Тростниковая птичка - Улыбающаяся

  Птичка заметно поскучнела и нахохлилась, как делали это подростками Лина и Ани, мои сестры. Казалось, что после моего инструктажа ярмарка потеряла для Птички бОльшую часть своего очарования. Это было ужасно забавно, и я не удержался, нагнулся к ее уху чтобы поддразнить:

  - Если ты будешь хорошей девочкой мы зайдем в кукольный ряд, я отведу тебя в заведение дядюшки Гарифа (там готовят отменный кускус и подают земляничный сорбет) и куплю тебе сладостей.

  И тут же, не дожидаясь ответа, развернул ее в сторону рынка, и легонько подтолкнул в спину.

  Мы влились в людской водоворот.

  Торговые ряды, кольцами обвивающие центральный купол, делились на продуктовые и товарные, на богатые и бедные, на доходные и не очень. Вокруг нас бурлила жизнь: чумазые и смуглые от загара мальчишки-разносчики с неизменными небольшими тележками, одетые в полотняные выбеленные короткие штаны и жилетки на голое тело, с разноцветными поясными сумками шныряли между разодетых в праздничные платья девушек 'на выданье', семейных женщин, чьи браслеты оттеняли неяркую, удобную одежду хозяйки дома, проскальзывали тенями мимо редких тут воинов, одетых в 'мирное', которых я выделял из толпы чутьем, поселковыми мужчинами в простой немудреной одежде, и разряженными купцами и мастерами. Вот прошла тройка ярмарочной стражи, и я кивнул на ходу Джасперу, что ходил до женитьбы в моей десятке. Соня крутила головой не переставая, я же гадал: когда, наконец, у нее устанет шея? Мы все еще двигались по 'встречающему' ряду, традиционно отданному под разнообразные фрукты и специи, и мне приходилось называть незнакомые Соне плоды и ягоды, объяснять, как они растут и вежливо пресекать все попытки накормить Соню какой-либо экзотикой. Когда первый восторг Птички прошел, и она перестала изображать флюгер на ветру, я свернул на радиальную улочку, ведущую в центр. Три ряда вглубь и мы попали на 'кольцо Мастеров'. Конечно, самые успешные Мастера, обычно, имели свою лавочку внутри центрального купола, но я любил бродить по внешнему кольцу. Тут всегда можно было найти нечто совершенно особенное, изготовленное руками тех, кто еще не довел мастерство до автоматизма и не закостенел в очередной 'традиционной школе'. И мы двинулись вглубь, к Мастерам-ювелирам, пробираясь мимо нарядных павильонов с одеждой, щедро расшитой золотыми и серебряными нитями, украшенной камнями и блестками, мимо стоек с разноцветьем платков, по которым Соня лишь скользнула взглядом. Были тут и более бедные продавцы, раскладывающие товар на ящиках или даже на коврах, постеленных прямо на землю. И именно у одного из таких развалов Соня и замерла. Я недоуменно осмотрел товар: обычная кожа - ремни, кошельки, сумки и всякая мелочевка вроде оберегов на шнуре или заколок. Соня присела на корточки и уверенно вытянула один из множества кошельков: он был из черной кожи, простой, можно даже сказать аскетичный, если бы не стилизованное изображение песчаного кота. Вышитый желтой нитью абрис внутри был заполнен разноцветными доколониальными узорами, и казалось, что под шкурой животного перекатываются мышцы, и сам он замер, приготовившись к прыжку.

  - У Вас настоящий талант, - Соня смотрела на молоденького мальчика, судя по знакам на рукаве куртки бывшего даже не Мастером, Подмастерьем, с легкой улыбкой.

  Я торопливо вложил в его ладонь вдвое больше, чем было указано на обрывке бумажки, выпавшем, когда Соня раскрыла кошелек, желая изучить его внутри, и осторожно повел жену дальше, крепко придерживая за локоть. Парень, наконец, сфокусировал взгляд на деньгах на собственной ладони, потом удивленно и радостно вскинул глаза, и... снова устремил их на Птичку. Я почувствовал глухое раздражение.

  Птичка неожиданно остановилась, и освободилась от моей руки.

  - Да погоди ты! Мне кошелек не просто так был нужен, просто надоело монетки в кармане таскать, - на ее ладони лежали два золотистых асса, - Только ты мне объясни вашу денежную систему, может у меня тут целое состояние, а я и не знаю.

  Я достал еще две монеты и положил их на Сонину ладонь рядом с первыми.

  - Смотри, вот эти золотистые, твои монетки - это ассы, десять ассов составляют один динар, это вот эта серебряная монета, а в одном ассе сто миллимов - вот таких красноватых монеток чуть поменьше. На миллимах изображена длань Праматери с глазом в центре ладони, считается, что взор праматери устремлен на то, как ты зарабатываешь и тратишь, а длань защищает тебя от искушений. Вот этот динар - с песчаным котом, каждый род печатает динары со своим знаком, но они все ходят на Кериме, без различий. Смотри, на реверсе динара профиль Праматери, правда она тут в покрывале, только очертания лица и видно. А вот на реверсе ассов - Главный Храм, а на аверсе - просто цифра номинала. На один асс ты можешь купить нарядный платок, или книгу или продуктов на семью на два дня.

  Соня сдвинула выложенные мной монетки на край ладони, но я решительно сжал ее руку в кулачок:

  - Пусть остаются у тебя. На всякий случай.

  Соня убрала монеты в кошелек, а кошелек спрятала в карман, и мы пошли дальше.

  Птичка шла неспешно, скользя глазами по выставленным товарам, подходила, смотрела, иногда задавала вопросы. Я заметил, что она словно избегает Мастеров-ювелиров, а ведь мне казалось, что с выбором подарка для Сони никакой сложности не будет, стоит дойти до первого Мастера с россыпью колец, серег, браслетов и подвесок. Нет, Птичка смотрела и украшения, только они были весьма необычными, я бы даже сказал откровенно бунтарскими. А у очередного павильона она замерла, и я понял: 'вот оно'. Небольшая, ажурная резная шкатулка словно светилась изнутри, а несколько отделений внутри были отделаны бархатом янтарного цвета. Соня погладила резьбу пальцами, со вздохом поставила ее на место и потянула меня за собой, к следующему павильону, завешанному коврами, и к следующему, где она на мгновение замерла. Лоскутные одеяльца, кружевные шали и вязанные пледы, маленькие носочки и ботинки такого размера, которого, казалось бы, не может быть на свете, самодельные колыбельки и плетеные корзины с белоснежным бельем - мои ладони невольно скользнули на Сонин живот. Неизвестно, до каких глубин самокопания я бы дошел, но тут подскочила бойкая бабулька - продавец, и скользнув по нам цепким взглядом, задержавшимся на моем браслете, вынесла вердикт:

  - Молодожены!

  - Молодожены, - согласился я.

  - И свадьба была совсем недавно, - старушка не спрашивала, она утверждала.

  - Меньше недели, - отозвалась Соня и положила ладони поверх моих.

  - Так ты, девонька, куколку-то купи, во-он они стоят, смотри какие нарядные. Моих кукол куда только не покупают, почитай во всех храмах ближайших городов стоят. Когда ты еще на Ярмарку выберешься, не заметишь, как время пролетит, а к Дню благословения надо заранее готовиться, не любит Праматерь суеты в таких делах.