Холодные Небеса - Мафия Маффин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О чëм ты? — мигом поникла Аврора, — мои удары не причинили Абаддону никакого вреда. Его убил Ангел Смерти.
— Верно. Но я говорил не о том, кто его убил. Искусство сражения это совокупность десятков и сотен различных ударов. Считать, что на исход не повлиял хоть один из них, нельзя. Ты дала возможность атаковать своему другу и Демону В Красном, отвлекла на себя внимание и замедлила противника. Запомни, ученица архангела: то, что последнее слово осталось не за тобой, не делает тебя проигравшей. Иначе как бы я победил вас двоих тогда…
— Что?!
Но прежде, чем Аврора высказала Диту всë, что о нëм думает, парень исчез. Снова ушëл. И всë-таки от него осталось кое-что важное: та идея, которую он подсказал девушке. Теперь Аврора знала, как должна поступить.
* * *
Абигор сидел на краю крыши, свесив ноги и поигрывая маленькой багровой искрой, скакавшей между его пальцами. Роджер застыл, наблюдая за ловкостью его движений из-за плеча.
— Красиво. Кажется, ты из всего делаешь искусство.
— Спасибо, — улыбнулся тот, — я польщëн. Это для меня очень важно. Когда-то мы были дикими зверями, сила которых была обращена только на выживание и борьбу с себе подобными. Но разве это предел наших умений? Собственно, тебе ли не знать…
Абигор повернулся и с любопытством поглядел на Роджера, и тот мигом почувствовал себя неловко. Где-то в глубине души он всë ещё чувствовал себя пугающе беспомощным перед Демоном В Красном, и этого не могли исправить никакие слова.
— Покажешь его ещё раз? — спросил тот, и когда парень поднял руку, призвав медленно вращающееся в воздухе боевое кольцо, красные глаза сверкнули неподдельным интересом.
— Почему тебе так интересен Стигмато?
— Потому что это ещё одна вещь, которая роднит нас, — ответил Абигор, — если подумать, я ведь не всегда был таким. Когда-то у меня не было Красной Молнии, да и репутация была не столь устрашающей. Я получил эту силу, как и ты, в тот час, когда нуждался в ней. И вот что я успел понять: глупо отказываться от такого подарка. Ни Молния, ни Бездна не могут быть злыми или добрыми, Роджер. Это решают наши собственные руки, направляющие их. Я не согласен с Натаниэлем, который так трясëтся из-за Стигмато, но дело не только в том, что мы с тобой так похожи. Просто я верю в тебя и чувствую, что твоя рука направит эту силу в нужное русло.
— Эх, вот бы все думали так же… — Роджер медленно опустился на остывающую крышу, сел в позу лотоса и, закрыв глаза, продолжил, — скажи, Абигор, а ты когда-нибудь сомневался в выборе стороны?
— Всë ещё мыслишь людскими категориями, — улыбнулся демон, отклонившись назад, — это чувствуется. Тебе всë ещё сложно привыкнуть к тому, что правым оказывается демон, а не ангел, да?
— Нет-нет, я не о том, — смутился парень, — просто я не могу отделаться от ощущения, что Натаниэль ни в чëм не виноват. За его плечом теперь стоит его подружка. Что, если всë дело в ней?
— Ясно, — нахмурился Абигор, — что ж, придëтся рассказать и тебе… Помнишь брошку, которую Нейт подарил тебе?
— Ту, с цветком?
— Именно. Оксалис это моя ахиллесова пята. Когда он рядом, я связан. Не влияя на вероятности, я не смогу управлять и молниями. Я могу понять ангела: само осознание, что его жизнь находится в моих руках, не может не пугать. Он похож на людей, строящих для себя защиту от волн или землетрясений. Но ты хоть раз слышал, чтобы волна сама нашептала человеку, как от неë спастись?
— Понял. Тебе кажется, что Нейт предал твоë доверие?
— Мне НЕ кажется, Роджер! Ты не думал, откуда Изекиэль узнал о моей слабости, о которой было известно только Нейту? Да, мне и самому хочется верить, что этот секрет у него выведали под пытками, но, по правде говоря… Он ангел, Роджер, и мне на верность он не присягал. Моя благосклонность не может изменить его сути. Как бы ты поступил, если бы мог предотвратить сотни человеческих жертв, даже если эти люди тебя недолюбливали? Вот то-то же. Но тем самым он предал моë доверие и…
Демон замолчал, печально опустив взгляд, однако Роджер и сам всë понял. Стратегическое преимущество, которое Натаниэль подарил ангелам, в решающий час помешало Абигору защитить Лерайю. Глаза парня стали чëрными, а повисший в воздухе Стигмато ощетинился острыми лезвиями и задрожал, ожидая приказа. Еле слышно, чтобы дрожь гнева в его голосе не была столь отчëтлива, Роджер спросил:
— Как ты собираешься поступить?
— С Натаниэлем? — уточнил демон, явно колеблясь, стоит ли посвящать парня в свой план, — я хочу поговорить с ним и добиться признания. Он должен будет уничтожить сдерживающий меня узор и оставить в покое тебя. Если же нет… Что ж, он успеет пожалеть об этом. Для всех заблудших душ не хватит места в раю. Это война, Роджер, и мы с ангелом с самого начала были только временными союзниками. Я говорю это, потому что точно знаю, на чьей ты стороне.
Наконец-то всë было решено. Судьба Роджера, теперь зависевшая только от него, поставила его против собственного наставника, но сейчас это казалось ему единственно правильным выходом.
* * *
Тем временем Бальтазар, стараясь привлекать как можно меньше внимания, направлялся к часовне Святого Павла. Он узнал об этом месте от Абигора и сейчас спешил исполнить возложенную на него миссию. Однако внутри было неожиданно людно. Троица людей перешëптывалась у дальних скамей, там, где любил сидеть Разаэль. Ещё одна женщина тихо молилась, закрыв глаза. Пара человек в разных углах зала сидели, погруженные в свои мысли. Увы, сейчас они все мешали демону, а потому сильно его раздражали. Он торопился, а потому, опустившись на скамью, стал тихо барабанить по ней пальцами, проявляя нетерпение.
Наконец часовня опустела. Теперь никто не мог помешать Бальтазару обшарить помещение в поисках записей Ангела Тайн. Дневников, посланий, «демонических писем», спасëнных из библиотеки Азраэля ценных книг… Всë это могло иметь значение. Абигор небезосновательно полагал, что трусоватый ангел тщательно подготовил свой уход и должен был оставить «завещание». Первым делом Бальтазар проверил, не привязана ли записка под одним из подлокотников, затем исследовал на наличие тайников пол и стены, решив, впрочем, не трогать мозаичные узоры и слегка поблекшие иконы. Ничего. Ни намëка на важные записи, оставленные для Эйба.
