Приключения Ричарда Шарпа. т1. - Бернард Корнуэлл

– Сэр?

– Мы возвращаемся. Ночью. – Он ждал, что на это скажет молодой офицер, но уроженца северной Англии новость не застигла врасплох. Шарп даже слегка разочаровался. – Раненых не возьмем. Сержант Рид доставит их в Альмейду. Дайте ему трех человек в помощь и прикажите найти обоз, который пойдет назад через Коа. Ясно?

– Так точно, сэр.

– А мы с вами разделимся. Я сейчас уйду со стрелками, вы пойдете следом. Найдете нас на кладбище в Касатехаде.

Ноулз почесал в затылке.

– Вы полагаете, сэр, золото там?

Шарп кивнул.

– Может быть. А может, и нет. Короче говоря, я хочу посмотреть. – Он ухмыльнулся, заражая лейтенанта азартом. – Задело, Роберт. Возникнут сложности, дайте мне знать.

Ночь опустилась быстро, и Шарпу казалось, будто тьма вдвое гуще обычной. Луна затаилась за нависшими облаками, одна за другой пропадали звезды, и прохладный ветерок с севера напоминал, что погода на переломе. Лишь бы не сегодня, подумал он. Надо идти быстро, еще затемно вернуться в Касатехаду; дождь лишь затруднит и без того тяжелый поход.

К немалому его удивлению, известие о предстоящем возвращении в село, похоже, обрадовало солдат. Они заухмылялись, заворчали, однако нетерпение, охватившее роту, показывало, что все понимают: дело надо довести до конца.

Темной тенью перед Шарпом снова встал Ноулз.

– Ну что, сложности?

– Только Рид, сэр. Бумагу просит.

Шарп рассмеялся. Сержант Рид хлопотлив как несушка – видать, вообразил, что его маленькому отряду среди своих будет гораздо опаснее, чем среди французов. Военные полицейские, повстречав горстку солдат вдали от батальона, примут их за дезертиров и достанут длинные веревки.

Шарп нацарапал несколько фраз карандашом на листке из блокнота Ноулза, очень сомневаясь, что его каракули способны кого-нибудь убедить.

– Отдайте ему. – Ноулз не уходил, Шарп слышал, как он беспокойно топчется на месте. – Что еще?

Лейтенант озабоченно прошептал:

– А вы уверены, что золото там, сэр?

– Вы же знаете, не уверен.

Последовала пауза. Ноулз переступал с ноги на ногу.

– Рискованно, сэр.

– Почему? – Шарп знал, что его лейтенант не из робкого десятка.

– Я слышал, майор Керси приказал вам возвращаться, сэр. Если он увидит, что мы шарим по Касатехаде, то придет в бешенство. И Эль Католико вряд ли примет нас с распростертыми объятьями. И… – Он смущенно умолк.

– И что?

– Ну… – Лейтенант подступил чуть ближе к Шарпу и заговорил чуть громче. – Всем известно, что после того случая с полицейскими вы у генерала не в чести. Если Керси нажалуется, сэр, то… – Он опять не нашел подходящих слов.

– То у меня прибавится неприятностей?

– Да, сэр. И не только это. – Его речь вдруг потекла гладко, словно Ноулз готовил ее несколько дней, а то и недель. – Все мы знаем, сэр, что вас не утверждают, а это несправедливо! Они и пальцем пошевелить не хотят – лишь потому, что когда-то вы были рядовым. Даже «орла» в грош не ставят!

– Ну уж! – Шарп оборвал поток слов. Его смутила, растрогала, даже удивила горячность лейтенанта. – При чем тут несправедливость? Самая обыкновенная волокита, со всеми так. – Он и сам этому не верил, но не позволял себе говорить начистоту, выдавать досаду.

Шарп вспомнил, как волновался год назад, когда генерал произвел его в капитаны. С тех пор конногвардейцы хранят гробовое молчание. Кто, ломал он себе голову, где, почему «зарубил» его повышение? Никто не решался сказать ему напрямик: такое уже случалось, и командирам батальонов приходилось платить за свои звания. Чертова армия, чертова система повышения!

Он посмотрел на Ноулза.

– Вы давно лейтенант?

– Два года девять месяцев, сэр.

Шарп не удивился столь скорому и исчерпывающему ответу. Редкий лейтенант не считает дни до получения очередного звания.

– Значит, на Рождество получите капитана?

– Похоже на то, сэр. – Ноулз смутился. – Отец готов заплатить, сэр. После Талаверы обещал мне денег.

– Вы их заслуживаете. – Шарпа кольнула зависть. Полторы тысячи фунтов за капитанский чин всегда были для него суммой немыслимой. А вот Ноулзу с отцом повезло.

Шарп рассмеялся, отгоняя недостойные мысли.

