Возлюбленный мой - Дж. Уорд

Щелк. Щелк.

Ее веки распахнулись от звука,  и она никак не могла понять, прозвучал он у нее в голове или же в этой комнате. Второе. Доктор Джейн натягивала латексные перчатки.

– Я буду очень аккуратной, – сказала она.

Понятие относительное, конечно.

Хекс сжала простынь кулаками и почувствовала, как свело внутренние мышцы бедер, и застыла всем телом. Положительный момент этого замороженного состояния заключался в том, что оно избавило ее от дрожи.

– Советую поторопиться.

– Хекс... Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня. Прямо сейчас.

Рассеянный взгляд Хекс метнулся в сторону Джейн.

– Что?

– Смотри мне в глаза. Прямо сюда. – Доктор указала на свои глаза. – Держи взгляд. Смотри мне прямо в лицо и думай о том, что мне делали то же самое, поняла? Я точно знаю, что делаю, и не только потому, что меня этому обучали.

Хекс заставила себя сосредоточиться и... Господь всемогущий, это помогало. Контакт с этим вечнозеленым взглядом помогал.

– Ты почувствуешь.

– Извини?

Хекс откашлялась.

– Если я ... беременна, ты это почувствуешь.

– Как?

– Когда ты... там будет одна особенность. Внутри. Оно не... – Она коротко вздохнула, вспоминая, о чем ей рассказывали родственники отца. – Стенки не будут гладкими.

Док Джейн даже не моргнула.

– Поняла. Готова?

Нет.

– Да.

Хекс покрылась холодным потом, к тому времени, как все закончилось, сломанные ребра стонали от ее попыток заглотить воздух.

– Говори, – хрипло сказала она.

Глава 23

– Я тебе говорю… Элиу жив. Элиу Рэтбун... он жив.

Грег Уинн смотрел из окна своей комнаты в особняке Рэтбунов на фирменный знак Южной Каролины в виде испанского мха. В лунном свете эта хрень смотрелось жутко, словно тень, отбрасываемая едва различимым объектом... или телом.

– Грег, ты меня слышишь?

Протерев сонные глаза, он посмотрел через плечо на обладательницу этого юного голоса. Холли Флит стояла в дверях, ее длинные светлые волосы ниспадали прямыми волнами вдоль умытого ненакрашенного лица, а глаза были не столь велики и выразительны без накладных ресниц и той блестящей-блестящей хрени, которую она наносила перед тем, как появиться на камере. Но розовый шелковый халат не делал ничего, абсолютно ничего, чтобы скрыть ее шикарное тело.

И оно словно вибрировало, как будто ее внутренний камертон задел конкретно громкий звонок.

– Ты же в курсе, – протянул Грег, – что сукин сын погиб более ста пятидесяти лет назад.

– Тогда здесь живет его призрак.

– Призраков не существует. –  Грег вернулся к пейзажу. – Ты как никто другой должна об этом знать.

– Этот существует.

– И ты разбудила меня в час ночи, чтобы сказать об этом?

Не самый умный ход с ее стороны. Они почти не спали прошлой ночью, и он провел день в непрерывных созвонах с Лос-Анжелесом. Час назад он упал лицом в подушку, не предполагая, что вырубится, но, к счастью, у его тела были другие планы.

Уж лучше так, а то его мозг постоянно твердил, что надо бросить это дело, потому все шло не по плану. Дворецкий оказался непробиваемым в вопросе съемки, обе попытки Грега заполучить разрешение окончились неудачей: одну за завтраком вежливо отклонили, вторую за обедом просто проигнорировали.

Тем не менее, у них на руках были отличные кадры, которые он уже выслал. Благодаря некоторым замечательным фотографиям, что были сняты под шумок, начальство дало ему добро на смену места дислокации, но настаивало на рекламном трейлере, который они хотели пустить в эфир как можно скорее.

Что было невозможно, пока не смягчится дворецкий.

–Алё, – рявкнула Холли. – Ты меня слушаешь вообще?

– Что?

– Я хочу уехать.

Грег нахмурился, думая о том, что у нее, в принципе, не хватит мозгов, чтобы испугаться чего-то кроме здоровой фуры с ее именем на решетке радиатора.

– Куда?

– Обратно в Лос-Анджелес.

Он даже отпрянул.

– Лос-Анджелес? Ты что, шутишь? Окей, этому не бывать. Если только ты не решишься обратиться в Orbitz[52], чтобы тебя отправили назад как ненужный багаж. У нас есть работа здесь.

Которая, учитывая раздраженное состояние дворецкого, включала в себя мошенничество и попрошайничество. Последнее было стезей Холли. А на самом деле... если она испугалась, то это только им на руку. Она могла бы использовать этот факт при общении с дворецким. Мужчины обычно хорошо реагируют на подобные вещи, особенно джентльмены определенного типа, которые, безусловно, считают себя рыцарями до мозга своих сухих, тонких костей.

– Я серьезно... –  Холли прижала шелковые отвороты халата ближе к шее... таким образом, что теперь он плотно обтянул ее грудь и твердые соски. – Я словно схожу с ума.

Хммм. Если это была уловка для того, чтобы затащить его в постель... то он был не такой уж и уставший.

– Иди ко мне.

Он протянул руки, и когда она шагнула вперед, прижал ее тело к себе, и улыбнулся, глядя поверх ее головы. Боже, она так хорошо пахла. Не тем цветочным дерьмом, которым душилась обычно, а каким-то темным ароматом. Приятным.

– Детка, ты же знаешь, ты должна остаться с нами. Мне нужно, чтобы ты использовала свою магию.

Снаружи, испанский мох закачался на ветру, ловя лунный свет и создавая иллюзию шифона, так что казалось, будто деревья  одеты в легкие красивые платья.

– Здесь что-то не так, – сказала она, уткнувшись ему в грудь.

Внизу, на лужайке, прогуливалась одинокая фигура. Наверное, Стэн решил выкурить травку на воздухе.

Грег покачал головой.

– Единственное, что здесь не так, так это проклятый дворецкий. Разве ты не хочешь стать знаменитой? Ведь для тебя откроются новые возможности. Потом ты могла бы вести Танцы со звездами[53]. Или Большого Брата[54].

Грег понял, что сумел ее заинтересовать, потому что тело Холли расслабилось, и чтобы еще больше ей в этом помочь, он погладил ее по спине.

– Умница. –  Он смотрел на Стэна, который прогуливался, засунув руки в карманы и повернув голову в сторону от дома. Его длинные волосы шевелил ветер. Еще пару метров, и он выйдет из тени деревьев на лунный свет. – Теперь я хочу, чтобы ты осталась здесь со мной, и как я уже сказал, ты лучше всех остальных должна знать, что все эти истории о привидениях являются не более чем простым скрипом половиц. У нас есть работа только потому, что люди хотят верить во всякое жуткое дерьмо.

Как будто по команде, кто-то прошел вверх по лестнице, мягкие шаги сопровождались звуками как из фильма ужасов с Винсентом Прайсом[55] в главной роли – стоны старого дерева разрывали царившую тишину.