Скандальное лето - Мередит Дьюран

— Понимаю. — Элизабет прищурилась, настороженно изучая его. Легкая дрожь выдавала ее волнение. Казалось, ей стоит немалых усилий сдерживать себя. — И тогда в ответ вы задумали этот маскарад в деревенской глуши. Да, теперь мне все стало предельно ясно.

Майкл принял насмешку с мрачной улыбкой.

— Брат не оставил мне выбора. Он заявил, что не произвел на свет наследника, и это предстоит сделать за него мне. С женщиной, которую он сам для меня выберет. В противном случае он употребит все свое влияние, чтобы закрыть больницу.

Между изящными темными бровями Элизабет залегла морщинка.

— Речь идет о больнице в Лондоне. Той, которую он финансирует.

— Да. О той, которую я основал.

— О… ход, достойный самого Макиавелли, — прошептала Элизабет.

— Вы не знаете моего брата. Макиавелли мог бы у него поучиться. — После небольшой паузы Майкл продолжил: — Во всяком случае, вы понимаете, почему я не могу согласиться на его условия.

Элизабет отвернулась. Выбившийся из ее прически завиток затрепетал, когда она принялась разглаживать длинные перчатки. Майкл, словно завороженный, следил за движениями ее рук, медленно скользивших от пальцев к локтю.

— Нет, — тихо произнесла она наконец. — Не понимаю.

Майкл недоверчиво фыркнул.

— Почему я должен приносить в жертву свою жизнь, лишь бы доставить Аластеру удовольствие? Он… — Майкл набрал в грудь побольше воздуха. — Вы не знаете моего брата. Я хочу помочь ему. Видит Бог, я старался, делал все возможное! Не спал ночами, тревожась о нем. — Элизабет опустила голову. Неприкрытое отчаяние в его голосе смутило ее. Наверное, Майкл тоже должен был почувствовать неловкость, но почему-то ему казалось необычайно важным заставить ее поверить. — Я ни за что не бросил бы брата.

— Хорошо, — обронила Элизабет, не поднимая взгляд.

— Но вы должны понять, предлагаемое им решение никому не поможет. Совсем наоборот! Он хочет, чтобы наш род продолжился? Тогда ему придется покинуть дом и найти себе жену. Вот лекарство, которое я ему прописал. Таким способом я собираюсь излечить его.

— О, значит, ваши мотивы были самыми благородными. — Элизабет вскинула голову, сверкнув глазами, и Майклу почудилось, будто у него в груди что-то оборвалось.

Леди Форбс уверяла, что эта женщина неуязвима для сердечных ран?

Майкл видел перед собой наглядное доказательство обратного. Элизабет смотрела на него с презрением, как на последнего негодяя.

— Я обманул ваше доверие, — тихо проговорил он. Будь проклята его топорность, его немыслимая глупость! — Я поступил бесчестно. Но клянусь, я не хотел этого.

Элизабет небрежно повела плечом, выражая безразличие.

— Пусть вас это не тревожит. Мы не давали друг другу никаких обещаний. В конце концов, вы были для меня лишь развлечением на один вечер.

У Майкла вырвался прерывистый вздох, похожий на смех, хотя ему вовсе не было смешно. Теперь он почувствовал себя оскорбленным. Незнакомое, странное чувство.

— Я надеялся, что мы пробудем вместе немного дольше. — Гораздо дольше. Майкл лишь сейчас понял, сколь многого лишается. — То, что произошло между нами в домике у озера… не похоже на мимолетные удовольствия, которые мне доводилось испытывать прежде. Элизабет, для меня вы не были развлечением на один вечер. В самом деле, чем больше я думаю об этом…

— Замолчите. — Она повернулась, глаза ее подозрительно блеснули. Майкл ощутил свинцовую тяжесть в груди. Элизабет моргнула, словно желая разогнать пелену перед глазами, и посмотрела мимо него, на дверь. — Гости, — сказала она. — Я должна… — Потом она выпрямилась, будто собираясь с силами. — Я выслушала ваши объяснения. А теперь, сэр, послушайте и вы меня. Через минуту вы войдете в гостиную и заведете любезный разговор с моими гостями. Полчаса спустя придет письмо с тревожными новостями из Лондона — можете сами выдумать какую-нибудь историю. О больнице или о вашем брате. Так или иначе, вы извинитесь и объявите о своем отъезде. — С каждым словом голос Элизабет становился все жестче и холоднее. Но руки ее выдавали смятение; вцепившиеся в спинку кресла пальцы сжимались и разжимались. Майклу захотелось сжать их в ладонях, прильнуть к ним губами, упасть перед Элизабет на колени, моля о прощении. Умоляя даровать ему еще одну попытку. Это видение было таким живым и ярким, а побуждение таким необычным, что Майкл изумленно замер, не в силах произнести ни слова. Однако Элизабет не ждала от него ответа, она продолжала говорить. — Как заботливая хозяйка я распоряжусь, чтобы вас отвезли в карете к тому забавному маленькому домику, где вы остановились. Кучер Джон подождет, пока вы соберете вещи. Потом он отвезет вас на станцию. Если вы не успеете на последний поезд, следующий отходит завтра в девять утра.

Майкл уныло вздохнул. Ему дали отставку по всем правилам. Элизабет приказывала, словно ей принадлежала вся округа.

Впрочем, так оно и было.

Выпустив спинку кресла, она подхватила юбки и направилась к двери.

— Подождите, — попросил Майкл. Элизабет проследовала мимо, не удостоив его вниманием, он удержал ее за локоть. Не долго думая она стремительно повернулась и отвесила ему пощечину.

Звук вышел резким, оглушительным. Но Майкл не выпустил ее, хотя щека горела огнем. Элизабет посмотрела на него широко раскрытыми глазами, на застывшем лице ее читалось равнодушие.

Дурной знак. Майкл нахмурился.

— Я заслужил это, — признал он.

— Да, заслужили. — Элизабет тряхнула головой, будто прогоняя непрошеные мысли. — Я не стану извиняться.

— Не извиняйтесь. — Майкл почувствовал, как дрожит ее рука, и его охватило отвращение к самому себе. Что он наделал? Он коснулся ее лица, попытался взять ее за подбородок, но Элизабет отвернулась. И все же она не отбросила его руку. Это вселяло надежду.

— Я должна написать записку для вас.

— Я прошу всего минуту.

— Пустите меня, — прошептала она.

Майкл понимал, что не вправе удерживать ее. Но руки его не слушались. Что здесь происходит? Да что с ним такое?

До этой минуты он не понимал. Но внезапно все стало ясно, словно с глаз его спала пелена. Боже, каким он был глупцом! Не Элизабет, он сам.

— Элизабет, — чуть слышно выдохнул он. Перед ним стояла та Элизабет, что смеялась, как трактирная служанка, и парировала его насмешки с остроумием философа. Та, что не спала ночами, помогая дальним родственникам, которых другая женщина ее положения ни за что не признала бы. Та, что пила эль с жителями деревни и привела неотесанного сельского врача на берег, озера, желая лишь поделиться своим восторгом, показать красоту любимого уголка природы.