Моргемона (СИ) - Орлова Ирина Аркадьевна

— Узнаю, — огрызнулась Гидра. — Ему от тебя досталось хорошее, а плохое всё осталось тебе.

Смех его стал громче.

— Ги-идра, — повторил он, дразня. — Гидра, это же я и есть.

Она уставилась на него с мрачным укором. «Ну да, сын похож на отца, но даже слепой не спутает диатрина с этой жуткой тварью».

Однако на всякий случай она задумалась. Где были Энгель и Мелиной в одно и то же время? В одном месте она их никогда не видела. Но это было нормально, а наоборот было бы как раз странно.

Да и ощущались они по-разному. Тёплый, исполненный чести диатрин и ледяной, безжалостный лесной дух.

— Ага, — ответила она, уже не стесняясь ничего. — А я Мордепал.

— Я знаю, — урчал Мелиной.

— А ещё я Сагария Райская Птица!

— Не-ет, — играясь с ней, отозвался Мелиной и обошёл её полукругом, не переставая улыбаться. — Ну, только если поэтически.

— А Мордепал я что, не поэтически? — вспыхнула Гидра.

Журчащий смех был ей ответом. Диатрисса насупилась и стала наблюдать за своим пленителем, прикидывая, есть ли у неё шанс с ним договориться.

«Думай, Гидра, думай. Что может зацепить Синего Тигра? Если верить преданию, он любил пение Сагарии, но я петь не умею. Он любил саму Сагарию! Постойте…» — и она застыла от собственной мысли. — «Но так ведь он же её и убил, выходит?»

Чем меньше она понимала, что движет этим существом, тем жутче ей становилось. И поэтому она заговорила вновь уже не так дерзко, тихим голосом:

— Тебе, разумеется, нет интереса оставлять меня в живых. Но, может, хоть что-нибудь?

Мелиной насмешливо покачал головой. Он вытянул вперёд свою жуткую кисть — длинную, как целое предплечье — и молвил:

— Положи руку.

Гидра поджала губы, но послушалась. Большой и средний пальцы Мелиноя тут же сомкнулись и коснулись надетого на ней обручального кольца из белого золота.

— Я надел это на тебя, — произнёс он торжественно, — принеся одну из тех клятв, подобно тем, что держат меня. Но лишь для того, чтобы, принеся одну, освободиться от прочих. Понимаешь?

«Опять он за своё», — раздражилась Гидра и, сидя, отклонилась чуть назад, чтобы высвободить свою руку.

— Это был не ты, — сказала она, теряя терпение. — Это был Энгель. Твой сын, да. Но не ты.

— Нет, Гидра, — лхам цокнул языком и сощурил глаза в улыбке. — Это у вас дети — то, что отделилось от вас. Для меня дети — это и есть я.

Гидра растерянно нахмурилась, а он неспешно пояснил:

— Как плачет тот, кто держит на руках убитое дитя? Горько. Как плачет тот, кто держит в руках отнятую от себя ногу? Оглушительно.

«Он хочет сказать, что, уничтожив его стаю, Гагнары истребили не тисовых тигров — они истязали его самого?» — напряжённо угадывала Гидра.

— Но… — она родилась веками позже, чтобы соболезновать, и поэтому пока пыталась понять, о чём он, и заодно потянуть время. — Энгель человек. И у него есть и своя душа, и своя воля. И свой характер. Совсем не твой.

— Ты не понимаешь, — он чуть прикрыл свои глаза и покачал головой. — Я говорю об одном. Ты о другом.

«И я действительно не понимаю».

Но одна мысль всё-таки задержалась в разуме Гидры. Она неуверенно подняла взгляд по белым ногам с вытянутыми кверху пятками, как у зверя. Посмотрела на покрытый необычной шкурой торс. И вновь напряжённо уставилась в безмятежные глаза лхама.

— Так ты принёс со мной свадебную клятву, — подыграла она. — И, значит, поклялся защищать меня.

Он чуть приподнял бровь, не отвечая.

— А убить хотел — тебе кто-то приказал?

Он поднял вторую бровь.

— Моя Шаа, — произнёс он неожиданно мягко. — Какой же юный разум. Он не поглощает мною сказанное. Жаль.

«Но я ничерта не поняла!» — хотела крикнуть Гидра и вся напряглась, когда Мелиной медленно опустился перед ней на траву, сев на колени, как в прошлый раз. Его непроницаемое лицо по-прежнему пугало её до чёртиков. — «И ещё меньше я понимаю, как подобное существо может кого-то соблазнить».

