Шифр фрейлины - Евгений Сухов

– Так чего же мы стоим? – с вызовом спросил Кент. – Поехали!

Швырнув сигарету в урну, Упырь с готовностью отозвался:

– Едем!

Притеревшись правым передним колесом к бордюру, Кеша показал на крайний подъезд:

– Не этот?

– Он самый. Давай пройдем вовнутрь, а там посмотрим, что к чему.

Иннокентий быстро вышел из машины, негромко хлопнув передней дверцей, за ним столь же энергично выбрался Григорий. Обошли кусты насаждений, огороженные невысокой металлической оградой, и без суеты направились к дому.

Распахнув дверь подъезда, Кент пропустил вперед Упыря в просторный, хорошо освещенный холл.

– Что-то не нравится мне это, – произнес тот, махнув рукой вперед. – Там коридор.

– И что? Пойдем.

Не дожидаясь Иннокентия, он быстро прошел по коридору и свернул за угол.

– Проклятье! – раздался голос Григория.

– Что такое? – удивленно спросил подошедший Кент.

– А ты посмотри, – показал Упырь на тяжелую резную дверь в конце коридора. – Запасной выход… Эти уроды просто вышли через него во двор. Они могли пойти куда угодно. Могли зайти в соседний дом, а могли прогуляться до соседней улицы. Все, теперь нам их не найти!

– Но мы же с тобой видели, как они поднимались на второй этаж, – проговорил Кент.

– Кеша, это мог быть кто угодно, – спокойно ответил Григорий. – Это могли быть обыкновенные прохожие, которых мы просто не заметили, а могли быть жильцы, отправившиеся к соседям за солью.

– И все-таки давай проверим.

– Давай. Но шансы отыскать их у нас нулевые.

– Ты как будто бы видел, что они поднялись на второй этаж?

– Да.

– Давай позвоним и спросим, так сказать, наудачу, а если откроет Владлен, скажем, что его просил разыскать Кощей.

– Договорились.

Поднялись на второй этаж. Из большого белого плафона струился яркий свет, заливая все углы лестничной площадки. Григорий позвонил в правую дверь. Через минуту прозвучал надтреснутый старушечий голос:

– Кто там?

– Мы из эпидемстанции, – уверенно проговорил Григорий. – Вы не подскажете, где здесь проживает Лозовский?

– Я живу в этом доме сорок лет, но не слышала ни о каких Лозовских, – послышался строгий ответ.

– Нам сказали, он проживает со своей девушкой и снимает квартиру в вашем подъезде.

По косяку что-то шаркнуло, и дверь тотчас распахнулась на длину натянутой цепочки. В дверном проеме предстало узкое пожелтевшее старушечье лицо с острым выступающим носом и внимательными, глубоко запавшими глазами.

– Это не так, уверяю вас, – проговорила старуха. – В нашем доме никто не сдает квартиру. Вас неправильно проинформировали.

– Видно, мы действительно ошиблись домом, – охотно отозвался Григорий. – Попробуем еще поискать. Извините, что побеспокоили.

– Ничего…

Повернувшись, Григорий быстро сбежал по лестнице, ощущая впадинкой между лопатками колючий подозрительный взгляд пожилой женщины. Дверь захлопнулась только тогда, когда он сбежал на нижнюю площадку.

– Что ты на это скажешь? – спросил Кент.

– А что тут говорить? Очередной облом. У меня такое ощущение, как будто бы меня кинули.

– Ты не поверишь, но у меня такое же чувство. Что будем делать?

– А ведь у Таранникова имеется яйцо Фаберже… Если бы оно оказалось у нас, его можно было бы хорошо продать, – раздумчиво произнес Григорий. – Я даже знаю, как это сделать наиболее выгодно. Все-таки кое-чему он меня научил.

– И как ты думаешь у него забрать это яйцо? Попросить, что ли?

Упырь усмехнулся:

– Я придумал кое-что похитрее. Ладно, садимся в машину. Объясню по дороге.

После трех часов префект уехал с квартальным отчетом к мэру, обещав вернуться в конце рабочего дня. Однако всем было понятно, что это всего лишь обычная отговорка, вряд ли он сегодня появится – просто так с подобного мероприятия не улизнешь, – а сказано было для того, чтобы держать подчиненных в рабочем тонусе. Дескать, знайте, я могу объявиться и к полуночи. Но едва он переступил за порог, как расслабились даже заведующие отделов, а люди чином помладше дружно потянулись в курилку делиться последними новостями. А их за время рабочего дня всегда набирается немало.