– Что ж, Роберт, если все-таки меня не утвердят, то на Рождество поменяемся местами. – Он встал и посмотрел на темную долину. – Пора. Одному Богу известно, что мы там найдем, но… попытаем счастья.

В тысячах миль к северо-востоку от расположения роты невысокий человек с сальной челкой на лбу и неутолимой тягой к работе в душе посмотрел на кипу бумаг на своем столе и одобрительно хмыкнул, перечитывая последние параграфы самой свежей депеши от маршала Андре Массена. Неужели маршал, которого он самолично пожаловал титулом князя Эслингского, утратил хватку? Ведь у британцев совсем крошечная армия – если верить лондонским газетам, всего двадцать три тысячи, да еще двадцать две – союзных португальцев. А французов на полуострове – тьма-тьмущая. Отчего же Массена так долго валяет дурака? Но последняя депеша сообщала, что он наступает, захватывает португальские земли, и скоро англичане окунут сапоги в море, у них не останется ничего, кроме страха, стыда и поражения.

Невысокий человек зевнул. Он знал обо всем, что происходило в его огромной империи, даже о том, что князь Эслингский взял с собой на войну молодую красотку, чтобы согревала по ночам его постель. Впрочем, это простительно. Мужчине необходима женская ласка, особенно на склоне лет. А война все спишет.

От его громкого смеха вздрогнул слуга и заплясал огонек свечи. Невысокий человек вспомнил донесение тайного агента: княжеская пассия скрывает свои прелести под гусарским мундиром. Но разве это имеет значение, когда империя твердо стоит на ногах?

Невысокий человек отправился в постель к своей императрице, ничего не зная о роте легкой пехоты Южного Эссекского полка, которая шагала по принадлежащей Франции территории и мечтала лишить императора сна на много ночей.

Глава двенадцатая

Ночной переход оказался настоящим кошмаром, и только инстинкты Хэгмена, отточенные за многие годы браконьерства в темных лесах, благополучно вывели стрелков на тропу, по которой они шли днем в сопровождении конных партизан.

Шарп волновался за Ноулза – ведь лейтенанту приходилось вести гораздо больше людей. Впрочем, особо тревожиться не стоило: среди красных мундиров были браконьеры и почище Хэгмена.

Стрелки срезали углы, проклиная камни, что попадались под ноги, оступаясь в ложах ручьев, но шагая быстрее, чем менее опытные и выносливые солдаты Южного Эссекского. Стрелки были армейской элитой, их лучше обучали, лучше экипировали, и недаром они слыли лучшими пехотинцами в сухопутной армии, известной на весь мир. С другой стороны, хотя их здорово натаскивали и учили полагаться только на себя, никто и никогда не готовил стрелков к такой задаче – проникнуть в Касатехаду под носом у бдительных партизан.

На последнем гребне своенравная луна предательски осветила людей в зеленых мундирах. Она выплыла из-за лохматого края тучи и явила взорам село посреди долины – безмолвное, совершенно не опасное с виду. Стрелки попадали на землю, положили винтовки перед собой, но в лунном сиянии ничто не шевелилось, кроме ячменя под ветром и длинных похрустывающих стеблей кукурузы. Шарп смотрел на село, теряя надежду подобраться к нему скрытно. В эту ночь никто не разведет костры, чтобы ослепить себя и дать преимущество атакующим.

Он встал.

– Пошли.

Отряд двинулся по широкому кругу, забирая к северному краю долины. Люди почти бежали, надеясь, что их силуэты практически неразличимы на темном фоне холмов и часовые в селе могут принять их за волчью стаю, уходящую к оврагам. В эту ночь стрелки дважды слышали близкий волчий вой и даже заметили на гребне силуэт лохматого хищника, но звери не отваживались нападать.

Кладбище лежало на восточном конце улицы, англичанам пришлось обогнуть село, чтобы подойти к обители с темной стороны. Шарп поглядывал на восток, с тревогой ожидая первого луча зари.

– Ложись!

Тяжело дышащие стрелки залегли на ячменное поле, истоптанное копытами французских коней, исхоженное партизанами и залитое лунным светом. Тени рисовали на нем фантастические узоры.

– Пошли.

Они вновь осторожно двинулись вперед, к обители, стоящей в четверти мили, к колокольне, глядящей на них черными арками. Стрелки выбирали протоптанные среди колосьев тропки, укрывались за островками нетронутого злака. Все молчали, каждый знал свое дело, а еще знал, что испанцы, умеющие переговариваться при помощи белых камней на холмах, возможно, следят за ними уже часов пять. Но что могло их насторожить?

Тревога не давала Шарпу покоя, в голову назойливо лезли мысли о засаде. Рота шла по лезвию ножа, и он это прекрасно понимал.