— Я хотел, чтобы ты поняла, — произнёс он, ловя её взгляд. — Постараюсь. Как бы ты поступила сейчас, если бы я был тот, кого ты звала?

«Ну и уловочка», — подумала Гидра.

— Никак, мы не слишком близки.

— М-м, — лхам протяжно выдохнул и посмотрел на неё свысока. — Это не ответ. Хорошо. Я могу объяснить яснее. Хочешь жить?

— О, теперь мне очень понятно, — тут же напряглась Гидра. — Что делать?

— Иди ко мне, — произнёс он многозначительно, хотя между не было и шага. — Иди ко мне так, как пошла бы, будь я человеком.

«Выходит, спать с демонами мне на роду всё-таки написано?»

Нежелание и внутренние возражения отразились на лице Гидры. «А я ещё брачную ночь не хотела. Надо было хоть попробовать, чтобы это было не так…»

Но ставки были высоки. Она вздохнула и покорно подалась вперёд. Холодные руки лхама обвили её. И вместо ожидаемой пошлости прижали к груди, в которой едва слышно билось тигриное сердце.

Гидра распахнула глаза шире.

— Пойми, — прозвучал его голос над головой. — Лучше раньше, чем потом.

Он занёс ладонь, и девушка привычно зажмурилась. Но необычно горячие пальцы с нежностью легли ей на щёку.

— Что это я, Гидра, — закончил он взволнованно, но крайне убедительно. Лай собак зазвучал неподалёку, и Гидра, распахнув глаза, увидела над собой лицо своего диатрина.

Нормальное, человеческое. Пускай и до жути похожее на лхамово, но всё-таки совсем не оно.

— Энгель! — воскликнула она. Слёзы забрезжили в глазах. Но это был он. Он вёз её в седле Луня по залитому ночью дождевому лесу, и за ними следовали другие всадники с факелами. Покуда стая охотничьих псов, хрустя папоротниками, носилась туда-сюда.

— Ты проснулась, — с облегчением выдохнул Энгель и тут же, притянув её за шею к себе поближе, со щемящей нежностью поцеловал её в лоб.

Его мозолистая ладонь коснулась её шеи под затылком, и Гидра почему-то вспомнила про свои сгоревшие длинные волосы. И вообще поняла, что, невзирая на всё случившееся, это всё ещё она — диатрисса Ландрагора Астрагал.

А любопытное лицо сэра Леммарта, что ехал сразу за ними на своём сером жеребце, и вовсе заставило её потеряться во времени.

Но диатрин для верности легонько потряс её за плечи и напомнил:

— Я здесь, Гидра, — и добавил громче, — она пришла в себя!

Иксиоты в белой чешуйчатой броне отвечали ему довольным ропотом.

— И мы едем домой, — с облегчением сказал Энгель.

Прижимаясь к его груди, Гидра чувствовала себя в стенах неприступной крепости. И хотя кругом была ночь, где сновали пантеры и ещё Ранкар знает что, теперь она ощутила счастье и спокойствие.

— Как вы меня нашли? — спросила она, боясь закрывать глаза, чтобы это не оказалось миражом.

— По твоему голосу, — Энгель был взбудоражен. Гидра не видела на его лице новых шрамов, но из-под ворота виднелись бинты. — И хотя мой слух не настолько чуток, замечательные собаки нашего Кароана…

— Рад стараться! — воскликнул мужчина с десятком поводков.

— …они услышали тебя в этой чаще. Бедная моя, ты лежала у берега с каким-то ветхим плотом! И бормотала что-то…

Дрожь пробежала по спине диатриссы.

«Это могло быть видение», — сказала она себе. — «Это могло быть неправдой. В реальности я просто застряла, сплавляясь по Тиванде, потому что спешила в город, чтобы узнать, чем закончилась битва…»

— А с вами что? — она резко выпрямилась и осмотрелась. — Что стало с Мелиноем? Что стало с Доргом? Леммарт! У тебя все руки забинтованы! Это ожоги?

— Это ваш батенька мне ногти выдёргивал, спрашивая, знаю ли я, где Его Диатринство, — усмехнулся сэр Леммарт. Энгель кинул на него суровый взгляд, и рыцарь попытался объясниться без кровавых подробностей:

— Он не знал, правдива ли новость о его гибели. И почему-то полагал, что это знаю я. Ну я ему и твердил, что понятия не имею, а когда ногти кончились, ему надоело. Но зато, когда он отплыл на Дорг, мы его семейку-то из Лорнаса вышвырнули! И всем Мелиноем подожгли порт! И остатки его кораблей не смогли пристать у нас — пришлось им тащиться на свою поганую Аратингу…