Сказки старого дома - Андрей Басов

— Не буду отрицать, что портняжное искусство в Верне почему-то становится мне всё ближе и ближе. Я даже подумываю: а не открыть ли мне в вашем городе большую лавку по торговле бантиками? Вы только подумайте! Бантики для женщин. Бантики для мужчин. Бантики для лошадей, кошек и собак. Можно даже попробовать продавать бантики для домашних мышей. До такого еще никто не додумался. Синьор Герц, а вы любите бантики? Как вы считаете, будет спрос на бантики для мышей?

— Шут гороховый, — процедил сквозь зубы главный министр.

— Не нервничайте, Герц, — начал успокаивать его Жозеф. — Ему скоро надоест дурака валять. Это он таким оригинальным образом берет с нас плату за свои услуги по решению наших проблем.

Мы все трое переглянулись и дружно, включая и Герца, рассмеялись. Напряжения как не бывало. Умница все-таки Жозеф!

— Часа два назад, — сообщил Герц, — пришло известие, что лесной народ готов к переговорам.

— А мы вот не готовы, — добавил Жозеф.

— Вот это-то как раз очень и странно. Когда мы с вами, Жозеф, возвращались из леса, то вы продемонстрировали прекрасное понимание того, что от вас потребовали. И даже решение вам было ясно. Сами же говорили, что полевые покосы можно перенести дальше от леса. И тогда проблема фей решена. А если упорядочить охоту, введя определенные правила и следить за их соблюдением, то и проблема эльфов уже не проблема. Эльфы сами будут присматривать за порядком в лесу. Гномы же предложили или, скажем так, согласились на замещение вырубки поставками или доступом к горящему камню. У вас всё было почти готово. В чем дело?

— Все дело в главной проблеме, — озабоченно посетовал Герц, — Священном дереве. Мы до сих пор не имеем представления, что с нас потребуют в возмещение ритуально-духовной утраты такого масштаба. Для лесного народа это то же самое, что для нас было бы разрушение и осквернение городского собора. Да и потрава леса в запретном месте вдобавок.

— Да, был я сегодня в лесу со своим личным интересом. Очень уж публика там занятная. Но у меня сложилось такое впечатление, что никакой проблемы Священного дерева уже нет и в помине. Во всяком случае на переговорах никто из лесного народа не собирается упоминать ни Священного дерева, ни лесной потравы в запретном месте. Так что и вам не следует даже заикаться об этом.

— Это точно? — недоверчиво спросил Герц.

— Точнее не бывает. Мое слово — кремень! Давайте лучше еще поговорим о бантиках для мышей. У меня в связи с ними возникли еще некоторые мысли. Черт, я еще про тараканов забыл…

— Мы, пожалуй, пойдем, — мгновенно засобирались мои сотрапезники. — Нам утром выезжать, а ваше известие нужно еще обсудить. До свидания, Серж. Мы очень вам признательны за помощь, — поблагодарил Жозеф.

Герц, тряся мне руку, так расчувствовался, что, похоже, потерял дар речи. А я посидел за столом еще немного, потягивая винцо Колина. Полюбовался, как порхает Жанна между столами, и отправился восвояси.

Ух ты, какая хорошенькая скамеечка-то во дворике с ангелочком! Да на ней еще какой-то чудак разложил матрасик, подушечку и одеяльце. Мне это подходит. Брык под одеяльце! Вроде мне гулять еще четыре дня. Нет, пять. Здесь, похоже, пока никаких интересных событий не назревает. С утра вернусь домой и посмотрю, что там делается. Да, не забыть бы зарисовать Арзона, фею Розу и других. Очень уж колоритные существа.

Звёзды-то надо мной какие…

ГЛАВА 6

Новелла о Багдаде: Зубейда

Дома тоже никаких событий. Капитан еще там. Александр по уши в делах нового учебного года. Анна Петровна не тот человек, к которому внезапно завалишься просто поболтать. Вот Ахмед — теперь другое дело. Поскольку удалось уличить нашего тайного философа в сокрытии профессии, то и поболтать с ним не грех. Спускаюсь вниз, захожу во двор и стучу в дверь.

— Здравствуй, Ахмед.

— Здравствуй, милок, здравствуй. Как ма… Тьфу ты черт, вот, что называется, привычка — вторая натура. Заходи.

— Нет, ты мне сначала скажи, сколько можешь терпеть гостя. Не занят ли.

— Не занят.

— Тогда ставь свой чайник, а я покуда в магазин сбегаю.

В гастрономе беру маленький фруктовый тортик. Точно замечено, что от фруктового тортика Ахмед добреет. Беру еще пряничков триста грамм и двести грамм "Белочки". Ахмед хоть и старик, но сластена редкий. А зубы тем не менее — как у молодого. Выгружаю гостинцы на стол, а сам иду полюбоваться нашей машиной. Завороженный, стою несколько минут, не зажигая света. Сзади подходит Ахмед и тоже некоторое время молча созерцает небывалое творение.

— Притягательная штука, — наконец произносит он.

— Я теперь почти каждый день сюда заглядываю. Как присяду на стул, так время словно останавливается. Мысли начинают течь плавно и приятно.

И тут светящиеся при переходе элементы машины вспыхнули, и через секунду погасли. Кто-то ушел туда или вышел оттуда. Зажигаю свет и подхожу к панели реле. Да, кто-то ушел туда. Капитанские ряды замкнуты, и теперь еще шесть рядов сработали, но не те, которые срабатывали на Александра.

— Анна Петровна куда-то пошла, — констатирую я.

И только поворачиваюсь, чтобы отойти, как опять вспышка. Контакты Анны Петровны разомкнулись.

— Пришла обратно.

Опять не успел отойти — как еще вспышка. Снова Анна Петровна. Но я успел уловить положение пары угловых шариков при прошлом переходе. Сейчас оно иное.

— Анна Петровна, но в другое место.

— Да, — подтвердил Ахмед, — у нее не один мир. Наверное, ошиблась в первый раз и забежала не туда, куда хотела попасть.

Закрываем дверь и садимся за стол. Пошли в ход чайники. Сначала заварочный, а потом большой.

— Ты ведь с ней ходил, Ахмед? И по моим наблюдениям, наверное, не раз. Я понимаю, что о том, куда ходил, может рассказывать только хозяин своего мира. Просто сам факт группового ухода и возвращения сам по себе интересен. Ведь мир придуман не тобой, а погружаешься в него как в свой.

— Анна Петровна иногда просит меня там чем-нибудь помочь. Женщина всё-таки. Не всё может сделать сама. А ты-то откуда знаешь о чувстве чужого мира?

— Капитан на днях взял меня с собой.

— Да ну!? Интересно было?

— Очень. Слушай, Ахмед, совесть-то поимей. Мне-то хоть кусочек тортика оставь! Что ты, в самом деле, навалился на него так.

— А ты не зевай. Ладно, забирай свою долю. Я пряничками утешусь.

— Утешься, утешься и "Белочку" не забудь. Я сегодня добрый.

— Понятно. Доброта у тебя, разумеется, самая что ни на есть бескорыстная. Не иначе как что-то выпытать хочешь. — Ахмед такой простак, что за половинку крошечного тортика и пару пряников выдаст любую дворницкую тайну. Дешево меня купить хочешь. Вот если бы торт был большой, как в прошлый раз, и при этом на одного, а пряников — целый килограмм, то тогда у тебя шансы еще какие-то были бы. А так…