Нансен. Человек и миф - Наталия Будур

В ожидании времени зря не теряли — ремонтировали и конопатили каяки, занимались инвентаризацией имущества и охотились (добыли трёх медведей).

22 июля путешественники покинули «стан томления». Пришлось бросить большую часть снаряжения.

Идти по-прежнему было тяжело, и опасности подстерегали на каждом шагу. В один из переходов (5 августа) на Юхансена напал белый медведь, которого он принял за свою собаку. Зверь встал на дыбы, дал несчастному оплеуху и повалили его на лёд. На медведя бросились собаки, но зверюга отшвырнул их одну за другой. Но эта короткая передышка дала возможность Юхансену вскочить на ноги и схватить ружьё. Но в этот момент Нансен, который боялся покалечить товарища, успел выстрелить и убить чудовище. Юхансен отделался царапиной на лице и несерьёзным ранением руки. Охотники в тот день ели парное мясо сырым.

7 августа Нансен и Юхансен из-за недостатка места на каяках и бескормицы вынуждены были убить своих последних собак: Кайфаса и Суггена.

«Расстаться с собаками нам обоим было крайне тяжело — мы сильно привязались к этим последним оставшимся у нас животным. Бедный Сугген был так трогательно послушен, а Кайфас — с каким гордым величием шёл он до последнего шага. <…> Заколоть их, как других, мы были не в силах и пожертвовали на каждого по патрону. Юхансен, зайдя за торос, застрелил моего, а я — пса Юхансена. Это было нелегко для нас обоих», — писал Нансен. И далее: «Грустно, что в таких путешествиях умерщвляешь в себе лучшие человеческие чувства, черствеешь в своём эгоизме. Когда подумаешь об этих великолепных животных, которые верно и безропотно служили нам, пока хватало сил, не получая за это ни награды, ни ласки, редко даже доброе слово, одни удары день за днём, до последнего издыхания, пока смерть не освобождала их наконец от всех мучений; когда вспомнишь их расставание с жизнью там, на Севере, в ледяной пустыне, бывшей свидетельницей их верной службы и преданности, — невольно казнишься горькими угрызениями совести».

В пятницу 16 августа Нансен записал в дневнике:

«Вечером наконец добрались до островов, к которым стремились в эти последние дни, и в первый раз за два года ступили на твёрдую землю. Невозможно выразить чувство, какое овладело нами, когда мы получили возможность перепрыгнуть с одной гранитной глыбы на другую и затем обнаружили в небольшом укромном местечке, среди морен, мох и цветы — большой красивый мак».

Впервые за долгое время путешественники заснули не в лужах от растаявшего снега, а на сухой земле. На следующий день они перешли на соседний, ещё более привлекательный остров. Нансен это событие описал так:

«Остров, на который мы перебрались, показался мне одним из чудесных уголков земного шара: красивый плоский берег, усеянная белыми раковинками береговая терраса, узкая полоса чистой воды вдоль берега, на дне которой виднелись улитки и морские ежи, а на поверхности плавали дафнии. На скалах наверху сидели сотни болтливых люриков, а возле нас с весёлым чириканьем бойко перепархивали с камня на камень пуночки.

Внезапно сквозь лёгкий слой облаков проглянуло солнце, и весь мир кругом просиял. Здесь кипела жизнь, земля не скрывалась под снегом, здесь уже не было бесконечных дрейфующих льдов. Повсюду виднелись медвежьи следы, попадались и песцовые. На дне морском у самого берега я заметил целые леса водорослей. У подножия скал кое-где лежали сугробы красивого розоватого снега».

Начались последние дни августа. Нансен так и не понял, где они находятся — на Земле Франца-Иосифа или на Земле Джиллеса[44]. Но это было не главным — ожесточились ветры, начались снегопады. В одну из ночей лето исчезло, вернулась зима. Море покрылось плавучими льдинами. Путешественники попали в ледяной плен. Предстояла долгая, тёмная зима. Третья зимовка в ночи и во льдах…

Было решено выстроить хижину, которую начали копать 7-го, а закончили 28 сентября. Голыми руками выкорчёвывали они камни из морен. Когда смёрзшиеся камни не поддавались усилиям, то в ход пускали рычаг — кусок сломанного полоза от нарт. Копали заступом, сделанным из кости моржа, а из его клыка, привязанного к обломку лыжной палки, изготовили кирку.

Размеры хижины оставляли желать лучшего, но самое главное — у путешественников была крыша над головой, сооружённая из моржовых шкур. Медвежья шкура служила пологом, прикрывающим лаз настолько узкий и низкий, что сквозь него можно было пробраться лишь на четвереньках. В этой хижине, вернее — берлоге, два человека прожили много-много дней и ночей, одинаково тёмных, одинаково томительных.

«Нельзя сказать, чтобы хижина вышла очень удобной, — писал Нансен. — Прежде всего, она была настолько коротка, что я не мог, лёжа, вытянуться во всю длину своего роста: если я вытягивал ноги, они высовывались из двери! Ширина же хижины была такова, что, когда мы с Юхансеном лежали рядом, в ней едва оставалось место для нашего кухонного аппарата. Хуже всего, однако, обстояло дело с высотой. Лежать в хижине ещё можно было с грехом пополам, но сесть, выпрямившись по-людски, было решительно невозможно».

Ту зимовку, продлившуюся 9 месяцев, можно назвать настоящим подвигом! Жизнь текла в медленном, мучительном однообразии. Температура в землянке поддерживалась на уровне замерзания воды, единственным средством освещения и приготовления пищи была жировая лампа, сделанная из оковки полозьев нарт (из нейзильбера). Полярники питались исключительно медвежьим и моржовым мясом и салом, оставив взятые с «Фрама» припасы для пути на следующий год. Спали они в двухместном спальном мешке.

В новогоднюю ночь Нансен и Юхансен перешли по предложению Фритьофа на «ты».

С марта пришлось перейти на голодный паёк: кончались запасы, а припасы с «Фрама» не перенесли сырости и покрылись грибком. Только 10 марта удалось застрелить медведя, мясом которого зимовщики питались 6 недель.

19 мая 1896 года выступили в дальнейший путь, рассчитывая добраться до архипелага Шпицберген. На месте зимовки был оставлен следующий отчёт:

«Вторник, 19 мая 1896 года. Мы вмёрзли в лёд к северу от острова Котельного 22 сентября 1893 года. В течение следующего года нас несло на северо-запад. Юхансен и я покинули „Фрам“ 14 марта 1895 года, имея целью достичь более высоких широт. К северу никакой земли не нашли. Достигнув 86°14′ северной широты и около 95° восточной долготы, вынуждены были повернуть назад, так как лёд стал слишком тяжёл и непроходим. Взяли курс на мыс Флигели, но наши часы остановились, и мы не могли с точностью определить долготу. 6 августа 1895 года обнаружили четыре покрытых ледниками острова и нашли необходимым здесь перезимовать. Питались медвежьим мясом. Сегодня отправляемся на юго-запад, чтобы наикратчайшим путём добраться до Шпицбергена. Полагаем, что находимся на Земле Гиллиса.