Закон скорпиона - Боу Эрин

– Чтобы стать ВЛ, прежде всего надо поработать над мозгом, но и над телом немножко тоже – первый шаг, так сказать.

– Но… – Недавно сложенные журавлики Зи подрагивали надо мной, и могу поклясться, я до сих пор чувствовала запах шоколада. – Но если нельзя дышать…

– Операция, помимо прочего, предусматривает вживление в мозг индуктивного контура. Хранилище данных с его помощью управляет мозгом, а мозг – телом. Несколько сложно, но в целом работает. Дышать ты будешь, обещаю.

Такая же штука, как у него под рубашкой, будет и у меня внутри. Что-то в пальцах, что-то в глазах, что-то в мозге. А он – у него тоже это все есть? Женщина, которой он сейчас был, позаимствовав ее, как же она? Я попыталась сформулировать вопрос.

– А Всадники…

– Никогда не имеют проблем с дыханием. Это часть моей проверки при приеме на службу.

Я хотела спросить не об этом. Таинственный механизм у него под рубашкой… Это его рубашка, но все же под ней – слегка выгнутые косточки лифчика и груди Рэйчел.

– Вы… используете Всадников, управляете ими?

– Да, и ты когда-нибудь сможешь – но лучше сначала управлять собственным телом. Меньше дезориентирует. Не намного, конечно. На данном этапе лучше пользоваться тем, что можешь, поверь мне. Переместиться сможешь потом, когда твое тело износится. Что, кстати, случится быстро – как-то влияют токи наводки, возникают микротрещины. Точно не скажу, добровольцев были не толпы – после всего, что случилось с нами, теми, кто из первой партии. А потом растаяла Антарктида, одно, другое, так что исследования, можно сказать, зашли в тупик. В общем, больше года-двух ты из него не выжмешь.

– Но… – У меня было много возражений. Я выбрала одно из них. – А как же Рэйчел?

– Она вызвалась добровольно. Мои Всадники служат высшей цели.

– Но она… – Убивал ли он ее тем, что заставлял дышать? Как он говорил? – Микротрещины?..

– Высшая цель! – игриво напомнил он. – Я же хороший, ты помнишь?

Я опустила взгляд. Маленькие пятнышки на манжетах рубашки были скорее коричневыми, чем красными. Ногти вычищенные и аккуратные. В руках он вертел свою коробочку.

– Я… Я не… – запинаясь, произнесла я.

Красивая жертва – одно. Стать абстракцией, как аббат. Но тут другое. Биологическое, грязное, пугающее.

– Талис, я не хочу…

Коробочка у него в руках открылась.

– Не будь такой брезгливой, – сказал он и что-то впрыснул мне в руку.

Холодное, как охлажденное масло. Оно быстро распространилось по телу. Ноги стали ватными, перед глазами поплыло.

Талис подхватил меня, ласково улыбаясь, и поднял на руки.

– Ну вот. Я тебя поймал. Не бойся.

Я проснулась, окруженная голубым, и в голове стучали удары молота. Голубой… Ооновский голубой, более серебристый по сравнению с цветом неба. Подо мной простыня, вторая поверх меня, еще из нескольких сделан навес. Я лежу на чем-то жестком, как стол в морге, но раз простыни, значит о стерильности позаботились, то есть… Ну ладно. Наверное, это должно меня обнадеживать. Талис сказал, что тело останется мне еще на год-два, а послеоперационное заражение с этим сочетается плохо. Но испытывать облегчение было непросто. Что со мной произошло? Меня не загрузили, но я уже чувствовала какие-то изменения. Необратимые.

Рядом никого не было. Поверхность, на которой я лежала, оказалась мраморной – стол для кондитерских изделий у нас на кухне. Стерильные простыни свисали с полок, где стоят горшки. Плохой символизм: у плиты я всегда была беспомощна.

Я дотронулась до груди под правой ключицей. Пальцы наткнулись на мягкий онемевший участок – опять третья кожа. Я водила пальцем по прямоугольнику имплантата, и новоприобретенные сенсоры в кончиках пальцев отсылали информацию в мозг. Над имплантатом прощупывался шрам, гладкий, как пластик. По коже снизу вверх распространялось электромагнитное излучение. Это было странно, и только потом я осознала, что могу его чувствовать, – и стало еще более странно. Я моргнула, вокруг расцвели бурные краски, от ультрафиолетовых до инфракрасных. Я чувствовала, где именно у меня в голове проходят кровеносные сосуды.

