История германского фашизма - Конрад Гейден

Во всем прочем, в социализме и в вопросе о восточной ориентации, Гитлер, быть может, еще уступил бы северянам. В принципиальных вопросах он всегда был очень уступчив; это была хитрость мизантропа, знающего, как мало люди в решительный момент руководятся принципами и сколько программ терпит крушение в действительности. Но он не мог мириться с апологией путча и бомб. Ведь за ним еще числилось три года условного заключения, он все еще мог быть выслан из пределов страны. В начале года он вышел из австрийского подданства; теперь он вообще не числился гражданином какого-либо государства. Он должен был отнять у северян их бомбы, если не хотел взлететь вместе с ними на воздух.

Хорошо было бы теперь, если бы у Гитлера имелась где-нибудь в Германии хоть какая-либо связь с государственной властью и можно было бы укрыться под ее крылышко, как это бывало прежде, до ноября 1923 г. Динтер в Тюрингии пытается завязать такую связь. В декабре он ведет переговоры с другими правыми партиями о предоставлении Гитлеру поста государственного советника, но партнеры отказывают ему в этом. Следовательно, пока эти надежды тщетны. У партии нет уже силы, а в бессильной партии в свою очередь невелико влияние Гитлера. Нет больше и старого орудия господства над партией — штурмовых отрядов. Единственное, чем они хоть сколько-нибудь проявляют себя перед общественностью, — это их коричневые блузы. Их выдумал в 1924 г. обер-лейтенант Россбах, и Гитлер сам носил коричневую блузу в Ландсбергской крепости. Теперь это дает хлеб товарищу Россбаха Гейнесу, открывшему торговлю коричневыми блузами.

Этот год был безотрадным для Гитлера и кончился он так же неутешительно. В июне вышел в свет первый том его книги «Моя борьба». Но Гитлер, еле перебивавшийся до сих пор, захотел заработать на ней слишком много. За книгу была назначена слишком высокая цена в двенадцать марок, и она в течение ряда лет раскупалась плохо.

Ко всем огорчениям в области партийных дел прибавились также тяжелые личные переживания. Гитлер безнадежно влюбился в одну даму мюнхенского общества. Его счастливым соперником был известный профессор мюнхенского университета. Мы не упомянули бы про этот случай, если бы не следующее обстоятельство: распространился слух, что Гитлер помолвлен с дамой еврейского происхождения. Тогда «Фелькишер беобахтер» напечатал (в середине октября) опровержение: «В слухах о помолвке нет ни слова правды, к тому же девица, о которой идет речь (следовала фамилия), вовсе не еврейского происхождения».

Влияние, исходящее от Штрассера и его окружения, не прошло бесследно и для Гитлера. В конце этого года у него прорываются более мягкие, более человечные тона, чем это имело место когда-либо прежде или впоследствии.

«У марксистов, — сказал он в середине декабря на одном большом собрании в Штутгарте, — как-никак есть свое миросозерцание. Мы должны противопоставить им наше национальное миросозерцание. Мы придем к цели лишь тогда, когда буржуазия тоже проявит горячее чувство социальной справедливости. Пока имущие будут считать жертвой то, что они иногда дают деньги, они не имеют права требовать, чтобы другие жертвовали своей жизнью. Ибо социальная идея требует не жертв, а восстановления социальной справедливости».

Красиво сказано! После стольких громов и фанфар эти мягкие слова звучат в устах Гитлера чуть ли не меланхолично. В том же настроении он выступил на рождественском празднике в баварской провинции, где сказал, что, быть может, пройдут еще двадцать, еще сто лет, пока победит идея национал-социализма. Но пусть умрут те, кто верит теперь в этот идеал; что значит жизнь человеческая в развитии народа, в развитии всего человечества?

Оглядываясь на 1925 год, Гитлер, чего доброго, должен был прослезиться…

Глава восьмая

В начале 1926 г. Гитлер не знает, будет ли у него еще партия к концу года. На бумаге партия якобы насчитывает тридцать тысяч членов, но они принадлежат не ему, а его ненадежным генералам. Вполне надежно он держит в руках только Южную Баварию. Франкония тоже лучший округ в партии. По числу членов партии Нюрнберг уже в 1925 г. перегнал старую цитадель Мюнхен; ряд успешных походов против согрешивших еврейских сограждан сделал здесь Штрейхера пугалом для города, временами он на своем посту члена городской управы представляет серьезную угрозу даже для обер-бургомистра города, демократа Луппе. Однако Штрейхер не позволяет вмешиваться в дела своего района и вообще в свою компетенцию. В Тюрингии агент Гитлера Динтер рассорился с местными руководителями; в Саксонии Мучман вынужден распустить мятежную восточносаксонскую окружную организацию. От вюртембергской организации остались только обломки; Баден повинуется, но слаб. Северная Германия представляет собой сплошную зияющую рану на теле партии — Штрассер с семью непослушными окружными организациями образовал здесь партию в партии и обдумывает лишь, совсем ли ему отделиться от Гитлера или же только низложить его и сплавить на синекуру почетного председателя партии.

