Явь (СИ) - Ангелина Авдеева-Рыжикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внутри буфет выглядит так же, как выглядел лет пятьдесят назад. Даже с переездом в новое помещение все старые витрины и столы остались на месте. Их, в отличие от крыльца, не чинили и не красили. Грустно, но уютно.
Все в белых и серых тонах, на больших окнах красные плотные шторы, небрежно собранные в разные стороны. Длинный стол, повидавший жизнь дольше Вари. Новая касса и деревянные счеты. Старые столы со скамейками для банкетов, накрытые белыми выглаженными скатертями, и круглые высокие столы на красных железных ножках для тех, кто пришел выпить в одиночестве. С потолка свисают пресловутые липкие ловушки для мух.
Всему этому есть живое воплощение — буфетчица. Год за годом она не меняет свой стиль, возможно, это прописано в трудовом договоре, в разделе «поддержание имиджа заведения». Белый фартук с рюшами, круглые красные бусы, седые волосы, собранные в высокий пучок с начесом, и ярко накрашенные голубые тени. Праздничный торт, а не женщина.
Варя давно не была в этом месте, поэтому широко осматривается и оценивает обстановку, а вот Паша сразу направляется к кассе. Варя подходит к нему и изучает витрины. На нижних полках пирожки печеные и жареные с картошкой, мясом, яйцом и грибами. На средней полке кулебяки с капустой, самых разных причудливых форм. Сверху аппетитно располагаются заварные пирожные с шоколадной глазурью, кексы с изюмом, карамболь. Конечно же, ватрушки с творогом и слойки с клубничным вареньем.
Варя старательно переключается с витрин и выискивает глазами кофе‑машину.
— Какой кофе ты будешь? — разливается гулким эхом холодный голос Чернова.
— А какой есть?
— С молоком и без молока, — закатывая глаза, сухо констатирует продавщица.
— С молоком, пожалуйста, — неловко отвечает Варя.
— И мне тоже. Спасибо, — с милой улыбкой добавляет Паша, — выбрала что‑нибудь сладкое?
— Ничего. Платить нечем, — сухо отвечает Варя, глядя в окно.
— Сегодня я угощаю.
— Откуда такая щедрость?
— Из-за машины, мы теперь квиты. А если я тебя угощу, будешь мне должна.
Паша внимательно изучает витрину, которую так долго рассматривала Варя пару секунд назад.
— Там есть мороженое, — Паша указывает на соседний холодильник.
Варя оборачивается к нему, заинтересовавшись содержимым холодильника.
— Я пошутил. Никакого мороженого тебе, опять уснешь.
— Даже не думала соглашаться.
Варя отходит к окну и всматривается на другую сторону дороги. Полиция все еще там, никто и не думает расходиться. Протяжный голос буфетчицы раздается по залу. Паша забирает два стакана и подходит к Варе.
— Куда смотришь?
— Просто интересно, что там стряслось.
— Хочешь выяснить?
— Через пару часов и так все будут знать. У меня просто паранойя.
— Тот мент, муж моей крестной.
— Можешь сходить и узнать, что там случилось?
— Зачем это тебе? Ты можешь сама.
— А тебе неинтересно?
— С чего б мне интересоваться чужими делами. Я похож на сплетника?
— Нет, но ты мог бы узнать больше подробностей.
— Сделать это для тебя?
Варя забирает у него из рук свой стакан и смущенно отворачивается.
— Трусиха. Хорошо, давай сходим.
Чернов смело обходит ее и направляется к выходу. Растерянная Варя ускоренным шагом следует за ним.
Все ближе Варя подходит к толпе, старается не выдавать свою подозрительность. Она предательски пытается собрать в кучу бегающие по чужим лицам глаза. Люди слишком увлечены обсуждением происшествий. Одна из женщин, лет семидесяти, скрестив руки на груди, о чем-то беседует сама с собой. Варя останавливается рядом, прислушивается.
— Та шо же это творится, какой уж раз! Следить надо было!
Что бы это не значило, случившееся уже бывало раньше. Судя по всему, часть из ее слов Варя не поймет, как и всегда, когда говорит старшее поколение. Нужно набраться смелости и заговорить с пожилой одинокой женщиной, нашедшей собеседника только в самой себе.
Паша на горизонте подходит к одному из полицейских, что отошел в сторону за перекуром. Он несомненно узнает больше Вари, но полицейские не скажут лишнего, в отличие от одинокой соседки.
— Здрасте, что-то серьезное случилось? — робко выдавливает из себя Варя. Бабуля нахмуривается и глубокие морщины на ее лбу становятся еще глубже. По виду понятно, что сама бабуля только что полола грядки на своем огороде и прибежала сюда, как только услышала о приезде заветной кареты с мигалками.
— А? Так, у нас опять детина пропал! Вовкин сын утром убежал, а эти до обеда не прочухали! Та де ж такое видано, шо б дитина в своем же дворе потерялся. Недавно только Лильку шукали, совсем малеханька, у Соколовых. В чужой двор подружки позвали, а сами попрятались от неё. Так та обиделась и пошла, куды, никто не знает! На другой день пошли мы в лес ее искать. Долго искали, сами там за малым не загубились. К вечеру отыскали, а она уже холодная. Какая красивая шкодница была, глаза огромные голубые. Жалко, сердце разрывалось! Мать с отцом теперь ни живые, ни мертвые, вещи забрали и уехали отсюда подальше. А как нам тут с детьми жить? А та Галька у Шиляевых! Да если б не их собака, привязалась же, умная, не нашли бы и подавно. Всю жизнь я тут живу, одно и тоже, в лесу хто-нибудь да пропадет, но шо бы три раза за одно лето, не было еще! Шо ж творится-то! То ли совсем взрослые не воспитывают, то ли нечисть у нас в селе водится! Хто знает! Моим сегодня же позвоню, шо б не ехали до меня, лучше я все брошу и до них поеду. А ты тоже, смотри за собой, в лес больше не суйся, Варварка, шо б тебя больше не искали! Повезло, что лето было, когда ты заплутала, а если б зима? Вот они, — женщина небрежно кивает в сторону двух полицейских, — батьку подозревают, поедут к нему с поверкой. Та этот дружок с роду сына своего не видел и имени не знает. Надо лес прочесывать, пока не стемнело, а от этих дурней толку не будет, они пока бумажки свои допишут, будет как с Лилькою!
— А как же… может сказать им, чтобы в лесу сразу искать пошли? Может мы сами соберемся, пойдем? Нельзя же все так оставлять! — возмущается Варя.
— Эти бездари без бюрократии не могут, пока все не проверят, в лес не сунутся! Да и из наших, хто не боится заходить в чащу? Ничего, сейчас соберемся стайкой, и двинемся в поиски. Только ты не
