Осколки наших сердец - Мелисса Алберт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я представила это с ужасом и гордостью. С годами тревога ослабла, но так и не угасла полностью. А когда Айви исполнилось шесть лет, мои подозрения подтвердились.
Глава тридцать восьмая
Пригород
Тогда
Айви Чейз было шесть лет. Она любила уточек, пироги со сливками, обожала рисовать и прыгать на малиновом батуте. Впрочем, последнее она делала всего один раз в жизни – на дне рождения своей подруги Шоны.
С того дня она засыпала и каждую ночь видела во сне малиновый надувной замок. Уже целую неделю она наводила в нем порядок, и сегодня он наконец достиг финальной стадии совершенства. Он был огромным и возвышался над ней, как корабль. Внутри пахло ванильным кексом. Травка вокруг замка была такой бархатной, что Айви не удержалась, наклонилась и провела ладонью по мягким силиконовым травинкам. Если бы мама увидела, какой прекрасный это замок, она бы поняла, что на день рождения Айви нужен точно такой же.
Ее тело во сне запульсировало осознанием. А почему, собственно, мама не может увидеть замок? Она же здесь, совсем рядом, в комнате напротив.
Айви уже давно подозревала, что мир ее снов – огромный, реалистичный и пластичный, хотя сама она не стала бы описывать его подобными словами – был не таким, как у других людей. Ей на это намекнула тетя Фи. Однажды Айви рассказывала про сон, в котором сама все сделала так, как ей нравилось, и заметила, что тетя с пристальным вниманием за ней наблюдает. Айви смутилась и замолчала, а тетя улыбнулась.
– Невероятно, – сказала она. – Расскажи еще.
Но Айви соврала, что больше ничего не помнит.
Сейчас она об этом не думала. В своих снах она была королевой. Если хотела, могла сделать траву голубой или заставить пончики падать с безоблачного неба. Могла сделать так, чтобы из малинового надувного замка выбежал щенок и бросился ей в объятия. Если она все это могла, то сможет и достучаться до мамы.
Сосредоточившись, она почувствовала маму в комнате напротив. Сны тем ей и нравились, что мама, папа и Хэнк хоть и не были рядом, она чувствовала их присутствие. Три источника тепла разной температуры.
Стоя в бархатистой тени надувного замка, Айви закрыла глаза и двинулась на голубое пламя, которым была ее спящая мать.
Нашла. Айви ее нашла. Потянула, и долго тянуть не пришлось. Мама шагнула в ее сон.
Ее голос был странно пустым. Она стояла на траве, прищурившись от солнца; рассеянный взгляд скользил с одного предмета на другой. Наконец он остановился на Айви.
– Привет, мам.
Зрачки матери расширились, как чернильные кляксы. Она открыла рот, и Айви услышала два слившихся воедино крика: один во сне, а второй – в комнате напротив.
Шок разбудил ее. И звук. Один вздох, два, и мать влетела в ее комнату в майке и трусах. Волосы развевались, как у валькирии. Глаза Айви были распахнуты, но мать все равно накрыла ладонью ее сердце, словно не верила, что с дочерью все в порядке, и хотела убедиться, что сердце бьется. Убедившись, она крепко ее обняла.
– Как ты это сделала? – громким шепотом спросила она.
– Не знаю, – ответила Айви тоже шепотом. И обиженно добавила: – А что такого я сделала?
Мама отодвинулась, провела тыльной стороной ладони по мокрым щекам. Айви видела, как в ее голове складывались части головоломки.
Потом мамины глаза медленно закрылись. Но открылся рот, и голова повисла на шее, как обмякшая водоросль в воде. С трепыхающимся как у кролика сердцем Айви за ней наблюдала. Прошла минута. Потом мама открыла глаза.
– Ты потеряла часы, которые тебе папа дал?
Айви сначала растерялась, потом разозлилась. Папа действительно одолжил ей часы, в которых можно было нырять под воду, и да, она их потеряла, но какое это имеет отношение…
– Эй, – мама постучала ее по колену, – ничего страшного, Айви. Я просто… сейчас фокус покажу.
Как аист по мелководью, она медленно прошлась по комнате, залитой золотистым лунным светом, и села на корточки у книжного шкафа. На самой нижней полке поверх других книг лежала «Игра Вестинга». Мама взяла книгу, открыла и достала из нее часы.
Айви переводила взгляд с часов на маму, пытаясь понять, как ей это удалось.
– Как ты узнала, что они там?
– А как ты затянула меня в свой сон?
Айви поджала губы.
– Я первая спросила.
Мама улыбнулась. По-настоящему улыбнулась, блеснув зубами, и внутри у Айви потеплело, как в брюхе дракона. Теперь она не боялась, что ее станут ругать.
– Завтра утром расскажем друг другу, как мы это сделали, – сказала мама.
На этом и порешили. А на следующий день для Айви началась новая жизнь.
Глава тридцать девятая
Пригород
Тогда
– Некоторые виды магии принадлежат всем. Растения, погода. Луна принадлежит всем людям. У всех есть ногти и слюна. Магию можно взращивать в себе, как сад.
Я решила пока не рассказывать Айви, что этот сад нуждается в прополке. Если она унаследовала от меня мои силы, скоро она сама должна это понять.
– А некоторые виды магии даны только тебе. Это магия, которая у тебя в крови. Все мы пьем из разных источников, черпаем из разных традиций. Народная магия, мифы – в нашей семье все это есть. И ты должна быть осторожна и не заглядываться на чужое. Мы с твоей тетей… – Тут я поняла, что хожу на цыпочках по краю пропасти, зияющей в центре всего, о чем я успела поведать дочери. – Мы еще в юности поняли, что не стоит пить из источников, нам не принадлежащих.
– Пить из источников? – Гладкий лобик Айви прорезали морщины.
– Воровать. Или одалживать, если тебе не нравится считать себя воровкой. Но как бы ты это ни называла, это нехорошо. Вот станешь постарше, и мы подробнее изучим нашу семейную магию. А пока сосредоточимся на общедоступной.
Я думала, что колодец моих магических способностей навсегда отравлен даром Астрид. И на рентгене поверх моих костей по-прежнему будет видна ее темная тень. Но магия, которая вернулась ко мне, когда я стала обучать Айви, казалась такой чистой. Она стекала с кончиков пальцев, как прозрачный пот.
С самого начала магия давалась Айви легко. Мы с Фи начали обучение с простого: исцеляющие настои, очищающие ритуалы, основы гадания на Таро. Амулеты на удачу, медальоны, хранящие воспоминания, манипуляции с энергией.
