Тот первый поцелуй - Саманта Джеймс

— Деньги? — Элизабет была потрясена. — Зачем вам деньги, Натаниель?

— Мне некогда сейчас объяснять. Клянусь, я расскажу вам завтра. Элизабет, пожалуйста, помогите мне! Дайте мне все, что у вас есть.

Чувство неловкости сменилось страхом.

— У вас неприятности? — спросила она. Натаниель коротко и резко рассмеялся.

— Да. Можно назвать это неприятностями.

— Какие неприятности?

Он нервно провел пальцами по волосам.

— Элизабет, умоляю, у меня нет времени. Даю слово, я все расскажу в следующий раз. Сейчас мне нужны деньги, все, что у вас есть.

Он был вне себя, Элизабет чувствовала глубину его отчаяния. Она беспомощно пожала плечами.

— Сомневаюсь, что сумею вам помочь. Морган открыл мне счет в банке, я никогда им не пользовалась и не знаю, сколько там денег, но банк закрыт до понедельника.

— Господи! — простонал Натаниель. — Если я не достану хоть что-нибудь…

— Постойте! — перебила Элизабет. — В кабинете у Моргана есть деньги на домашние расходы. Не знаю, какая там сумма…

— Все пригодится, Элизабет. Сколько бы ни было. Она кивнула.

— Ждите меня здесь. Я пойду за ними.

Элизабет бегом спустилась с лестницы. В кабинете Моргана она быстро достала ключ из вазы на каминной полке. Торопливо выдвинула ящик стола, вытащила из глубины небольшую металлическую шкатулку и отперла ее. Схватила пачку банкнот, захлопнула и заперла крышку. Трясущимися руками она засунула ключ обратно в вазу.

Натаниель стоял у окна и повернулся, когда Элизабет вошла в комнату. Она молча показала ему пачку денег. Он засмеялся от радости.

— Благодарю, мне послал вас Всевышний.

Он взял деньги и засунул пачку во внутренний карман сюртука. Затем на секунду остановился и посмотрел на Элизабет. Непонятное выражение промелькнуло на его лице, что-то похожее на сожаление.

Элизабет взглянула на дверь.

— Натаниель, торопитесь, — умоляюще попросила она, — Морган вот-вот вернется.

В его глазах вспыхнули озорные огоньки. —

— Подарите мне поцелуй, — объявил он с чарующей непринужденностью, некогда покорившей ее в Лондоне. — Один последний поцелуй, Элизабет, и меня как не бывало.

— Нет, Натаниель! Это неприлично!

Он расхохотался громким веселым смехом.

— Разве я когда-нибудь следовал приличиям? Боже мой, Элизабет, всего-навсего один поцелуй. Я не уйду, пока вы не согласитесь.

Элизабет открыла рот, чтобы протестовать, но было поздно. Схватив за плечи, он привлек ее к себе, его рот прижался к ее губам.

Странно, но она ничего не почувствовала: ни волнения, ни жара, ни проникновенной дрожи, как это было с Морганом. Прежнее волшебство исчезло без следа. Элизабет, пожалуй, несколько дольше, чем следовало, задержала поцелуй, но она хотела точно убедиться, что Натаниель ей безразличен.

Теперь в этом не было сомнения.

Она высвободилась из его объятий.

— Торопитесь, Натаниель, — вновь повторила она.

Кивнув головой и помахав на прощание, он исчез за дверью в темноте коридора. Только уверившись, что его никто не заметил, Элизабет с облегчением вздохнула. Если бы Морган знал, что здесь побывал Натаниель, он пришел бы в неописуемую ярость.

Морган знал.

И он действительно был в неописуемой ярости, потому что через тонкие кружевные занавески увидел силуэты мужчины и женщины, слившиеся в долгом страстном объятии.

Морган не спускал глаз с окна спальни Элизабет. Вскоре за углом он услыхал шелест раздвигаемых кустов и глухие шаги.

Это определенно был Натаниель. Морган сжал кулаки, но не пошел за ним. Он не решился. Притронься он к брату хоть пальцем, он разорвал бы его на куски.

Войдя в дом, Морган направился прямо в библиотеку. И к графину с бренди. Он налил рюмку почти до краев, но не стал пить. Сжав челюсти, он смотрел на янтарную влагу, словно ее творцом был сам дьявол.

Снова его высокомерная супруга унизила его и довела до состояния, когда он презирал себя за слабость и глубину падения. Он напомнил себе, что поддайся он пороку, и исчезнет разница между ним и пьяницей отцом, между ним и Натаниелем.

Но соблазн погрузиться в забытье, обрести покой был непреодолим, слишком велик, чтобы с ним бороться.

Морган опрокинул рюмку в рот, и огненная жидкость потекла, обжигая горло.

Когда графин опустел, его мысли были в беспорядке, он смутно понимал, что делает, но его гнев разгорелся с еще большей силой.

Он поднялся на второй этаж к себе в спальню и секунду, насупившись, созерцал дверь, ведущую в комнату Элизабет.

Постепенно горечь поборола в нем все остальные чувства. Он вспомнил, как выглядела она в то утро, ее обнаженное тело рядом с ним. Он снова видел ее нежную беззащитную шею, хрупкие белые плечи, такие женственные и покорные в своей слабости. Такие, как она сама… Нет, тут он ошибался. Элизабет никак нельзя было назвать уязвимой, она била уверенной и сильной и знала, чего добивается.

Совсем как Амелия.

Он бросил сюртук на кровать, проклиная себя за то, что оказался слепым глупцом. Он был обманут дважды. Дважды. Сначала Амелией и вот теперь Элизабет.

Красный туман ярости застлал ему глаза, вновь он представил себе Элизабет и Натаниеля, их губы слиты в поцелуе, руки страстно обнимают друг друга.

Прямо перед ним висела та самая подаренная ею картина с изображением клипера. Морган сорвал ее со стены и швырнул на пол. Удар был такой силы, что рама разбилась на куски. Так же как и его сердце.

Элизабет приостановилась. Она уже готовилась лечь спать и одним коленом опиралась на кровать, другая босая нога зарылась в мягкий ворс ковра. Насторожившись, Элизабет склонила голову набок, она точно слышала, как что-то тяжелое упало на пол в комнате Моргана.

Все замерло.

Желтая полоска светилась под дверью Моргана. Очень тихо, на цыпочках, она подкралась к двери и снова напряженно прислушалась.

Ни звука.

Сдерживая дыхание, Элизабет взялась за ручку и медленно повернула, движимая силой, которой не могла противостоять. Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. На полу меж осколков разбитой рамы лежала картина, та самая, что она подарила мужу.

Этот разгром не мог быть случайностью.

Страшная боль сжала ее грудь. Так вот что за шум она слышала в соседней комнате! Она пошатнулась, как от удара.

Внезапно дверь широко распахнулась, и Элизабет отдернула руку. Подняв голову, она в растерянности и ужасе смотрела на возникшую прямо перед ней высокую фигуру мужа.

Он вглядывался в нее с пугающей напряженностью покрасневшими, горящими глазами. Они стояли так близко, что между ними нельзя было просунуть руку, и Элизабет почувствовала резкий запах спиртного.

Морган был пьян.