Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.) - Илья Ратьковский

Декабрь 1918 г. По инициативе французской администрации и уполномоченных представителей Добровольческой армии военным губернатором Одессы и прилегающего к ней района был назначен генерал А. Н. Гришин-Алмазов. Помимо военно-полевых судов генерал использовал для наведения порядка в городе и внесудебные репрессии. Особенно известны стали действия татарского отряда личной генеральской охраны под командованием ротмистра Бекирбека Масловского. Он стал «…самым подходящим исполнителем бессудных приговоров, которые генерал предпочитал окружать атмосферой таинственности… Он мог делать дела, для которых название было подобрано позже большевистскими газетами. Называлось это «бессудные убийства». Таких убийств насчитывалось одиннадцать», – вспоминал В. Шульгин. На улицах часто находили трупы с приложенными записками «труп неизвестного». Часто это были политические арестованные, так сводились бессудные счеты с неугодными режиму. Старший адъютант генерала, подпоручик Б. Зернов, запишет: «Много шума сейчас вокруг имени Масловского по случаю расстрелов без суда. По ликвидационным спискам отправлено на тот свет немало людей. Одесса все видит, все знает, и вокруг этих событий, естественно, поднялся страшный шум со стороны «демократии». Горы протестов, особенно потряс Одессу «расстрел 11-ти». Это группа большевиков, переданная татарами для ликвидации французской к-р (контрразведке. – Авт.)»[883].

По неполным данным, за последние семь месяцев 1918 г. на территории 13 губерний России белогвардейцы расстреляли 22780 человек[884].

1919 год

2 января 1919 г. в Польше были расстреляны члены миссии Красного Креста РСФСР (председатель миссии поляк-коммунист Бронислав Веселовский), высланные перед тем из Варшавы. 30 декабря они были вывезены к восточной польской границе и расстреляны здесь в окрестностях деревни Мень Высоко-Мазовецкого повета. Расстрел был произведен без приговора представителями польской жандармерии. Первоначально произошедшее убийство членов миссии польское правительство пыталось выдать за уголовное преступление с целью грабежа. Впоследствии, благодаря чудом выжившему члену миссии Леону Альтеру, была выявлена причастность польской жандармерии[885].

2 января 1919 г. отрядом генерал-майора А. Г. Шкуро взяты Ессентуки. В занятом городе больных и раненых красноармейцев согнали в подвалы больших домов и пустили туда воду. Жестокой казни подвергли деникинцы начальника милиции Егорова, работницу завода «Розлив» Грищенко, шашками была зарублена учительница Кравченко и многие другие[886]. Факт массовых расправ в Ессентуках признавал в воспоминаниях и Шкуро: «Ессентуковские казаки всю ночь расправлялись с захваченными ими большевиками, их одностаничниками»[887]. На наш взгляд, дело шло о десятках, если не сотнях расстрелянных.

Характерно, что в эти же дни отрядом Шкуро была взята Червленная. В местной школе располагался госпиталь с тифозными красноармейцами: около 1000 человек. Их почти всех расстреляли, при этом многих заживо закопали в землю[888].

О схожих январских расправах (в конце месяца) отрядов Шкуро в Христиановской свидетельствует местное краеведческое издание. Согласно ему, после занятия села начались расправы со стариками, женщинами и даже детьми. Жертвами стали десятки местных жителей. Трехлетнего сына красногвардейца Аркадия члены отряда бросили на глазах у матери в пылающую печь, после чего предложили несчастной матери «угоститься жареным мясом». Разъяренная мать была зарублена шашками. Жертвой стали и раненые из лазарета 11 армии[889].

В начале января 1919 г., согласно данным советской исторической энциклопедии, за отказ служить в белоказачьих войсках в Оренбурге было расстреляно 250 казаков[890]. Скорее всего, данное свидетельство имеет в виду январский приказ по армии атамана А. И. Дутова, согласно которому за отказ казаков Пластунского дивизиона из состава I Оренбургского казачьего корпуса идти в бой весь его личный состав был предан военно-полевому суду с требованием расстрелять виновных немедленно[891].

Репрессии в регионе распространялись не только на казаков, но и на остальное местное население. Примерно в этот период в Оренбуржье будет уничтожена, вместе с ее 65 жителями, небольшая деревня Меглиус[892]. В Покровке Романовской волости председателя волисполкома Слоновского и других членов советов облили бензином и сожгли живыми[893].

