Круг Раскрывается: Холодный Огонь - Тэмра Пирс

Джори мгновенно поставила верхний блок, ожидая удар, исходя из замечания Даджи насчёт её лица. Даджа ткнула Джори в рёбра.

‑ Не слушай, что я говорю, ‑ снова сказала она своей ученице, снова шагая перед ней. ‑ Забудь о холоде, завтраке или…

Даджа сместилась в сторону. Джори повернула к ней голову; она поставила нижний блок, и Даджа стукнула её по голове.

‑ Не пытайся меня перехитрить, ‑ приказала Даджа. ‑ Возможно, однажды ты сумеешь, но не сегодня. Я нахожусь в моём центре, в моей пустоте, и я иду туда, куда хочу.

Ещё один верхний удар. Блок Джори соскользнул с посоха Даджи: она опоздала на миг. Даджа легонько стукнула её по голове.

В течение часа Даджа прохаживалась посохом по телу Джори вверх и вниз, говоря и молча, но всё время двигаясь. Поначалу казалось, что она переоценила Джори, поскольку девочка сначала разозлилась, потом надулась, потом заупрямилась. Каждый раз, когда она выходила из себя, Даджа видела, как магия Джори со вспышкой выскакивала из неё. Один раз, разозлившись, она нанесла Дадже удар в голову. Даджа обезоружила Джори, отправив её посох в полёт к барьеру. Посох отскочил от него, и чуть не влетел обратно в девочку.

Даджа потыкала посох своим собственным.

‑ Поднимай, ‑ приказала она.

‑ Ты не человек, ‑ проворчала Джори, подчиняясь.

‑ Опять глупости. Давай, продолжаем, ‑ подогнала её Даджа.

Они начали снова.

Когда пробили часы, Даджа, находясь в правом углу зрения девочки, нанесла резкий удар Джори по рёбрам. Сила Джори закружилась и впиталась в её кожу, когда она полностью заблокировала удар Даджи.

У Джори отвисла челюсть. Она посмотрела на посох, потом на Даджу.

‑ Я это сделала! ‑ ахнула она. ‑ Я сделала это! Я… почувствовала, что я была как будто всем.

‑ Хорошо, ‑ сказала Даджа, стирая часть круга сапогом и забирая свою силу. ‑ Но мы не узнаем, правда ли у тебя что-то получилось, пока ты не сможешь делать это каждый раз, а не только однажды.

‑ Ох, Даджа, ‑ застонала Джори, ‑ ты говоришь как мои родители.

Она побежала прочь из классной комнаты.

‑ Ну, а оскорблять-то меня зачем? ‑ пробормотала немного уязвлённая Даджа.

После плотного завтрака она вернулась наверх, чтобы заняться физической частью подгонки живого металла к перчаткам, чтобы убедиться, что он надёжно крепится как к железным прутьям, так и к другим деталям. После этого оставалась только одна задача, но ей придётся подождать. Простые действия, вроде защитных кругов для близняшек, были довольно просты, а крепить живой металл к формам она могла вообще без магии. Для чего-то побольше её магия была всё ещё слишком слабой и вялой, какими могли бы быть её руки, если бы она поднимала что-то слишком тяжёлое для себя.

Она взяла свой посох Торговца и спустилась вниз на обед, когда позвонил колокол, но после трапезы в комнату не вернулась. У неё ещё остались дела, в которых не требовалась магия, но ей хотелось кататься на коньках. Держа посох в руках, Даджа направилась в сени. Когда она проходила мимо слуг, те кланялись и уступали ей дорогу — они и за завтраком так же делали. Очевидно, они услышали рассказы о Дому Джосарик.

«Они свыкнутся», ‑ подумала Даджа, пока надевала тулуп и шарфы, брала посох и вешала коньки себе на плечо. «Несколько тихих недель — и они снова будут обращаться со мной как с человеком». Если бы только она могла надеяться на то, что несколько недель пройдёт без происшествий!

Выйдя наружу, она надела коньки. Собравшись с духом, она выехала из водоёма под мост, и оказалась на Канале Проспэкт, балансируя с помощью удерживаемого в руках посоха. Канал был не менее оживлённым, чем любая улица, по нему ехали люди и большие, тяжёлые сани с грузами, которые тянули кони со специальными ледоходными подковами. Пассажирские сани держались дорог по земле, поскольку их владельцы не хотели тратиться на ледовые подковы, а неподкованными конями рисковать не хотели.

Шёл лёгкий снег, когда Даджа поехала на север вдоль Проспэкт, держась края канала. По центру гоняли сорвиголовы. Там же ездили грабители и карманники: эти мастера коньков считали зиму охотничьим сезоном. Даджа не думала, что сможет двигаться вместе с быстрым движением в центре. Она завидовала гонщикам, и ей нравилось смотреть, как они двигаются, полуприсев, сверкая коньками, огибая бугристые или неровные участки льда. Она им завидовала, но не собиралась делать так же, как они. Иногда ей приходилось использовать свой посох Торговца, чтобы не упасть.

Тем не менее, у неё стало получаться лучше. Она сумела повернуть на Канал Майт без происшествий, и остановиться у станции для наёмных саней в четверти мили к северу от Моста Поцкит. Закинув коньки на плечо и держа посох в руке, она выбралась на улицу. Улица Холлискит пересекалась с Тупиком Джосарика, дорогой, по которой Даджа и Фростпайн следовали через Алакут на пути к пожару. Станция для саней вероятно была той самой, где поджигатель оставил гореть пару сапог.

Она знала, куда она теперь направляется, и не повернула назад. Дым, страх и тьма изменили её. Изменение было не в её магии. Магия вернётся с медитацией и отдыхом, гораздо быстрее, чем её дух. Если она и сможет разобраться с той ночью и случившимися тогда смертями, если она когда-нибудь поймёт, какой человек мог приговорить пятьдесят человек к смерти в огне, то ей следует самой взглянуть на конечный результат.

Даджа прошла вниз по Холлискит, пока не нашла улицу, шедшую вверх по скале. Дорожный знак гласил «Улица с Видом на Крепость». По ней мало кто ходил зимой. Даджа потуже закуталась в тулуп и шарфы — она скорее отважится бороться с ветром Сиф, чем использовать сейчас свою способность к самоподогреву — и пошла вверх по крутой улице.

Пока она шла, на неё не обрушился ни один порыв ветра с озера. Воздух был холодным и неподвижным.

‑ О, значит теперь ты милый как котёнок, ‑ сказала она, взбираясь верх. ‑ А вот когда мог спасти жизни, ты дул во всю.

Её мать всегда говорила, что невежливо насмехаться над богами других людей, а Сифутан был известен своей подлостью. Он наверняка не оценил её ворчание. Даджа заткнулась.

Одна стена за другой являли ей свою чистую поверхность, когда она проходила мимо домов богачей. Приблизившись к вершине, Даджа обнаружила ущерб, нанесённый пожаром и пожарными. Изрытая дорога так и замёрзла с ямами и буграми, что делало дальнейшее продвижение трудным. Ей снова пришлось использовать посох, чтобы сохранить равновесие. Покрытые копотью стены принадлежали соседям Джосарика. Затем она добралась до самого Дома Джосарик. Вороты стояли открытыми. Стена осталась нетронутой: ветер дул так сильно, что огонь так и не повернул к ней. Даджа вдохнула, покрепче схватила посох, и вошла в ворота.