Новые праздники-2 - Макс Гурин

Тогда мы с ним снова занялись друг другом и он, будучи человеком, никогда не упускающим шанса якобы в шутливой форме сказать кому-либо гадость, сказал Ире, что у меня минет получается существенно лучше, чем у неё. Коитуса между нами не было. Серёжа же под конец наших игр овладел своей женой сзади. Мне не понравилось на это смотреть.

Спустя года полтора после той ночки мы всё таки переспали с Ирой. Уже без участия Серёжи, но тоже сделали это скорее из принципа (см. роман «Псевдо» (http://www.raz-dva-tri.com/psevdo.doc)) — я тогда торчал на героине и даже, помнится, не смог кончить (повозившись некоторое время, я вообще отказался от этой затеи), а у Иры была тогда глубокая депрессия, связанная, разумеется, с невнимательным отношением к ней Серёжи (опять же, смотри роман «Псевдо»:)), и она, в сущности, не получая от этого никакого удовольствия, целенаправленно, тоже из принципа, изменяла ему последовательно со всеми своими реально близкими знакомыми. (Да, возможно, Серёжа и прав: минет я, кажется, всё-таки делаю лучше:).) Так или иначе, тогда, в мае 2003-го, Серёжа мне очень помог с мастерингом, и я очень за это ему благодарен, как, честно признаться, и за многое другое.

И вот ко мне приехал Антон Севидов (когда-то мы с ним работали по текстам для его проекта, с которым ничего не вышло. За продюссирование взялся в итоге Костя Арсеньев (автор текстов большинства хитов Орбакайте и Овсиенко), переписал большинство моих текстов, добавив туда то, что, по его мнению, было необходимой в этом случае «молодёжной» и довольно плоской пошлостью, но проект всё равно не пошёл, ибо Арсеньева, кажется, кинул спонсор), отдал мне деньги и забрал уже свой компьютер (в том числе и купленный относительно недавно и при таких драматических обстоятельствах 17’’-й монитор «Sony Trinitron»).

На следующий же день я поехал на вокзал и купил себе билет в один конец до города-героя моей мечты Харькова.

Утром в день отъезда мы забили стрелку конечно же с Володей Никритиным возле кинотеатра «Байконур» (где, кстати, всё время, пока я там жил, встречались по ночам с живущей неподалёку Яной Аксёновой, у которой тоже была тогда непростая любовь, и отправлялись до рассвета гулять по отраднинским дворикам и пить пиво) — так вот, утром в день отъезда мы встретились с Никритиным возле кинотеатра «Байконур», выпили по маленькой банке и пошли ко мне на квартиру. По дороге мы застопили какую-то тачку.

Так же по дороге, не помню уж по какому поводу, я познакомил Володю с поговоркой «Бог создал и сам заплакал…», которую он до этого странным образом никогда не слышал и каковая вызвала у него приступ истерического хохота. Сам эту поговорку я впервые услышал от Вовы Афанасьева. Помнится, это было сказано в мой адрес и, разумеется, очень к месту:).

Мы зашли в мою комнату, схватили обе огромные сумки, в которые я практически не глядя хаотично покидал весь свой небольшой скарб: книжки, диски, тарелку, чашку и всякую мелочовку; погрузили всё это в машину и поехали на квартиру к моей маме, которая ещё не знала, что я уезжаю; которой, соответственно, точно не было дома и от квартиры которой у меня временно были ключи. По дороге к маме мне позвонил Костя Аджер и пожелал счастливого пути.

На кухне у моей мамы мы с Никритиным где-то с часок попили водки, послушали почему-то «e69» (ах, ну да, Костя же позвонил!:)), а потом и вовсе Ансамбль Новой Импровизационной Музыки под управлением Иры-Имярек (старые-старые записи), а потом Володя пошёл в гости к живущему по соседству Кириллу Баскакову, а я взял небольшой бордовый рюкзачок, что привезла мне Ларисса, и поехал к маме на работу.

Я отдал ей ключи; сказал, что уезжаю; мы попили с ней кофе, и я двинулся на Курский вокзал.

Вечером 6-го июня 2003-го года я выехал в направлении города Харькова, где, как выяснилось в тот самый момент, когда я пил с мамой вышеописанный кофе, родился мой дед, Арнольд Борисович Одэр, и где, как выяснилось уже существенно позже, когда-то был главным раввином мой прапрадед — в городе, куда я приехал впервые в мае 1999-го года как участник фестиваля современного искусства «Апокалипсис начнётся отсюда» и сразу же полюбил его всей душой.

Дорога на Харьков, как известно, проходит мимо нашего с Да дома. Когда я проезжал мимо, Да как раз позвонила мне и сказала, что она только что приняла смертельную дозу таблеток и скоро умрёт. Ещё сказала, что желает мне счастья.

Я перезвонил Калинину, который к тому времени уже спал с ней несколько раз и попросил его за ней присмотреть.

