Идол липовый, слегка говорящий - Николай Бахрошин

– Это вы про механизмы? – вежливо уточнил Павел, церемонно обращаясь к ней на «вы» и глядя на нее с восхищением.

Даже обидно, с другой стороны, немедленно решил Саша. Воевал-то он, она только патроны подносила. И на кого смотреть с восхищением? А некоторые еще говорят о равенстве полов…

– Про них – тоже, – подтвердила Аля.

– Ничего особенного, – сказал Петр. – Обычные МРМ. Что означает – малые ремонтные механизмы. Тут их полно.

– Пруд пруди, – уточнил Павел.

– Малые? – удивилась Аля. – А почему «малые»?

– Потому что есть еще и большие, – объяснил Петр.

– Гораздо больше, – снова уточнил Павел. – БРМ называются. Если полностью – большие ремонтные механизмы.

– Кажется, одного я видел, – вставил Саша.

– Раздолбал? – поинтересовался Павел.

Саша скромно пожал плечами.

– Зря, между прочим, – заметил Петр. – Они только с виду страшные. А так – безобиднее черепахи. Ремонтируют повреждения и никого не трогают. В них такая программа заложена – все ремонтировать. Ты же, Сашок, начал разрушать стену бункера, вот они и кинулись на ремонт стены, как на праздник… Кстати, а зачем ты ее начал рушить, да еще из крупного калибра? Мешала она тебе? Спать не давала?

Переваривая неожиданную информацию, Саша не успел ответить.

– Журналист потому что! – ответил за него Павел. – Потрясатель основ и сокрушитель стен. Идет, видит – стена. Дай, думает, сокрушу на досуге… И давай пулять! Такую войну устроил на голом месте, куда там! У них, журналистов, у всех натура такая – трясут, рушат, а потом еще сверху дерьмом поливают, как святой водой…

Обвинения были мало того что несправедливые, да еще и надоевшие, как икота. Это он уже слышал, причем не первую сотню раз. Конечно, журналисты виноваты, что в стране уже второе тысячелетие все не слава богу… Кто же еще?!

Саша не сразу сообразил, что ответить. Когда отрыл рот, Алька его опередила.

– Мы, между прочим, выйти хотели, – объяснила она.

– Так вышли бы…

– Каким образом? Волшебством, что ли? – осведомилась красавица.

– Ну не пулеметом же! – сказал Павел.

– Рычаг же есть! – Петр кивнул головой. – Вон торчит в стене у всех на виду. И картинка соответствующая рядом, для тех, кто читать не умеет. Подошли, дернули спокойненько, стена и открылась бы. Просто же… А пулеметом двери открывать – это варварство, скажу вам…

– Прошлый век, – подтвердил Павел. – В крайнем случае, пластид есть.

– Динамит, тринитротолуол, пироксилин, мало ли… – напомнил Петр.

– Некоторые, говорят, ключами открывают, – вставил Саша.

Апостолы спецназа одновременно посмотрели на него с жалостью профессионалов, разглядывающих поделки любителей.

Рычаг действительно был. Сейчас он его заметил. И картинка при нем, вполне показательная картинка. Остается удивляться, как он сразу его не увидел, загипнотизированный бронебойной мощью крупнокалиберного оружия. К которому рефлексирующие мужчины относятся особенно трепетно, так, кажется?

Он чувствовал себя смущенным. Действительно, развоевался, как пьяный перед запертым туалетом…

– Разумеется, – продолжил Павел. – Но ключи – это тоже прошлый век. Есть куда более хитрые способы…

– Господа, господа! – с бесцеремонностью красавицы прервала Алька их содержательную беседу. –

А можно все-таки у вас спросить?

Спросить было можно. Для нее – все, что угодно, галантно уверили оба экс-геолога. Потому что красота не только спасет мир от самого себя, но еще и себя пронесет через все жестокости оного, не коснувшись крылом, – загнул, поднатужившись, Павел. Красота – не только страшная сила, но и абсолютное, как полный капут, оружие, – дополнил Петр.

Красота довольно плавилась в лучах собственной славы, но по-прежнему недоумевала. «Куда они попали? Куда делись их остальные спутники? Что это за странное подземелье? И что здесь вообще происходит?» – вопрошала она, с женской непоследовательностью чередуя вариации одних и тех же вопросов.

Петр и Павел отвечать не спешили. Оставаясь галантными – этого не отнять, они ухитрились не ответить ни на один из ее вопросов, толкуя при этом о неких тайнах, к которым нормальным людям лучше не прикасаться, чтоб не спятить. Павел обмолвился было, что когда-то, в бородатые времена, здесь проводились испытания секретной военной техники, основанной на иных принципах, нежели нынешняя, но Петр пресек его откровения строгим взглядом.

Даже Алька поняла наконец, что большего от военных мужчин не добиться. Государственные тайны опутывали их, как паутина мух. Работа такая…

– Ну бывай, журналист! Держи краба! – сказал Петр.

Саша с силой пожал его широкую ладонь, крепкую, как тиски.

– И вам, красавица, не хворать! Берегите себя, – пожелал Павел, тоже пожимая Сашину руку.

– А вы куда сейчас? – рискнул спросить Саша.

– Мы – туда, – коротко сказал Петр, кивнув в сторону темнеющего тоннеля, где до сих пор копошились паукообразные МРМы. Мерзкие, но безобидные.

– У нас здесь работы – непочатый край, – добавил Павел.

– Понятно…

Да, в общем и целом, подумал Саша, понятно. Господа спецназовцы большего не скажут даже под угрозой расстрела. Тайны нетрадиционных технологий? Тоже понятно. С точки зрения журналистики, может, и следовало кинуться за ними вдогонку, выяснять, наблюдать и подглядывать, вытаскивая неприкрытую правду на суд массового читателя… Но – не хотелось. Пусть уж массовый читатель по-прежнему жует сопли политновостей и дрочит на знаменитостей. Потому что лично он, Саша, уже сыт по горло Ващерскими тайнами, наелся по самую макушку, если не сказать – тыковку… Бродит по этой странной земле уже, кажется, целую вечность и до сих пор мало что понимает…

Выйти из бункера оказалось до смешного просто. Дерни за веревочку – дверь и откроется. Как в сказке со счастливым концом.

Открылась, правда, не совсем дверь. Когда Саша потянул за рычаг, целый кусок стены, изъязвленный его бронебойными, отъехал в сторону, открывая проход наружу. Они вышли, точнее выбежали, и бетонный массив, покрякав и погудев, снова вернулся на место. Оглянувшись, они даже не сразу увидели место разлома, так все плотно пригнано и замаскировано.

Да, технологии параллельные, подход стандартный, пятнисто-защитный…

На воздухе, на природе, на вольном ветерке и ласковом солнышке было хорошо. Это ли не счастливый конец? По крайней мере счастливая запятая посреди непростой истории… Хорошо было! Правда, хотелось не просто есть, а откровенным образом жрать, но все хорошо никогда не бывает. Это аксиома, как сказала бы Алька.

Места, где они оказались, были безлюдные и живописные. Тайга раскинулась по холмам во всей своей первозданности. Присутствия человека с его техногенным энтузиазмом вокруг и около не наблюдалось. Внизу, между каменистыми утесами, бурно журчала и пенилась узкая и быстрая речка. Через нее был перекинут хлипкий с виду подвесной мост, покачивающийся от мелкого ветерка. Только мост напоминал о том, что где-то еще существует цивилизация. Очень ненавязчиво напоминал, выглядел он таким старым, что сам казался частью пейзажа…