Щепа и судьба - Вячеслав Юрьевич Софронов

Когда мы приезжали к родственникам в Москву, то непременно был выход в Третьяковку, причем не по одному разу; музей им. А. С. Пушкина, где мне больше всего нравились копии рыцарей в латах и с оружием в руках. А еще поездки в усадьбы Архангельское, Кусково и на Новодевичье кладбище. Волей-неволей в памяти оставались имена художников, названия картин и в результате получал хоть слабое, но представление о мире искусства, чего в родном Тобольске вряд ли когда увидел. И эти сказочные сюжеты, рисунки, как понимаю, жили во мне своим отдельным мирком, побуждая совершить тоже что-то чудное, необыкновенное, за пределами человеческих возможностей.

Однажды бабушка повезла меня чуть не на край тогдашней Москвы, потом мы долго шли куда-то и, наконец, остановились перед гигантским зданием, и я услышал слово, значение которого тогда не понимал: «МГУ». И ещё бабушка добавила: «В нем мои папа и мама когда-то учились. Вот если у тебя будут хорошие оценки, ты тоже сможешь поступить в этот университет…» Студентом главного российского вуза стать мне так и не пришлось, но слова ее запомнил на всю жизнь и надеюсь, кто-то из моих внуков осуществит ту бабушкину мечту…

Более всего при ее нелегкой судьбе меня удивляла её доброта и забота, проявляющаяся в мелочах: вовремя пришитой оторванной пуговице, заштопанной рукавичке, и уж конечно своевременному питанию ее внуков. Не помню случая, чтоб она хоть раз отпустила меня на занятия или потом уже на работу без завтрака.

Она участвовала даже в моих сборах на охоту, когда уезжал на несколько дней: подкладывала мне в рюкзак сменные носки, портянки и даже шила мешочки под мои скромные боеприпасы. Когда я с удивлением поинтересовался, откуда она все это знает и умеет, пояснила, что всегда так собирала своего мужа, когда он уезжал в свои экспедиции, и считала это непреложным качеством любой замужней женщины.

Признаюсь честно, подобного отношения к себе мне за всю мою непростую жизнь испытывать не приходилось. Может быть, выродилась та женская порода, которая умела находить на все время и делала это без каких-то попреков и нареканий, а может, просто изменилось время, став более быстротечным, неуловимым, когда каждый озабочен самим собой, а на ближних своих внимания просто не остается.

Непостижимым образом бабушка умела успокоить, скрасить очередные мои неудачи и промахи, и любимым ее выражением в таких случаях было: «Перемелется, мука будет». И она была, как всегда, права, действительно рано или поздно беды уходили, рассеивались, а впереди была еще непрожитая жизнь, которая обязательно должна принести хоть небольшие, но радости…

Единственное, что мне непонятно в бабушкиной судьбе — за что, за какие грехи ей были посланы выпавшие на ее долю испытания? Может быть, они должны послужить примером для нас, выросших под ее заботливым крылом и мудрыми высказываниями по поводу любой жизненной ситуации. Но твердо могу сказать: если бы не ее пример, заботы, то моя собственная судьба явно сложилась бы иначе.

А так по большому счету мне не о чем жалеть или кого-то упрекать в своих бедах. Прожив полжизни рядом с ней, я получил огромный запас любви, заботы и доброго отношения к людям, который незримым образом она сумела мне передать. Поэтому воистину могу назвать ее своей путеводительницей, которая, уверен, находясь в ином мире, продолжает направлять и утешать своего внука.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

На этом хотелось бы закончить свое краткое автобиографическое повествование, в котором попытался передать лишь некоторые, на мой взгляд, самые яркие эпизоды своей жизни. Уже в возрасте начинаешь чувствовать свою незначительность во всем происходящем вокруг тебя, сознаешь, насколько малы и ограничены наши силы, и волей-неволей приходит пора подводить итоги.

И наверняка перед каждым встает вопрос: а мог бы сделать большее? А если мог, то что помешало? И вот тут понимаешь, насколько порой были противоречивы твои поступки, сколько сил потрачено впустую, зазря, без видимого результата.

А если и попытаешься проанализировать все прожитое, то с удивлением откроется тебе, как часто ты был отброшен на обочину жизни какой-то неведомой сторонней силой. Вот тогда и ощущает себя щепкой, отскочившей от древа жизни под ударами чьего-то могучего топора. И твоя судьба складывается совсем не так, как ты задумал и спланировал, а зачастую она складывалась согласно воле обстоятельств, созданных стоящими у власти людьми. Или собственной верой в глупые идеалы, что вбивали в нас с детских лет.

Не побоюсь признать, что практически все наше послевоенное поколение жило и действовало по подсказке сверху и редко задумывалось, насколько те подсказки верны и правильны.

А те, кто пробовали жить своим умом, искали свои путь, в результате натыкались на такие преграды, что через какое-то время утрачивали веру в собственные силы, которые даны тебе природой, Творцом.

Потому все написанное мной направлено на то, чтоб мы лишний раз задумались: а все ли ты сделал, чтоб что-то изменить вокруг, сделать кого-то более счастливым и ощутить себя именно человеком независимым от тех властных забот и указаний, что непрестанно вмешивались в твою судьбу, кто непонятно, по какому праву управляет миллионами жизней, не замечая за высокими идеалами бед и страданий каждого.

Кто-то скажет, что именно так устроена наша жизнь и нам лишь следует подчиниться ее неумолимым законам. Отвечу… Пока мы так считаем, не пытаясь что-то изменить, мы будем оставаться той самой щепой — разрозненной, разобщенной, покорными воле тех, кто вообразил себя главным лесорубом, не обращающим внимания на такую мелочь, как человеческая жизнь. А она у нас у всех одна, и хотим мы того или нет, другой, увы, не будет…

ТВОРЯЩИЙ. СВОБОДА ВЫБОРА

(Creator. Libertas arbitrii)

Вначале было слово…

У Господа.

У сочинителя все начинается с образа, Слово для него — инструмент…

В литературном мире нет смерти… и мертвецы

так же вмешиваются в дела наши и действуют вместе с нами, как живые.

Николай Гоголь

ЗАБЛУЖДЕНИЯ ЗАБЛУДШИХ

Одного мудреца спросили:

— Скажи, ты вольный человек?

— Несомненно, — ответил тот, — ведь на мне нет рабского ошейника.

— Значит, ты волен в своих поступках?

— А вот и нет, — отвечал он, чуть подумав.

— Но как же так, если ты волен, то должен быть волен во всем.

— Я волен, но не свободен.

— Так разве вольный человек не может быть свободным?

— Это величайшее заблуждение глупцов и невежд. Воля дается