После этого я выкурил сигарету, вернулся в вагон, забрался на верхнюю полку и уснул хоть и совершенно пьяным, но довольно глубоким сном…

XII

Город Харьков прекрасен! Город Харьков прекрасен! Город Харьков — самый прекрасный город на всей земле!

Там живут замечательные люди и замечательные девушки, у каждой из коих потрясающе красивые ноги, глаза и грудь!..

Мне с детства нравился этот город. То есть не то, чтобы нравился, а просто как-то всегда некое смутное трогательное откликалось в сердце, когда я ещё в детстве слышал это название.

В командировку в Харьков пару раз ездил муж моей тёти дядя Серёжа; в день моего пятнадцатилетия другой мой дядя, брат моей мамы, дядя Игоряша, подарил мне первую, и, кстати, последнюю, в моей жизни электробритву (да, к 15-ти годам мне уже было зачем такое дарить), которая называлась «Харкiв»; в Харьков же после того, как я в первый раз слез с героина, мы ездили с Костей Аджером как Ансамбль Спонтанной Импровизации «e69» на фестиваль «Апокалiпсiс почнется звiдси» («Апокалипсис начнётся отсюда»); там же в свободное от мероприятий время мы довольно лирично гуляли с ним по местному зоопарку, предаваясь взаимной сладкой ностальгии по первым сильным своим любвям. Я грустил об Имярек, он — о девушке, с которой однажды, когда мы ещё не были с ним знакомы, случайно попал на концерт «Другого оркестра» (http:///www.raz-dva-tri.com/do.htm) и вроде бы это не вызвало у него активного неприятия. Не суть.

Тогда же, на тот же фестиваль, ездила с нами и Ира Шостаковская, в качестве поэтессы:). Однажды, когда мы обедали с ней за одним столом в столовой харьковской мэрии (о, да! Это был весьма громкий фестиваль; рекламу его мероприятий смело печатали на бортах троллейбусов и трамваев — скажите, возможно ли такое в Москве?:)), она ещё, иронизируя над названием (вспомните тут, как отпрыгнет она впоследствии в сторону, услыхав от меня, что Евангелие — это, возможно, всего лишь сценарий будущего), сказала, что надо ещё как-нибудь провести тут фестиваль: «Крокодилы должны жить на деревьях!»

Так или иначе, затевая в декабре 2002-го года интернет-переписку с девушками из Харькова, подсознательно имелись, конечно, у меня какие-то смутные, но в итоге вполне оправдавшиеся надежды!

Я всегда знал, что это мой город! Вот просто мой и всё!

А сколько всего написано о нём на страницах прозы Лимонова!

По иронии Судьбы именно на Салтовке, в так называемом некогда Салтовском посёлке, где провёл свои детство и юность Эдуард Вениаминыч, моя Ларисса как раз и жила. К этому времени туда уже давно провели метро — как раз конечная станция одной из линий под одиозным названием «Вулiца Героев Працi» («Улица Героев Труда»). То есть, да-да, именно там, в Салтовском посёлке, на родине одного из своих любимых писателей я и провёл, вне всякого сомнения, один из лучших месяцев моей жизни.

Несмотря на то, что в последнюю свою московскую пятницу, 6-го июня 2003 года, я набрался, расчувствовавшись, так, что останься я в Москве, я вряд ли бы смог подняться с постели в ближайшие двое суток, уже к раннему утру субботы, 7 июня, на подъезде к Харькову я почувствовал в себе необыкновенную, неслыханную доселе лёгкость, не говоря уж о полном отсутствии похмельного синдрома. Как будто на самом деле всё плохое осталось в ненавистной, тупой и жестокой Москве: Да со своим красным сухим вином и шантажём в лице угроз самоубийства (в своё время, при разделе квартиры на Малой Бронной, самоубийством меня так же пугала моя мама — в том случае, если я не сделаю, как она хочет, то есть не откажусь в её пользу от половины своей доли:)); вся эта хуйня с шоу-бизнесом и музыкой; вся эта хуйня, которую с годами стали говорить мне некогда близкие мои друзья — о том, как я, мол, в чём-то там не прав или, де, слишком категоричен (те самые «друзья», которые когда-то, когда души у них ещё были почище, говорили совсем другое, а потом просто, как это многократно везде описано, предали свои идеалы, и чтобы хоть как-то замазать факт своего предательства, стали говорить уже мне, что я, блядь, не прав и категоричен:)).

Она встречала меня на перроне, моя девочка, в каком-то светлом брючном костюмчике, глаза её светились счастьем и какой-то нездешней, уж во всяком случае, немосковской, трогательностью.

Из вещей у меня и был-то всего лишь недавно подаренный мне ею же бордовый рюкзак, хоть и набитый до отказа. Безусловно взял я с собой и модем. Без этого мне, как я тогда сам себя ощущал, идейному вдохновителю грядущей Мировой Революции Духа, было нельзя никак, вне зависимости от физического местонахождения. Да и что это такое вообще — физическое местонахождение — так, на постном масле очередная хуйня!:) (Смайлик вводит себе в задний проход узкую и длинную стеклянную пробирочку:).)