Всего в январе 1919 г. оренбургскими казаками (без учета расстрелов собственных казаков) только в Уральской области будет убито 1050 человек[894].

На Дону в этот же период, согласно данным историка В. Д. Боброва, за нежелание драться с красными войсками будет расстреляно втрое больше, чем в Оренбурге и его окрестностях[895].

3 января 1919 г. колчаковцами около села Большие ключи Красноярского края казнены Д. Н. и Х. Д. Красновы. В 1986 г. на месте их захоронения будет установлен памятник. В марте 1919 г. в центре села будут казнены еще трое человек[896].

4 января 1919 г. белыми войсками оставлена Уфа. Согласно сообщениям советских газет, перед уходом из города белые войска «вырезали» 600 человек железнодорожников. При этом сообщалось, что за городом обнаружено 200 трупов[897]. Последняя цифра расстрелянных представляется более реальной. О 200 жертвах белого режима сообщалось и в других газетах как о цифрах жертв в период пребывания белых в Уфе в 1918–1919 гг.[898] Значительным было в городе и количество арестованных. С июля по ноябрь 1918 г. в Уфе было арестовано 1 355 человек, в Стерлитамакском уезде – 3,5 тыс. человек.

6 января 1918 г. части атамана А.Г. Шкуро разбили красный отряд под станицей Баталпашинской. «Часть иногородних, поддержавших большевиков, бежала вместе с ними, а оставшиеся были вырезаны казаками, жестоко мстившими за сожженные родные хаты. Это была настоящая бойня. Верно подмечено историками: нет на свете ничего более беспощадного и более жестокого, нежели гражданская, братоубийственная война…»[899].

7 января 1919 г. в Благодарненском уезде Ставропольской губернии белыми войсками занято село Сотниковское. Согласно историку В. М. Забелину: «Расстреливали всех, кто попадался на их пути. Первыми пали трое случайных прохожих. Остальное население вынуждено было попрятаться. Тюрьма переполнена. На объявленную мобилизацию никто не явился. На базарной площади старшина с урядником спешно соорудили виселицу. Растерзанные трупы бросали здесь же наземь. Их растаскивали собаки, которых запрещали отгонять. Карательный отряд расстреливал одного за другим: беременную Ольгу Тучину с пятнадцатилетним ребенком, учителя Василия Михайловича Скворцова и других». Среди 22 жертв было 8 советских активистов: председатель комитета бедноты Николай Иванович Богушевский, заведующий уездным земельным отделом Антон Иосифович Иванников, военный комиссар Иосиф Абрамович Борисенко, матрос военный комиссар Егор Григорьевич Стачинский, секретарь волостного исполкома Евстафий Кузьмич Панков, член Президиума волостного исполкома по организации продовольствия для Красной армии Яков Савельевич Тучин, член Президиума Сотниковского волостного исполкома, его казначей и кассир Михаил Михайлович Рачков и другие.

Впоследствии многие из детей и родственников казненных советских деятелей защищали свою Родину с оружием в руках или внесли свой вклад в экономику и культуру СССР-России. Так, хорошо известен фронтовой путь И. М. Рачкова, орденоносца Великой Отечественной войны. Из рода Стачинских современный известный музыкант, дирижер Петрозаводского музыкального театра Владимир Стачинский[900].

10 января 1919 г.

«Начальник контрразведывательного пункта при штабе Главнокомандующего и командующего войсками кубанского края. 28 декабря 1918 года № 4574 г. Ставрополь.

Господину начальнику тюрьмы. Направляю в Ваше распоряжение для повешения обвиняемого в активном большевизме А. П. Вострикова. Обвинение: приговор военно-полевого суда при этом препровождается. Впредь до приведения приговора в исполнение предлагаю учредить над арестованным строжайший надзор. Ротмистр Бабаев».

«Его высокоблагородию Господину начальнику военно-полевого суда от содержащегося в тюрьме бывшего почтово-телеграфного чиновника Андрея Вострикова.

Ходатайство

Я приговорен к смертной казни лишь за то, что в дни Февральской революции участвовал в демонстрации и в течение двух часов нес знамя профессионального союза с лозунгом «Да здравствует революция!». Ваше Благородие, ходатайствую о помиловании ввиду моей молодости, болезненного состояния (вторая стадия туберкулеза)… Я не большевик и большевизму не сочувствую. Мой брат погиб на германском фронте, имел Георгиевский крест… умоляю о помиловании, у меня двое детей и младшему всего шесть месяцев. А. Востриков».