горло, и он только кивнул.

Они посмотрели друг другу в глаза. Тишина окутала их обоих. У Жан-Марка стучало в висках, он чувствовал совершенное, абсолютное счастье, он был в ладу с самим собой. Но так ненадолго! Чуть вправо, чуть влево, сквознячок, крик, голос Валери — и все будет кончено.

— Итак, дата назначена? — спросил Жильбер. — Второго июля?..

— Да.

— Бабушка и дедушка сказали мне вчера. Второго июля! Почему так поздно?

— Я должен сдать экзамены, прийти в себя, подготовиться…

— Много же времени тебе нужно!

Жан-Марк покачал головой.

— Какой ты странный, Жильбер! К чему все время говорить об этой свадьбе? Неужели у нас мало тем для общения?

Жильбер мгновение помолчал, потом поднял на Жан-Марка глаза, залитые слезами. Он с трудом справлялся с волнением. Наконец радость и дружеское расположение взяли верх над обидой.

— Ты прав, — сказал он. — Я должен наплевать на твою женитьбу, на эту дичайшую, глупейшую формальность, придуманную лицемерами для обуздания легкомысленных мотыльков!

Их взгляды снова встретились. Жан-Марк ощутил невероятное счастье, как будто он получил в подарок чужую жизнь. Так прилив накрывает песок на пляже, и между водой и песком происходит обмен мельчайшими частицами.

— Если бы ты знал, как я счастлив провести с тобой несколько минут! — сказал он. — Я отдыхаю, я расслабляюсь, я дышу…

Произнося эти слова, он смотрел на подаренную Жильбером фотографию, как будто обращался к Оресту и Пиладу.

— Давай я положу ее в конверт! — сказал Жильбер.

Пока он шарил в ящике, Жан-Марк подошел к окну: внизу тянулись ряды каштанов с пушистыми зелеными шапками крон, украшенными белыми свечками цветов.

— Как ты сюда добрался? — спросил Жильбер, засовывая репродукцию в большой желтый конверт.

— Приехал на «остин-купере» Валери.

— Как глупо! Я мог бы отвезти тебя на своей машине! Через Булонский лес — там я ничем не рискую, даже без прав!

Внезапно он хлопнул себя ладонью по лбу.

— Ты не спешишь?

— Вообще-то, спешу, старик. А что?

— Ну хоть четверть часа у тебя есть?

— Да, конечно…

— Тогда давай проедемся на моем «моррисе». Потом я привезу тебя сюда, ты возьмешь «остин» Валери и вернешься на авеню Бюжо!

Как отказаться? Эти короткие поездки на машине по Булонскому лесу доставляли такую радость Жильберу! Он вел машину медленно, избегая шумных аллей и перекрестков с патрульными полицейскими. Жан-Марк сидел рядом и давал ему советы. Но как быть с Валери, с Мадлен, они ведь ждут его? Плевать, что-нибудь придумает!

— Ладно, вперед! — весело скомандовал он.

Они уселись в белый автомобильчик, и Жильбер мягко тронулся с места, с чем Жан-Марк его и поздравил. Вскоре они уже ехали по одной из пустынных тихих аллей.

— Давай прибавь скорости, — предложил Жан-Марк.

Жильбер послушался, хотя явно нервничал — он вообще был очень впечатлительным и не в меру пугливым. Жан-Марк считал, что должен научить его доверять рефлексам.

— Поверни направо… Теперь налево… Обгони этот «ситроен», он слишком медленно тащится…

Жан-Марку нравилось командовать человеком, который мгновенно подчинялся.

— Быстрее, быстрее!..

— Уже восемьдесят! — прошептал Жильбер.

— И что же?

— В лесу ограничена скорость…

— Забудь об этом. Давай!

Лицо Жильбера передернулось, он нажал на педаль газа. В глазах под вздрагивающими веками плескался страх. Жан-Марк ощутил жгучую радость. Он прикоснулся к правой руке Жильбера, вцепившегося в руль.

— Сбрось скорость!

Жильбер расслабился. Сглотнул слюну.

— Все хорошо, — похвалил его Жан-Марк.

Свет, отражаясь от листвы, проникал внутрь кабины, пахло травой и землей. Жильбер улыбался. Внезапно он спросил:

— Что ты делаешь сегодня вечером?

— Буду заниматься, — ответил Жан-Марк.

— С Дидье?

— Нет, один.

— Почему бы тебе не приехать заниматься ко мне? У меня тоже куча дел. Поужинаем вместе — бабушка и дедушка будут в восторге! — потом засядем в своем углу, с книгами и записями, мы не будем мешать друг другу, честное слово…