Северные сказки. Книга 2 - Николай Евгеньевич Ончуков

один и стал задумываться. Ему явилась девка, и стала она его часто посещать, и он с ней созналса и сделал ей брюхо. Так он жил до весны. Весной пришли суда, он переселилса на суда. Жил на судах всё лето, и девка к нему каждой день ходила, а народ ей никто, кроме его, не видали. Настала осень, надо было промышленникам уходить домой, а эта девка его не спускала; он им объяснилса. Промышленники стали придумывать, как его увезти домой. Выдумали: выкатали якоря, завезли на берег тросы и наладились до попутного ветра. Только как задул попутной ветер, они тросы отдали и пошли домой. Откуль не взелась эта девка на берегу, тогда промышленники ей все увидали, с младенцом на руках. Девка взяла этого младеня, розорвала этого младеня напополам, одну половину бросила на судно, но младенец перелетел мимо, а на планцырь попала только одна капля крови. Планцырь пошел в воду, и судно стало крениться на бок. Один старик тут догадалса, стесал с планцыря кровь, судно опрямилось, и благополучно промышленники ушли домой. Девка была нечиста сила.

(Слышал от стариков. Это было давно, когда еще на Новой Земле не жили самоеды.)

249

Нужда

Жило два брата, один жил бедно, другой богато, одного звали Степаном, а другого Иваном. У богатого Ивана родилса сын; он позвал на крестины своих знакомых и бедного брата Степана. После крестин Степан идёт домой пьяной и поёт: «Ходи изба, ходи печь, когда будем блины печь». Мало за ним подпевает тониньким голоском. Он спрашивает: «Кто там?» — «Нужда твоя». Он обернулса и увидал: стоит старушка маленькая росточком вся в лохмотьях. Он ей и окричал: «Чего тебе здря топтаться, иди ко мне в корман, я тебя домой унесу». Она в корман заскочила, он корман захватил рукой, перевезал ниткой, пришел домой, начал делать гробик. Увидала жена и спрашиват: «Степан, што делашь?» — «Молчи, жонка, нужду поймал, нужду схороним, заживём богато». Положил нужду в гроб, заколотил и похоронил на кладбище подле дядину могилу. Шел домой с кладбища, нашел сто рублей денег. Пришел домой, купил корову и лошадь, стал жить и поживать, и деньги наживать. Так у него пошли деньги копейка на копейку, и через два года он зачал жить богаче своего брата Ивана. Обзавидовал его брат Иван; пришел к Степану в гости и говорит: «Давно-ле ты жил бедно? Объесни, почему ты зажил лучше меня?» Брат объяснил по-свойски. Иван позавидовал, пошел и нужду выкапывать стал. «Поди, нужда, на старо место». Как он ей выпустил, она и говорит: «Не пойду я ко Степану, пойду ко Ивану». Скочила на плечи, он бежать в избу, она за печку заскочила. На другой день у Ивана дом згорел, деньги згорели. Дале боле: конь пал, корова пала. Дале боле: всё в провод и в провод. Собрал Иван последни деньжонки и пошел покупать себе лошадь. Купил коня, оказалась кобыла — сидит горюет.

Приходит брат Иван. «Брат, Степан, што же так бедно зажил?» — «Да што, брат, беда за бедой, купил коня, оказалса с п...». Пожалел Степан Ивана и пошел домой; Иван хлоп ему в ноги: «Прости меня грешного, я выкопал нужду, хотел на тебя напустить, а она ко мне пришла». — «Дак, значит, она у тебя везде забралась?» — «Да везде и в скота, и в дом, и деньги, за печку и за ту села; што поделать?» Иван вынял киску денег, высыпал и говорит: «Деньги мои, а кошелёк пустой твой будет, хоть пустой, да не с нуждой». Нужда выскочила из-за печки, заскочила в кошелёк и кричит: «Я и здесь есь! Я и здесь!» Степан взял и задёрнул у киски конца. «А тут есь, дак и попала». Завезал ей накрепко, привязал к киске камень, снесли в воду и потопили, и зажили обои хорошо.

250

Голодный поп

Жил-был поп, у его казака не было, пошел казака искать, нашел и спрашивает: «Идёшь ко мне в казаки, у меня жить хорошо, да сколько жалованья?» — «Жалованья сто рублей». — «Хорошо, поступайте». А поп был скупой, только и гледит казака не накормить да голодом в лес отправить. Раз казак и говорит: «Матушка, дай мне пообедать, да я на работу поеду». Матушка принесла обед. Пообедал, да наелся худо и говорит: «Матушка, принесла бы и попаужинать за попутьём». Матушка принесла и попаужинать. Попаужинал, всё голодный, и говорит: «Матушка, дайте зараз и поужинать». Матушка была этого рада, как они были скупы. Принесла ужины: вперёд мало исти будет. Казак поевши три выти, повалился спать и заспал. Спит час, другой и третий. Батюшко поглядел и думат: «Пойду розбужу, на роботу пошлю.

Казак, вставай!» — «Что надо?» — «Роботать поежжай». — «Как у вас, батюшко, живут, а у нас после ужина не роботают». Поп задумался: «Вот так казака нанял!» На другой день стали поежжать за сеном, пожня далёко была, им пришлось ехать через Солзу. Когда поежжали, поп спросил казака: «Надо-ле взять хлеба для запасу?» Казак взял хлеба воровски от попа и говорит: «Не надо, батьшко, не берите». Поп не взял хлеба. Приехали за сеном на Кудьму, попу захотелось есть, и говорит: «Давай, клади поскорее сено, мне ись охота, поедем скорее домой». А казак нарочно тихонько шевелится: за воз отойдёт, хлеба съест из кормана и опять тихонько кладёт. Кое-как наклали, вернулись обратно. Казак и думает: «Поморю я попа сегодни, не спушшу скоро в деревню». Взял и опружил обои возы у попа. Стали подымать, казак взял и вязки обрезал. Поп и говорит: «Казане, поедем в Солзу, покушам, тогда и сено повезём». — «Нет, батько, нужно сначала сено скласть, а тогда и ехать». Стали опять возы класть, попу очень ись хочется, а у казака хлеба много, отвернется, покушат и кладёт. Склали и поехали. Отъехали, казак опять один воз опружил; поп и законался: «Казане, поедем в Солзу, поедим». Приехали в деревню к знакомому мужику; роботник забежал в избу первый и говорит: «Девки, девки, поп ехал всю дорогу булки ел, сытой, много его не угощайте, раз скажите, а не седёт, больше и не садите». А попу сказал: «Батьшко, ты сразу за стол не садись и другой скажут — не садись, а после третьего ты и садись». В избу зашли, их стали садить ужинать, батьшко молчит; больше и не угощали. Казак сел и