Ярость - Салман Рушди

Индия буквально лезла из всех щелей и углов Нилиной квартиры на Бедфорд-стрит, демонстрировала себя в кричащей манере, характерной для жилищ индийской диаспоры: музыка из болливудских фильмов, свечи и благовония, календарь с изображениями Кришны в окружении пастушек, ковры дхурри на полу, картины в колониальном стиле, свернутая кольцом, словно чучело зеленой змеи, трубка кальяна хукки на книжном шкафу. Бомбейская ипостась Нилы, размышлял Соланка, пока натягивал на себя одежду, могла бы уступить место самому что ни на есть западному минимализму, во вкусе калифорнийской простоты… но не будем даже поминать о Бомбее. Между тем рядом Нила втискивалась в самое «аэродинамическое», обтекаемое из всех ее черных облегающих платьев, сшитое из какой-то суперсовременной, не имеющей названия ткани. Несмотря на поздний час, она намеревалась отправиться в офис. Подготовка к съемкам документального фильма об индолилипутах была практически завершена, близился отъезд Нилы к антиподам. А еще требовалось успеть очень многое. Примирись с этим, внушал себе Соланка, потребность в уединении для нее столь же профессиональное качество, сколь и личное. Желающий быть рядом с этой женщиной неизбежно должен научиться жить с ней в разлуке. Нила завязала шнурки на своих белых спортивных туфлях со встроенными в подошву колесиками и помчалась, взмахнув на прощание собранными в конский хвост черными волосами. Соланка стоял на тротуаре и смотрел ей вслед. «Эффект» Нилы, как он понял по обычной уличной сумятице и чехарде, проявлялся даже в сумерках.

Соланка зашел в легендарный игрушечный магазин, некогда основанный немецким иммигрантом Фридрихом Августом Отто Шварцем, приобрел там игрушечного слона и отправил Асману по почте. Очень скоро новое счастье уничтожит последние оставшиеся в нем крупицы ярости, и он будет достаточно уверен в себе, чтобы снова войти в жизнь сына. Однако, чтобы сделать это, ему придется также посмотреть в глаза Элеанор и окончательно поставить ее перед фактом, который она пока отказывалась признавать. Ему придется, словно ножом, пронзить ее доброе, любящее сердце вестью о неизбежности их разрыва.

Он позвонил Асману, чтобы предупредить о скором сюрпризе, и произвел ошеломительный эффект:

— А что там внути? Что там написано? А Могену это понравится? — Элеанор и Асман на выходные вместе с Францами ездили во Флоренцию. — Там нету пляжей. Нет, нету. Там есть речка, но я в ней не паваю. Может быть, когда я буду бошой, я еще туда поеду и буду в ней павать. Я не ипугался, папочка. Поэтому Моген и Лин кичали дуг на дуга. А мама нет. Мама не кичала. Она казала, подумай, Моген. Надо, чтобы никто не ипугался. Лин такая хорошая. Мама тоже очень хорошая. А он ипугался, но немного. Моген немного ипугался. Совсем капельку. Может, он хотел меня насмешить? Не знаю, может быть. Папочка, а знаешь? Знаешь, что он говорил? Мы все пошли смотеть на статуи, а Лин с нами не пойдет. Поэтому она пакала. Она осталась дома. Не у нас дома, а… Абыл. — Соланке понадобилось какое-то время, чтобы понять: что «абыл» означает «забыл». — Мы там жили. Да-да. Там очень хорошо. У меня была своя коната. Она мне нравилась. У меня есть лук и стелы. Я люблю тебя, папочка, ты пидешь сегодня домой? Когда ты пиедешь — в четерг-субботу? Пиезжай. Пока.

Трубку взяла Элеанор:

— Да, это было непросто. Но Флоренция того стоит. А как ты?

Соланка с минуту подумал.

— Все хорошо, — наконец сказал он, — у меня все отлично.

Элеанор тоже помолчала какое-то время.

— Ты не должен говорить ему, что приедешь домой, если не собираешься приезжать, — сказала она наконец, явно прощупывая почву.

— Что у тебя случилось? — спросил он, чтобы сменить тему.

— А у тебя что случилось? — спросила в ответ она.

И обоим все стало ясно. Он успел уловить нотки явной фальши в ее голосе, а она — в его. Выбитый из колеи внезапно открывшейся ему правдой, Соланка прибегнул к Нилиной фразе:

— Отвяжись, ради всего святого! Ты вообразила, что умеешь читать мои мысли, но ты очень часто и очень сильно ошибаешься. Когда мне будет что сказать, я сам скажу. Не надо заранее нагнетать обстановку. — Это была ошибка. Естественные для Нилы, в его устах подобные слова звучали неоправданной грубостью.

