Мужья и любовники - Рут Харрис

– Ла Гуардиа, – скомандовал Джордж.

– Эй, куда мы едем? Что ты делаешь? Водитель, немедленно остановите машину!

Шофер обернулся, явно не зная, что делать.

– Вперед, – твердо повторил Джордж, протягивая ему десятидолларовую купюру.

– Мы отправляемся в Нантаккет, – сказал Джордж. – Это ответ на первый вопрос. Что же касается того, что я делаю, – пытаюсь поговорить с тобой, и поскольку ты не откликаешься на телефонные звонки, приходится говорить с тобой лично.

– Нантаккет! Но ведь сегодня днем придет поставщик от Бендела! – Он обвел ее вокруг пальца, обратил ее переживания против нее самой. Она ненавидела его. Она его боялась. Она хотела избавиться от него.

– Стив сам справится с ним, – сказал он, крепко, чтобы и пошевелиться не могла, удерживая ее.

– Но у меня даже вещей с собой нет!

– Джейд, – сказал он, закрывая ей рот поцелуем и сминая душистые цветы, – и от запаха их, и от поцелуя у нее голова кругом пошла, – тебе и не понадобятся твои вещи.

Он привез ее в мотель и тут же швырнул на четырехспальную постель. В первый раз он был настойчив, почти груб, быстро кончил, специально думая больше о своем удовольствии, так, чтобы она только разогрелась, ожидая новых ласк. Потом, немного позже, когда момент показался подходящим, он снова прижал ее к себе и на этот раз ласкал медленно и бережно, обращаясь с ее телом, как опытный любовник, изучая каждый изгиб фигуры, каждую жилку, пробегая пальцами и языком по рукам, ногам, шее, лицу, доводя до экстаза.

– Джейд, Джейд, – шептал он, вновь и вновь повторяя ее имя. – Я так хотел тебя, Джейд, моя Джейд.

Она забыла, что такое настоящее сексуальное опьянение. Да и знала ли когда? Трудно сказать. Когда появился Барри, она была слишком молода. Когда возникли другие, она была слишком зла. А сейчас она хотела только одного – чтобы эта любовь длилась вечно. В конце концов, он победил, и про себя она знала, что всегда хотела этой победы.

– Неплохо было, а? – спросил он, поддразнивая ее, три дня спустя, на обратном пути в Нью-Йорк. Три дня, когда они почти не вставали с постели, не могли оторваться друг от друга, не спали и не ели, – им хватало друг друга. Три дня, в течение которых он не думал об Ине и даже не вспоминал ее, три дня, в течение которых Джейд забыла Барри, оставила позади всю свою озлобленность.

– Да как сказать, – в тон ему, безразлично пожимая плечами, ответила она. – Я, собственно, всегда была уверена, что в постели ты хорош.

Он схватил с кресла подушечку и швырнул в нее. Джейд перехватила ее на лету и бросила назад, угодив ему в щеку.

– Ну, подожди, дай только до дому добраться, – пригрозил он.

Она внезапно посерьезнела, ушла в себя и заговорила о том, к чему будет отныне возвращаться вновь и вновь.

– То, что ты похитил меня на пару дней, еще не означает, что я принадлежу тебе.

– Никто этого и не говорит, – с той же серьезностью ответил он, как бы принимая предостережение, прозвучавшее в ее тоне. – Я только одного хочу – любить тебя. И никогда не сделаю тебе больно.

– Так все говорят, – обронила Джейд.

За легким подтруниванием и ироническими репликами скрывалось нечто иное – то, во что не хотел углубляться ни один из них. Ни Джейн, ни Джордж не отдавали себе отчета в том, что, хотя больно было обоим, лекарства они выбрали разные. Джордж был убежден, что его исцелит любовь. Джейд верила в независимость.

Глава V

Джейд начала с того, что заплатила за электричество, и в мастерской Стефана Хичкока снова зажегся свет. Затем она сделала так, чтобы его первый серьезный заказ был выполнен вовремя. И последнее, она отклонила лучшее из предложений, которые когда-либо делались Стиву.

О Бадди Майстере в кругу розничных покупателей ходили легенды. Он был президентом «Маркс и K°», транспортной фирмы, расположенной на месте, где когда-то располагался знаменитый Де Пинна. В бедной семье из Бриджпорта, штат Коннектикут, Бадди был седьмым из тринадцати детей, «счастливчиком седьмым», как он сам всегда говорил. Он начал свою деловую карьеру в двенадцатилетнем возрасте с доставки продуктов в местную лавочку. Затем он продвинулся и получил работу на складе магазина «Вулворт», оттуда перебрался в отдел верхней одежды этого, же магазина, а завершил этот круг помощником управляющего. Было ему тогда шестнадцать лет. Окончив школу, он навсегда уехал из Бриджпорта. Потом он поступил в Бостонский университет. Призыва избежать не удалось, и он попал в армию. Пока другие парни подставляли себя под пули, Бадди начал зарабатывать первые в жизни серьезные деньги. Он неизменно выигрывал в покер, но главное – получил назначение в гарнизонную лавку, где следовал классической схеме: один доллар дяде Сэму, один – Бадди Майстеру. Из армии он уволился с тридцатью пятью тысячами долларов наличными и сразу же отправился в Нью-Йорк с твердым намерением разбогатеть.

Начал работу он в фирме по производству шляп, бывшей одной из поставщиков «Вулворта», но дело шло под откос. Не то чтобы шляпы не продавались; проблема состояла в том, чтобы собрать выручку. Бадди удалось убедить шефа, что он как раз тот человек, который справится с этой задачей. Согласно легенде, Бадди понадобилось шесть недель, чтобы получить долг за два с половиной года. Согласно той же легенде, на фабрике больше никогда не возникало проблем с профсоюзами, все материалы доставлялись с точностью до минуты, новейшие образцы фирма, где работал Бадди, демонстрировала еще до того, как они попадали в Париж и на Седьмую авеню, наконец, уходя в отставку, владелец продал фирму Бадди ровно за тридцать пять тысяч долларов.

Легенда утверждает также, что Бадди всегда ходил на работу с оружием в кармане. Бадди никогда не опровергал слухов. «Они создают мне ореол», – говорил он, хитро подмигивая.

К тому времени, как Стив Хирш превратился в Стефана Хичкока, Бадди был уже видной фигурой в розничной торговле, а также в нью-йоркских филантропических обществах. Он был обладателем многочисленных наград, пожалованных ему за добровольные взносы в детские дома, больницы, фонды и разного рода культурные начинания. Шляпы ему делал Карачени из Милана, юбки – Тэрнбулл и Ассер из Лондона, туфли – Лобб из Парижа. О том, кто поставляет ему оружие, Бадди умалчивал. Никто, впрочем, и не осмеливался спросить, хотя все стены его просторного, элегантно обставленного кабинета, выходившего окнами на Пятьдесят вторую улицу, были увешаны образцами оружия от Смита и Вессона, Ремингтона и Пэрди.

В свои шестьдесят Бадди выглядел как сорокалетний: высокого роста, мускулистый, стройный. Лицо его было покрыто рябинками – след юношеских прыщей. Бадди Майстер выглядел по-настоящему крутым парнем. Ну да, соглашался Бадди с кислой улыбкой, точно, крутой парень, только сердце – как елей. Он всегда сетовал на собственную мягкотелость.