Штрассер жаловался тогда графу Ревентлову, что при ближайшем рассмотрении Гитлер оказывается только оратором, а не политиком и не государственным деятелем. Это, говорил он, в конце концов не укрылось от лучших умов в партии; вечное увиливание Гитлера от конкретных политических решений, его скорее философские, чем политические, проповеди делают почти невозможной всякую работу с ним. Штрассер считал, что если он совместно с Геббельсом поставит перед Гитлером альтернативу: новое распределение партийного руководства или раскол в партии, то Гитлер должен будет уступать и удовольствуется постом номинального председателя партии и ее главного оратора.

Не забудем, что все эти партийные вожди и члены партии, товарищи и заговорщики — отнюдь не испытанные политические деятели, а обыватели, более или менее случайно попавшие в политику; что их взгляды и надежды — это взгляды и надежды профанов и поэтому чрезвычайно раздуты, а главное, что у них еще нет верного чутья, они не понимают, насколько инертна политическая обстановка, и поэтому любят строить на бумаге самые фантастические проекты. 1925 год был для Штрассера годом слишком быстрых триумфов среди масс, изголодавшихся по идеалам. Такие агитаторы, завоевывая десятки тысяч, легко забывают, что это все же лишь ничтожная доля многомиллионного населения страны. Штрассер еще не испытал разочарований, за подъемом еще не следовала реакция, поэтому он уверен, что и в партии у него дело пойдет как по маслу. Между тем Гитлер тоже приступил к созданию своей когорты внутри партии.

Центральный орган партии был почти единственной материальной и правовой базой Гитлера на этом этапе движения. В 1926 г. ему удалось выкупить газету из рук кредиторов. В начале 1927 г. Гитлер уже мог сказать, что газета в денежном отношении поставлена на ноги и самостоятельна. В 1926 г. пропаганда его берет упор главным образом не на привлечение новых членов партии, а на завоевание новых читателей для «Фелькишер беобахтер».

Этой цели должны были служить даже защитные группы (Schutzstaffel). В небольшом масштабе они уже несколько месяцев существовали в Мюнхене; в январе 1927 г. такие группы основываются повсеместно. Защитные группы становятся наследниками исчезнувших штурмовых отрядов. Задача их как официальной военной силы партии заключается в том, чтобы своей конкуренцией убить и поглотить бесчисленные местные группы штурмовых отрядов, товарищеские союзы, местные дружины россбаховцев и т. п. Поэтому при их создании необходимо поступать очень осторожно. Если прежде, при основании штурмовых отрядов, заявлялось: «Партия ожидает, что вы все явитесь на ее зов», то теперь подчеркивается: «Партийное руководство исходит из того положения, что гораздо больше ценности представляет горсть самых лучших, самых решительных и стойких, чем масса попутчиков без решимости и энергии. Поэтому защитные группы строятся по очень строгим директивам, и численность их весьма ограничена».

Впоследствии, когда партия стала силой, по этому принципу были построены охранные отряды (СС) которые по отношению к штурмовым отрядам (СА) — играют такую же роль, как гвардия по отношению к линейным войскам. Вначале защитные группы были ограничены в своей численности, их членов самым тщательным образом отбирали, оставляя только безусловно верных Гитлеру; эти группы должны были составить в окружных организациях верное Гитлеру ядро среди ненадежных штатских членов партии и защищать дело Гитлера против Штрассера. Поэтому эти группы не прививаются за пределами Баварии. Руководителем их был старый друг вождя Берхтольд, бывший руководитель ударного отряда Гитлера». На веймарском съезде партии в мае 1926 г. Гитлер торжественно вручил своему новому войску «окрашенное кровью знамя», которое 9 ноября 1923 г. сопровождало гитлеровцев в их шествии к Фельдгернгалле.