— Ради всего святого? — с издевкой передразнила она. — Это как в «Джиперс криперс» и мультиках про сверчка Джимини? С каких это пор ты повторяешь выражения Рональда Рейгана? — Элеанор стала раздражительнее, жестче и явно не стремилась к примирению.

Соланка подумал о Моргене и Лин. Моргене, который не поленился позвонить ему и высказать, как плохо Соланка поступил, оставив собственную жену. Моргене, чья жена также позвонила Соланке — сообщить, что крах его брака еще сильнее сплотил их с мужем. Н-да. Морген, Элеанор и Лин во Флоренции. Поэтому она пакала. Приведенное Асманом доказательство было неоспоримо. Потому что она плакала. Так почему же она плакала, Морген? Элеанор? Отчего же ты теперь не удосужился связаться со мной? Не могла бы ты, Элеанор, объяснить, почему твой любовник выясняет отношения с женой в присутствии моего сына?

Ярость медленно покидала его, но одновременно с этим все вокруг становилось безрадостным. Мила съезжала. Эдди нанял в транспортной компании «Ван-Го» грузовик и без единого слова жалобы таскал с четвертого этажа вниз ее пожитки. Сама Мила все это время просто торчала на тротуаре с сигаретой в одной руке и бутылкой ирландского виски в другой, периодически прикладывалась к горлышку и брюзжала. Ее волосы были красными и как никогда острыми и короткими. Даже они словно бы злились.

— На что это ты уставился, как сам считаешь? — завопила она на Соланку, приметив его в окне кабинета на втором этаже. — Чего бы вы ни хотели от меня, профессор, вам этого не получить. Ясно? Я теперь девушка помолвленная, скоро выхожу замуж и очень не советую злить моего жениха.

Несмотря на то что, по самым приблизительным оценкам, Мила выпила никак не меньше пятой части бутылки «Джеймсона», Соланка спустился вниз, чтобы поговорить с ней. Она переезжала в Бруклин. Они с Эдди присмотрели себе маленькую квартирку в районе Парк-Слоуп, недалеко от нового офиса сетевых пауков. Сайт Кукольных Королей вот-вот заработает на полную мощность, и все, что с ним связано, в полном порядке.

— Профессор, вам не о чем волноваться, — устало сказала Мила, — с бизнесом все отлично. Единственное, чего я не могу выносить, так это вас.

На крыльце появился Эдди Форд с компьютерным монитором в руках. Заметив Соланку, он театрально нахмурился. Эдди очень долго ждал случая разыграть эту сцену.

— Слышь, мужик, она не хочет говорить с тобой, — начал он, опуская монитор на землю. — Я достаточно ясно выражаюсь? Мисс Мила не имеет ни капли чертова желания вести чертовы беседы. Понял? Хочешь увидеть ее — позвони в офис и назначь чертову деловую встречу. Можешь прислать нам электронное письмо. Хоть раз увижу тебя возле ее чертова дома — будешь иметь дело со мной. Между этой леди и тобой больше нет никаких чертовых отношений. Тебе дали отставку вчистую. Если хочешь знать мое мнение, она просто чертова святая, что вообще продолжает вести с тобою бизнес. Но я-то не святой. И мне нужно всего пять минут. Триста секунд наедине с тобой удовлетворят все мои чертовы желания. Вот так вот, сэр! Поняли меня, профессор? Надеюсь, мы с вами на одной частоте? Вам ясны все мои выражения?

Соланка молча поклонился и повернулся, чтобы уйти.

— Она рассказала мне, что ты с ней делал, — выкрикнул ему вслед Эдди. — Ты просто чертов псих. Старый, грустный и больной шизик.

А рассказала ли она тебе, Эдди, о том, что делала со мной? Ай, ладно! Не важно.

— Ага, профессор!

В коридоре, у дверей своей квартиры, Соланка едва не налетел на Шлинка. Сантехник явно поджидал его, размахивая какими-то документами и просто разрываясь от обилия слов.

— Фсе ф порятке ф фашей кфартире? Никаких проплем с туалетом? Ну та, ну та. Стеланное Шлинком стелано нафсекта. Гефикст! — Сантехник закивал и улыбнулся яростной улыбкой. — Фозмошно, фы не помните, — продолжил он свою речь, — я пыл с фами открофенен, та? Расскасал фам фсю сфою шиснь. Фот так фот фсял и потелился. А фы префратили фсе ф шестокую шутку. Фы скасали, што ис истории моей несщастной шизни полушится кино. Но фы гофорили это не фсерьес. Фы просто так это гофорили, смеха рати. Так плагоротно с фашей стороны, профессор, так феликотушно, кусок фы терьма.

Соланка стоял как громом пораженный.