Странно, странно и еще более странно.

Но не болезненно. Я медленно села, и комната не завертелась вокруг меня, хотя я ощущала тихое шуршание силы Кориолиса, возникающей от вращения мира.

– Это интересно, – донеся с другой стороны занавеси звучный голос Талиса. – Даже не знаю, убивали меня когда-нибудь или нет.

Я неуверенными шагами прошла через простыни и увидела Талиса, прижатого спиной к столу для разделки мяса. Элиан прижал к ямочке на горле ВЛ кончик ножа.

Но выглядело… Выглядело все не так. Элиан, высокий и мускулистый, парень с фермы, при взгляде на которого вспоминалось слово «дюжий», держал нож мясника. И Талис – безоружный, невзрачный, загнанный в угол.

Но Элиан был просто мальчиком. А Талис был… Талисом. Мне захотелось взять гамма-скальпель, и казалось, что защищать придется совсем не Талиса.

– Везде ее кровь! – прорычал Элиан. – Она на тебе!

Вместо хирургического костюма на Талисе была одежда заложника, и на белой ткани в самом деле виднелась кровь – моя. Но я же сама согласилась. Более-менее.

– Отдай мне должное. – ВЛ облокотился на стол, отчасти чтобы отстраниться от ножа, отчасти просто принимая вальяжную позу. – Я умылся.

Элиан придвинул нож. От давящего кончика лезвия на коже Талиса образовалась ямка, очерченная белым колечком.

– Но ты говоришь о крови метафорически, и ты прав. – Оживленное лицо Талиса отражалось в металлическом лезвии. – Да, действительно. Я положил ее в этот пресс лицом вверх, чтобы видела, как он падает. Медленно. И заснял ее лицо. И пройдет не одно столетие, прежде чем кто-нибудь хоть пальцем коснется ребенка-заложника!

Обо мне они даже не заикнулись.

– Как ты можешь… – Элиана трясло. – Ты монстр!

– Да. А ты?

Он выпрямился. Элиану пришлось отступить, чтобы Талис собственным движением не насадил себя на кончик ножа.

– Элиан… – позвала я.

Элиан затравленно на меня обернулся.

– Миру нужны свои монстры, – сказал Талис. – И свои боги. И некоторое количество вспыльчивых фермеров-овцеводов, которые не монстры и не боги. Не надо этого делать, Элиан Палник. Это уничтожит тебя. – Он наклонил голову, блеснув очками Рэйчел. Его голубые глаза были бледны и задумчивы. – Честно скажу тебе, мальчик мой: я этого не стою.

– Грета. – Элиан бросил через плечо быстрый взгляд. – Я не знал, что ты… – Сейчас нож был на некотором расстоянии от горла Талиса, хотя и всего в одном-двух дюймах. – С тобой все в порядке?

Ну как сказать… Если из одежды на мне одна простыня и на моих глазах совершается убийство.

– Это очень странно, но я ощущаю магнитное поле Земли.

Нож чуть покачнулся, словно под действием этого невидимого поля.

– Что ты с ней сделал?

– Апгрейдил, – сказал Талис, выделив «п». – Стандартный пакет.

– Тебя убить надо за это. – Элиан издал звук, похожий то ли на смех, то ли на рыдания. – Ты хотя бы умереть можешь?

– Ясное дело, – беспечно пожал плечами Талис. – Зарежь меня и погляди, как я истеку кровью на пол. Но не рассчитывай, что я отчалю обратно на базу. Для этого канал недостаточно широк. Я просто… Пфф! – Он изобразил руками фейерверк. – Это смерть или что-то вроде. С другой стороны, я всего лишь копия. Основная версия меня прекрасно обойдется без этих мелких неаппетитных воспоминаний.

– А что будет с тобой? – спросила я. – С этим тобой.

Мне это было важно – и не только потому, что речь шла о копии, которая заключила (заключил?) со мной соглашение.

– Кто знает? – В странных синих глазах цвета излучения Черенкова я видела собственное будущее. – Может быть, после смерти что-то есть, даже для монстров.

– Я надеюсь, – злобно произнес Элиан и опустил нож. – Боже, как я на это надеюсь!

Элиан обнял меня, и я повела его прочь из комнаты. Не стану мешать ему считать, будто он меня спасает.