Жертва - Гарольд Карлтон

Соня поступила в местную школу, где недолюбливавшие ее одноклассники дали ей кличку Задавала. Но, увидев, что новенькая может постоять за себя, они приняли ее в свой клан. Не успела она познакомиться с новыми друзьями, как отец сообщил ей, что настало время снова двинуться в путь.

Иногда отец встречался с милыми незнакомками, у которых тоже были свои дети. Однажды одна из них пригласила Соню с отцом пожить несколько дней в ее доме. Она проявляла невиданную заботу о Соне, у которой вдруг неожиданно появились братишка и сестренка приблизительно одного с нею возраста. Эта женщина, так же как и ее мама, великолепно гладила белье, расчесывала и заплетала в косы Сонины волосы. Уезжая из ее дома, Соня заплакала, потому что совершенно неожиданно она вдруг заскучала о собственной матери. К следующей папиной пассии, которая не меньше хлопотала возле девочки, Соня отнеслась с подозрением, сказав ей следующее:

— Вы только потому и заботитесь обо мне, чтобы понравиться моему отцу!

В ответ папина знакомая врезала ей пощечину, сказав при этом:

— Какие у тебя все-таки грязные мысли!

Но Соня знала, что правда была на ее стороне. Соня привыкла быть объектом чьих-либо забот. Каждый ученик в классе смотрел на нее во все глаза, независимо от того, как она в этот день выглядела. Постоянно испытывать на себе чужие взгляды стало для нее совершенно нормальным явлением.

— Знаешь, почему они пялят на тебя глаза, принцесса? — спрашивал ее отец, если она пыталась пожаловаться.

Угрюмо покачав головой, она отвечала:

— Догадываюсь.

— Это потому, что ты самая красивая на свете девочка и каждый смотрит на тебя и завидует!

В ответ Соня обычно строила рожицы, что вызывало веселый смех отца. Ей очень нравилось подбадривать его.

— Вы думаете, что я сумасшедшая? — спросит Соня много лет спустя. — Видели бы вы мое детство!

По воскресеньям они ходили с отцом в церковь, где Гарри, стоя на коленях, неистово молился. После этого живущие в окрестности женщины, собираясь вокруг, восхищенно говорили о том, какой преданный и заботливый у Сони отец. Гарри рассказывал всем, что мать его дочери умерла, а Соня, не смея противоречить, подтверждала ложь.

— Зачем ты обманываешь всех? — спросила она однажды.

— Никто не должен знать о том, что мы убежали из Нью-Йорка, — предупредил он Соню. — Это должно стать нашей тайной!

Ей нравилось быть хранительницей этой главной тайны наряду с другими, такими, как наличие огромной суммы денег у отца, целый хоровод новых мамочек, то, как жестоко он расправился с Глорией, то, каким опасным человеком становился он.

Однажды поздно вечером Гарри разбудил Соню, чтобы показать ей по телевидению фильм под названием «Национальный бархат», в котором снималась артистка, как две капли воды похожая на Соню. Соня согласилась с отцом; ей тоже показалось, что они с героиней фильма, как сестры-близнецы, похожи друг на друга. Сначала Соня хотела было отправиться спать, но фильм захватил ее настолько, что она, отождествляя себя с постоянно скачущей на лошади героиней фильма, вдруг страстно захотела завести собственную лошадь.

Их кочевая, начавшаяся в форме игры жизнь порядком надоела Соне. Она постоянно ныла, выпрашивала у отца лошадь, пока наконец он не пообещал ей научить кататься верхом сразу после того, как они где-нибудь осядут. «Когда же наконец это случится?» — думала она. Ей казалось, что они, путешествуя несколько лет, прожили двадцать разных жизней, познакомились с сотней незнакомых людей, наделали массу ошибок. А между тем прошло всего лишь полгода. Соню просто тошнило от вида пропахшей всевозможными запахами мятой одежды и от закусок, которыми их потчевали в придорожных кафешках. Всякий раз, когда она начинала жаловаться отцу, он обычно отвечал:

— Но ведь мы выиграли этот марафон, принцесса! Мама так и не сумела их догнать, ведь они пересекли целую страну, и теперь были абсолютно свободными людьми!

Они заканчивали свое бегство в Калифорнии, в небольшом прибрежном городке, жители которого были повально увлечены верховой ездой. В этом городе находился ипподром, беговые дорожки которого с апреля по октябрь были предоставлены в пользование любителям конного спорта.

Приехав в город в конце сентября, беглецы сняли бревенчатый домик, выходивший окнами на море. Гарри определил Соню в одну частную школу, ученики которой, по предположениям Сони, должны снова пялиться на нее во все глаза либо дразнить ее. Но предположения не оправдались, так как происходившие из богатых семей ученики, повидавшие много временно обучающихся и убывающих гостей, не проявили к Соне ни малейшего интереса.

Заветной Сониной мечтой стало сначала научиться верховой езде, а затем завести собственную лошадь и ухаживать за ней так же, как это делала та девочка в фильме. Если они снова быстро тронутся в путь, отец вряд ли разрешит ей брать уроки верховой езды. Но прошло несколько недель, и Соня поняла, что отец, похоже, решил подольше отдохнуть от нескончаемых переездов. Это был такой провинциальный, сонный город, что трудно было представить себе, что здесь с тобой могла случиться какая-нибудь беда. Люди занимались собственными проблемами, и ни разу какая-нибудь официантка или школьная учительница не поинтересовалась у Гарри, чем он занимается целыми днями или где Сонина мама.

Все дни напролет отец проводил дома, сидя с газетами или просматривая многочисленные колонки цифр. Каждое утро отец звонил своему другу в Нью-Йорк, просыпаясь ни свет ни заря, потому что между местным и нью-йоркским временем разница была в три часа. Это обстоятельство делало Соню еще более оторванной от той, прежней жизни, и ей казалось, что они обитают на какой-то чужой планете, с абсолютно другими временными рамками. Когда Соня поинтересовалась у Гарри, кому он звонил каждое утро, отец ответил, что своему другу, который, выполняя для него одну очень важную работу, потребовал за это большие деньги. Одним словом, «вымогатель» — характеризовал своего друга отец. Гарри сказал, что было бы много спокойнее, если бы они поменяли свою фамилию Уинтон на Эштон, и Соня послушно подписала все свои тетради новой фамилией.

Ей нравилось менять свои имена, потому что с новым именем как бы рождалась совершенно другая Соня, не имевшая ничего общего с той, прежней девочкой. Она научилась замаскировывать ту свою ослепительную красоту, при виде которой восхищались взрослые и негодовали ее ровесники. Одеваясь в рваные джинсы и поношенную футболку, одежду, ставшую униформой всех калифорнийских подростков, пряча под лохматыми волосами свои фиалковые глаза и развязно жуя резинку, Соня старалась отвлечь от себя восхищенные взгляды окружающих.