Ворон и голубка - Мэри Грин

Они молча направились к Блек Рейвну, Бобби привычно отстал на два ярда. Сначала тишину тревожило лишь случайное хлопанье крыльев одинокой голубки, но затем донесся едва слышный конский топот. Шум слышался все ближе, ветки трещали под копытами, листья шуршали. Сначала всадник следовал за ними, но потом свернул на другую тропинку, ведущую в Блек Рейвн. Синара с сильно бьющимся от страха сердцем уставилась на темную, почти неразличимую в сумерках фигуру, но тут же облегченно вздохнула.

— Это лорд Рейвн. Но почему так спешит? Разве он не заметил нас?

Синаре до смерти хотелось узнать, что случилось с мужем. Она направила кобылу прямиком через кусты на старую дорожку и помчалась следом за Мерлином. Из-за сгущавшейся тьмы сильно подгонять Суоллоу было невозможно, однако резвая лошадь оставила далеко позади коня Бобби.

Синара довольно быстро оказалась у конюшни, но Мерлина нигде не было видно. Задыхаясь от быстрой езды, она соскользнула с седла и повела Суоллоу в погруженное во тьму строение:

— Мерлин! — окликнула Синара, но ответа не получила и молча подождала несколько минут, прислушиваясь, не едет ли Бобби, но единственными звуками были тихий шум прибоя и шелест ветра в вершинах деревьев.

— Мерлин! — еще раз позвала она, вглядываясь в темный провал двери, но там стояла гнетущая тишина. Где остальные лошади?

Синара, охваченная страхом и тревогой, теперь, когда молчание смыкалось вокруг, словно живое существо, пыталась разглядеть во мраке возвращающегося Бобби. Никого.

— Бобби! Где ты?

Слова отдались одиноким эхом и были тут же унесены разыгравшимся ветром.

Суоллоу нетерпеливо била копытом — единственный друг в зловещей темноте. Карие глаза осуждающе глядели на хозяйку, словно прося прекратить странную новую игру. Синара потрепала животное по вспотевшей шее.

Она ждала, ждала, казалось, целую вечность, и наконец вошла в конюшню, зажгла масляный фонарь, висевший на крюке у двери, и, нервно озираясь, расстегнула подпругу и сняла седло. Где же Бобби? Неужели с ним что-то случилось в темноте? Нужно было подождать его, вместо того чтобы мчаться за Мерлином по неровной тропинке. И куда так спешил сам Мерлин?

Когда глаза Синары постепенно привыкли к полумраку, она повесила седло на перегородку ближайшего стойла и, к своему удивлению, обнаружила коня Мерлина, все еще под седлом и в сбруе.

— Мерлин?

Оцепенев от ужаса, Синара оглядела конюшню, но мужа не было. Куда он так торопился, что даже не позаботился расседлать лошадь? Может, собирается опять уехать?

Синара вытерла мокрые бока Суоллоу и повела ее в другое стойло. Слабый шум у двери заставил ее вздрогнуть, но Синара, сцепив зубы, продолжала заниматься своим делом. Она не позволит страху одолеть себя! Но тут Синаре послышались чьи-то голоса, и один из них — Мерлина.

— Тут есть кто-нибудь? — окликнула она странно ослабевшим, прерывающимся, чуть громче шепота голосом.

Ответа не было. Руки Синары неприятно повлажнели, но она все же умудрилась завести Суоллоу в стойло, соседнее с конем Мерлина, и закрыть деревянную дверцу. Нужно выбраться отсюда.

Снова донесся звук, на этот раз шарканье шагов. Только сейчас испугавшись по-настоящему, она побежала к выходу и споткнулась обо что-то мягкое, не замеченное раньше. Синара остановилась. Качавшийся фонарь отбрасывал неяркий свет на пол и стены, и Синаре показалось, что ее сердце сейчас остановится: она узнала распростертого на охапке сена мужчину.

— Мерлин! — вскрикнула она, дотронувшись до холодного, покрытого потом лба. Мертв?

Синара прижала пальцы к его горлу и облегченно вздохнула, когда ощутила биение пульса.

— Что случилось? — настойчиво допрашивала она, тряся мужа за плечи. Но он не двигался.

Синара подняла голову. Перед глазами мелькнула тень, клочок мягкой ткани коснулся щеки, и голову пронзила жестокая боль.

Глава 17

Ледяной ветер бил Синаре в лицо: память медленно возвращалась к ней, хотя виски и затылок по-прежнему невыносимо ныли. Дрожащей рукой она прикоснулась к месту над левым ухом, откуда волнами расходилась отчаянная боль. Женщина чуть пошевелилась, не понимая, куда попала. Но тут в нос ударил едкий запах травы и влажной земли. Охнув от нового приступа боли, она оперлась на локоть и огляделась. Было совсем темно, по небу неслись грозовые облака, редкие дождевые капли падали на лицо и плечи. Только сейчас Синара обнаружила, что лежит в цветнике, среди розовых кустов, а жесткие комья впиваются в спину.

Синара вне себя от страха, нерешительно поднялась, и, почувствовав, что рядом никого нет, облегченно вздохнула: по крайней мере, негодяй оставил ее в живых.

Двигаясь как можно осторожнее, чтобы не потревожить ноющую голову, Синара направилась к воротам. Створки хлопали по ветру, и только поэтому она не сбилась с пути.

Но тут она вспомнила о Мерлине. Наверное, с ним случилось что-то ужасное. Хватаясь за перекладины ворот, чтобы не упасть, она кое-как выбралась на засыпанный ров, заросший травой, и всмотрелась туда, где смутно виднелась конюшня.

С леденящим ужасом заметила женщина языки пламени, жадно лизавшие крышу. Вся постройка была в огне, и когда Синара, преодолевая боль, помчалась вниз с холма, туда, где пылал пожар, тишину ночи разорвали громовые взрывы — это лопались стекла в окнах. Синара мчалась все быстрее, думая только о муже и мечущихся в огненной ловушке лошадях. Ветер донес голоса, неясные тревожные восклицания. Должно быть, кто-то еще увидел огонь.

Женщина с облегчением заметила, что та часть конюшни, где она нашла Мерлина, еще не успела полностью загореться, но другой конец здания пылал, а стойла, где находились кони, были совсем близко. Слышалось ржание обезумевших животных.

— Помогите! — закричала Синара, но рев огня заглушал голос. — Помогите!

Жар опалял лицо, сжигал легкие. Синара, собрав последние силы, подбежала к двери. Заперто. Железный ключ зашипел в руке, когда Синара попыталась повернуть его в замочной скважине. Всхлипывая от мучительной боли, она сорвала с себя жакет и обернула им ключ. На этот раз дверь открылась, и тревога Синары немного улеглась. Старое дерево потрескивало, клубящийся дым не давал дышать, застилала глаза. Приток свежего воздуха заставил пламя зареветь с новой силой.

— Миледи Рейвн!

Кто-то звал Синару, но она была поглощена мыслью о спасении мужа. В нестерпимо красном свете виднелась распростертая на сене неподвижная фигура.

Крохотные алые языки уже лизали солому, и Синара понимала: еще несколько мгновений — и конюшня превратится в пылающий ад. За спиной снова послышался оклик, уже ближе: