«Гудлайф», или Идеальное похищение - Кит Скрибнер

— Могу ли я как-то помочь вам, генерал?

Тео приоткрыл куртку так, чтобы ей стала видна рукоять револьвера, заткнутого за пояс брюк.

— За твоей спиной стоит другой человек, — сказал он ей и увидел, как расцветает страх на ее лице. — Не двигайся. — Наклонившись поближе к ней над низким прилавком, он почувствовал запах сигаретного дыма, идущий от ее волос, от ее дыхания. — Все произойдет очень быстро. — Он достал из кармана наушники. — Надень-ка это, моя красавица.

Девушка колебалась.

— Давай быстрей! Моему приятелю у тебя за спиной не терпится всадить тебе пулю в задницу.

Она взяла наушники и натянула обруч на голову.

— Теперь засунь конец провода куда-нибудь в карман штанов, вроде он работает.

Она сделала, как было велено.

— Охранник у меня за спиной, видишь — у входа на пирс, — сказал Тео, и она посмотрела в ту сторону. — Он тоже с нами. Если только скурвишься, ты — труп. А если будешь слушаться, ничего с тобой не случится. Через две минуты коричневый «бьюик-регал» подъедет и встанет у таксофонов. Как только увидишь водителя, не своди с него глаз ни на минуту. Он пойдет к телефону. Он откроет багажник. Двинется в твою сторону, но остановится в двадцати футах от тебя. Ты должна держать руки под прилавком, вроде целишься в него из револьвера. Смотри на него со злостью. Ты его ненавидишь. Ты будешь пялить на него глаза пять минут. Глядеть не моргая. Не сделаешь — охранник тебя завалит.

Глаза девушки наполнились слезами, по лбу и щекам ползли капли пота, губы дрожали. Она выглядела так, будто Тео затрахал ее до отупения.

Когда Тео обернулся — магия плана продолжала действовать, — оказалось, что охранник смотрит прямо в их сторону. Он просто смотрел вокруг, разглядывал проходящих девушек, пытался побороть сонливость. Замечательно красивая звездочка фейерверка, шипя, зазмеилась в воздухе, раздался тройной взрыв, и с неба дождем посыпалось золото и серебро.

Вернувшись к своей тележке, оставленной у входа на пирс, Тео подергал себя за бороду, скрытую под маской генерала Шварцкопфа. Посмотрел на девушку в справочном бюро, старательно выполнявшую его задание. Он ощущал, что уже владеет деньгами: безумное волнение перед осуществлением задуманного, такое чувство, что все силы мира, словно сжатая пружина, сосредоточились в твоем теле, такая сила стремления, такой импульс, что будут сметены все препятствия на твоем пути.

И вот коричневый «регал» на большой скорости выехал на кольцевую дорогу. Джексон опоздал на целую минуту. Он сбавил скорость, проезжая мимо скейтбордистов, затем снова нажал на газ. Зеленые и золотые искры дождем сыпались сверху, отражаясь в его ветровом стекле.

Джексон подкатил к таксофонам и выскочил из машины. Какого черта! — подумал Тео, он же черный! Джексон рванулся к телефону и сунул руку под полку — за запиской. Тео стоял не более чем в пятидесяти футах от него.

«Джексон, — говорилось в записке, — не пытайся сказать что-нибудь в свой микрофон. Охранник слева от тебя — с нами».

Джексон взглянул на охранника.

«Чтоб меня…» — подумал Тео. Он был пьян от успеха.

«Служащая в справочном бюро тоже с нами. Прикрепи наш микрофон себе к воротнику. Мы уже слушаем. Не пытайся говорить в свой микрофон. Попытка — смерть. Только двинь губами — подохнешь. Открой багажник, повернись и иди к справочному бюро. Остановись в двадцати футах от него и ничего не делай, только смотри на девушку за прилавком. Не оборачивайся. Тебе скажут, когда можно двигаться. Всадить тебе в башку пулю и затеряться в толпе было бы слишком просто. Мы — профессионалы».

Джексон пристегнул микрофон к воротнику. Взглянул на охранника и на девушку в наушниках; потом открыл багажник машины, держа голову как можно ниже, но глядя вокруг во все глаза. Пошел назад по дороге и поднялся на обочину. Девушка наблюдала за ним, а он наблюдал за ней. Он остановился и теперь стоял к ней лицом, спиной к своей машине.

Тео покатил тележку к «бьюику» как обыкновенный пьяный лодочник из Нью-Джерси в дурацкой маске, собравшийся достать из машины покупки. Он внимательно следил за Джексоном.

Тележка подпрыгивала на кирпичах мостовой. Охранник закурил сигарету. Девушка работала профессионально. Толпа орала, приветствуя фейерверк. Тео увидел мешки для белья, наваленные в багажнике. Господь Всемогущий! Позади него взорвалось небо, огненные сполохи озарили всю площадь. Багажник был просто забит мешками. Кошмар! Такого он и представить себе не мог. Тележка дернулась, ударившись передним углом о хвостовой фонарь «бьюика», расколошматила красный пластик. Тео поднял один мешок, схватившись руками за ткань, и швырнул его в тележку — тележка была большая, деревянная. Господи, до чего же тяжелый! Схватил второй, точно так, как хватал за костюм Брауна, как совсем недавно схватил его и швырнул в яму. Коллин была права. Он и правда жалеет, что Браун умер, но ведь этот человек был уже немолод и прожил жизнь значительно лучше, чем того заслуживал.

Тео рассчитывал, что ему понадобится не больше минуты, чтобы переложить деньги из машины в тележку. Но мешков в багажнике оказалось так много! На втором мешке шнур, стягивавший его горловину, распустился, и пачки денег высыпались в багажник. Музыка на площади зазвучала громче, и гулкий взрыв ослепил толпу яркими синими и белыми вспышками. Тео запихивал деньги обратно в мешок, растрачивая бесценное время. Толпа громко охала и ахала, синие огни засверкали снова. Придется оставить этот мешок в багажнике. Тео потянулся за следующим, а синий свет как-то странно ударил ему прямо в лицо. Тео повернул голову и вгляделся в противоположный конец площади: вращался синий фонарь, вспыхивали сигнальные огни на крыше полицейской машины.

Он уже мчался к мосткам, оставив позади мешки с деньгами, когда увидел, как вторая патрульная машина въезжает на площадь. Он нажал кнопку ворот, бегом спустился в док, отпер штурвал и на полном ходу вылетел на середину реки. Без денег. «Проснись! Полудурок!» — кричали ему с других лодок, когда Тео петлял между ними. Он все выбросил за борт — свой сорокапятник — подарок отца в день, когда он получил сержантское звание, кобуру из телячьей кожи, сотовый телефон и наручники. Швырнул в свою школьную спортивную сумку резиновую маску, листки с телефонными номерами и инструкциями Джексону и все это, вместе с якорем, тоже выкинул за борт.

Когда он стал незаметен в мешанине лодок, он заглушил мотор — слишком резко, так что обратная волна перекатилась через корму, пролив на дно лодки несколько дюймов воды. «Мудак!» — крикнул ему парень из соседней лодки и швырнул в него бутылку из-под пива. Бутылка разбилась о нос суденышка.

Тео направил лодку к берегу и переключил двигатель на холостой ход. В небо взлетели сразу четыре ракеты и взорвались огненно-красными фонтанами одна за другой. Синие и красные огни засверкали на площади. Искаженная репродукторами рок-музыка неслась над водой. Когда Тео нагнулся под штурвал — взять бинокль, он с удивлением обнаружил, что сжимает в левой руке пачку двадцаток — две тысячи долларов. Он понюхал деньги. Бывшие в употреблении купюры. Самый возбуждающий запах из всех, что он знал. Он быстро перелистал бумажки большим пальцем, потом прикусил пачку зубами. Когда он бросил деньги в воду, сердце его едва не разорвалось.

Тео поднес бинокль к глазам, поправил фокус. Копам понадобится несколько минут, чтобы взять катер. У него есть время подумать. А у них не будет времени опросить сотни людей в лодках, пьяных и воинственно настроенных белых бедняков из Нью-Джерси, жителей приречных трущоб. Тео вполне может незаметно подойти к берегу вместе с любой лодкой из тех, что сейчас болтаются на реке.

Он навел бинокль на две полицейские машины, но они вовсе не стояли рядом с «бьюиком». Они не шарили прожекторами по реке. Обе машины стояли у противоположного конца площади. Двое полицейских удерживали толпу, другой указывал машине «скорой помощи», куда сдать задом. Все они стояли у стенки, где подростки катались на скейтбордах, и Тео в бинокль разглядел, что один парнишка в джинсах с болтающимися вокруг ног штанинами лежит на бетоне у ее подножия.

Джексон по-прежнему статуей стоял посреди площади, играя в гляделки с девушкой в справочном бюро.

А у «бьюика», вокруг багажника, собиралась толпа, человек десять-пятнадцать; они отталкивали друг друга локтями, чтобы хоть одним глазком увидеть — единственный раз за всю свою неудачно прожитую жизнь — восемнадцать с половиной миллионов зеленых.

Лодка Тео чуть не перевернулась, когда он принялся хватать горстями черную речную воду, но пачка двадцатидолларовых банкнот уже пошла ко дну.

На руках Коллин остались пятна ржавчины. Горьковатый запах ржавого железа, казалось, щекочет не только ноздри, но и носовые пазухи. Тео набрызгал немножко масла в замок, но за цепь никто не брался уже много лет. Коллин воспользовалась старой полицейской отмычкой мужа, завела машину внутрь и снова заперла цепь.