Три закона. Закон первый – Выживание - Елена Пост-Нова

Мичлав вышел вперёд, снял с пушки глушитель и, с усмешкой кивнув мне, пальнул в воздух…

Вскоре всё было закончено. Потребовался всего час. Повадки квазиантропов играли против них — они выходили из себя и неслись на шум, на призыв собратьев. У них не было логики, только патологическая ярость.

Всего на территории находилось ровно сорок девять особей. Внутрь здания пробрался только один, и только вследствие неосторожности сотрудников. Сигнал тревоги, автоматически блокирующий внешними ставнями две́ри и окна нижних этажей, не был проверен согласно плану безопасности. Ставни на той, роковой двери, не сработали в нужный момент, и туда проник зверь. О чём нас пытался предупредить один паникующий придурок из окна в драке с другим паникующим придурком (цитируя Мичлава). Из людей, к счастью, никто не пострадал.

Когда площади вокруг зданий были проверены при помощи шумовых эффектов, охотник вошёл в эту распахнутую дверь, приказав ждать снаружи, а вышел уже не один. С ним был кто-то из руководства завода и ещё несколько человек, решившихся прицепиться по пути.

— …Рапорт правительству будет написан, — в своей обычной развязной манере говорил охотник, выходя наружу. — И даже не пытайтесь сейчас отводить меня в сторонку и что-то говорить на эту тему. Надо лучше контролировать сотрудников. Вы подвергли опасности людей. В итоге вы подвергли опасности и меня с моим учеником. Всё, закончили!

Отвернувшись от бледного и тщетно пытающегося вставить слово собеседника, Мичлав посмотрел на меня. У меня дрожь прокатывалась по коленям вверх и вниз, но я отвечал ему вполне ровным взглядом. С ухмылкой мужчина подтолкнул меня мощным локтем и опять обратился к начальнику, теряющемуся в его тени.

— Запускайте беспилотники, проверьте всё вокруг километров на пять. Мы пока займёмся другими делами.

— Господин Мичлав, как нам вас благодарить!.. — заикнулся всё более зеленеющий начальник.

— Ваше правительство нас отблагодарит.

— Если бы мы могли что-то сделать для вас!..

— И не пытайтесь, разговор окончен.

— Хоть позвольте вам пожать руку!

Охотник продемонстрировал обе свои руки, перепачканные ещё свежей кровью, и вопросы отпали окончательно.

— О беспилотниках распорядитесь сейчас же.

Начальник зыкнул на кого-то из стоящих рядом, и пара человек рванули обратно в здание.

— И умыться дайте, что ли.

— Да-да, прошу вас!

— Ты, парень, — Мичлав вновь обернулся ко мне, а вместе с ним и все заворожённые свидетели, — собери образцы с тех, кто там валяется, и начинай пока зачищать. А я подойду.

— Да, наставник, — негромко, но чётко ответил я, не обращая внимания на взгляды работников завода.

И, убрав полуавтомат за спину, направился на двор второго корпуса, сплошь заваленный телами. Эти люди, оставшиеся позади, все были выше меня и старше меня. Но смотрели будто на нечто жутковатое, вроде тех же квазиантропов, в которых я только что стрелял.

Солнце показалось из-за облаков, и воцарилась сонная полуденная тишина. Ботинки мои шуршали о горячий песок — казалось, словно я иду по пустыне. С крыш в расходящееся небо с далёким жужжанием стартовало несколько беспилотников. А над изломанными телами жужжало несколько мух…

Не слыша ничего в своей голове, я надел перчатки на пыльные руки, вооружился блестящими на солнце пакетами и принялся «собирать образцы» — отсекать пряди грязных волос с туш зверей. Высокая фигура наставника вновь исчезла, у роковой двери топталось несколько любопытных, они смотрели на меня. Я же, закончив работу, надел хранящийся в жилете респиратор и, перехватив полуавтомат, перевёл его в режим плазмотрона…

Промеж рядов плодовых деревьев беспилотникам удалось обнаружить ещё двоих. Они также были устранены. Самок в этой отчаявшейся стае было больше, чем самцов. Скорее всего, потому что самцы быстрее друг друга убивают.

Бледный начальник получил сигнал с просьбой задержать охотников для местной прессы, бесстрашно ломанувшей сюда, как только их выпустили из города. Но Мичлав ответил на это весьма грубо и даже нецензурно. Мы отбыли к границе звеньев как только территория была окончательно проверена.

Вокруг бреши в цепочке звеньев зверей не наблюдалось, как не наблюдалось по всей пройденной нами линии, от завода. Мы заменили сломанные аппараты, но разрыв находился в стороне от атакованного участка. Вряд ли стая пробралась именно здесь, ведь в состоянии бешенства, достаточного для выхода на открытую территорию, они направляются просто прямо. Скорее всего они прошли сквозь излучение активных звеньев непосредственно напротив завода. А это говорит о крайней перенаселённости северо-западной части острова. Тем более стая насчитала в итоге пятьдесят одну особь — это очень многочисленная группа. Как позже показал анализ, почти все они состояли в родстве. Словом, всё указывало на то, что на северо-западе творится «некоторое дерьмо».

Таковы были выводы моего наставника, в которые он посвятил меня по пути к ожидавшему нас на открытом воздухе квадроциклу. Я слушал его внимательно, но молча, не решаясь смотреть в глаза. Он так ничего и не сказал о произошедшем, и это было хуже, чем заслуженное порицание.

— Всё, сегодня ни черта больше не делаем! — провозгласил охотник, с усталым видом усаживаясь на водительское сиденье (кажется, усталость ненастоящая). — Только закидываем образцы в анализатор и чистим оружие. А на завтра переносится всё, что планировалось на сегодня.

— Да, наставник…

В своём возрасте я давно должен был уметь держать лицо, и, если честно, до встречи с этим человеком мне казалось, что я и умею. Но толи уже привык подбиваться на откровенность, толи уровень стресса довёл — сохранять маску не получалось. Тут кабинетная личина не работала! Тут всё было слишком натуральным…

Мичлав какое-то время смотрел на своего ученика, который не мог ни принять позитивный вид, ни куда-либо деться из-под его взгляда.

— Теперь что, парень? — поинтересовался он опять несколько устало.

Как что?.. Неужели он и здесь скажет «это нормально»?!

— Вы и сами знаете, наставник…

— Если я тебя спрашиваю, это значит, что хочу услышать твой ответ, — он придал голосу жёсткости, от которой я внутренне содрогнулся.

Мысли заметались. Всё же этот человек порой внушал мне тот же неясный страх, что и всем окружающим.

— Так… — охотник протянул руку и бесцеремонно повернул моё лицо к себе, с сомнением в него заглядывая. — Тебе опять паршиво, что ли?

Вырвавшись, я гордо вскинулся и ясно произнёс, будто обвинял не себя, а его:

— Я не прикрыл вам спину!

Мичлав хмыкнул.

— Да, не прикрыл. Дальше?

Неожиданный поворот! Я растерялся, чем вызвал ещё одну усмешку.

— Это… это уже третий день…

— Третий день — это сурово, да.

— И я третий раз проявляю себя не с лучшей стороны! — нашлась школьная формулировка.

— У! И дальше