Не стал отставать от других и Алексей Таранников, благо что его чиновничий статус позволял некоторую самодеятельность в работе. Почему бы в это самое время не съездить с инспекцией на строящийся объект? Сложив бумаги в портфель, он громко щелкнул замком и серьезно объявил:

– Нужно проверить стройку на Куликовской. Жалобы поступают по поводу нарушения техники безопасности; не хватало еще, чтобы кого-нибудь угробили.

В ответ он встретил понимающие взгляды: разумеется, жизнь человека превыше всего, но каждый из присутствующих догадывался, что причина была в ином – в отсутствии хозяина. А раз его нет, почему бы не устроить себе сокращенный рабочий день в то самое время, когда городской глава вытирает ноги о префекта.

– Да, конечно, Алексей Павлович, – отозвался референт. – Если кто-то будет спрашивать, мы непременно передадим.

Под этим обтекаемым «кто-то» понималась вполне конкретная персона – господин префект, которого в перерыве заседания вдруг может одолеть рабочий зуд и он надумает позвонить в отдел. А до остальных, будь то даже сам Господь, Таранникову не было никакого дела.

Уже покидая здание префектуры, Алексей Павлович почувствовал, как в кармане завибрировал мобильный телефон. Глянув на дисплей, он увидел, что номер не определен. Алексей Павлович не любил неизвестность, от нее всегда веяло неприятностями и непредсказуемыми сложностями. Под набором цифр мог скрываться кто угодно: налоговая инспекция, вездесущая полиция; не раз вот такой неустановленный номер портил настроение на целую неделю, вдребезги разбивал тщательно продуманные мероприятия, лишал его выгодных сделок. Так что Алексей Павлович предпочитал иметь дело с проверенными и знакомыми абонентами, которые не внесут в его жизнь проблем. Он уже хотел нажать на кнопку сброса, но, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, нажал на «прием».

– Здравствуйте… Алексей Павлович? – прозвучал вкрадчивый мужской голос.

– Он самый, – не очень любезно произнес Таранников, все более напрягаясь. Именно вот с таких ласковых интонаций порой начинаются самые крупные неприятности. – А в чем дело?

– Вам звонит из банка «Заречье» заместитель управляющего Никанор Глебович Ерофеев. Вы ведь открывали в нашем банке ячейку?

Таранников нервно сглотнул:

– Именно так.

– Извините, что мы не предупредили вас заранее, но сейчас в зале мы вводим дополнительную плановую степень защиты. Вам нужно подъехать в наш банк и переложить свои ценности в другую ячейку.

– Я даже не знаю, что вам ответить. – Гнев понемногу приближался к точке кипения; следовало приподнять крышку, чтобы выпустить пар. – Если сказать, что вы причиняете мне неудобства, это значит ничего не сказать.

Таранников подошел к машине и, выключив сигнализацию, устроился на водительском кресле.

– Мы все это понимаем и ручаемся, что ничего подобного в следующий раз не повторится. Но сейчас вам нужно будет выполнить требования банка. – В голосе говорившего звучала твердость.

– А если я сейчас не могу? Тогда что?

– В этом случае мы вправе вскрыть ячейку и перенести содержимое в надлежащее место.

– Это черт знает что! Хочется безопасности, а здесь получается прямо противоположное… Я буду жаловаться!

Алексей Павлович повернул ключ. Двигатель равномерно загудел.

– Это ваше право, – прозвучал ледяной голос.

– Вы еще не знаете, с кем связались… У вас просто отзовут лицензию!

– Не нужно нас пугать, вы преувеличиваете свои возможности.

– Ну, знаете ли…

– Когда нам вас ждать?

– Я подумаю.

– Все наши клиенты уже выполнили требования банка, очередь осталась за вами. Специалисты дожидаются вашего приезда, чтобы начать свою работу. Мы можем подождать вас два с половиной часа, если за это время вы не прибудете, тогда мы вправе поступать по правилам банка.

– Это какие еще, к дьяволу, правила? – Вырулив на проспект, Алексей Павлович влился в поток автотранспорта. Неожиданно с левой стороны, подрезая, вылетел черный «Порше», и Таранников, избегая столкновения, надавил на тормоз. – Проклятье!

– Если вы внимательно прочитали договор, то должны были увидеть, что банк учитывает форс-мажорные обстоятельства, при которых мы вправе переносить содержимое ячеек в безопасное место.

– Мне плевать на ваши «форс-мажорные обстоятельства»! Что там у вас произошло? Война, землетрясение или, может быть, ограбление?! Я больше не желаю иметь с вами никаких дел!

– Это как вам будет угодно, – холодно ответил заместитель управляющего. – У вас всего два с половиной часа; советую вам поторопиться, если не хотите, чтобы содержимое вашего ящика было вскрыто при свидетелях.