Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум

отмечен и факт отсутствия представителей Франции — с ними считались так мало, что даже не сочли нужным пригласить на встречу.

Германским командованием гостю был предоставлен специальный поезд, в котором и он, и его немалая свита разместились со всеми удобствами.

16 сентября 1940 года Серрано Суньер прибыл в Берлин.

Принимал его Риббентроп, и вот эта встреча прошла не так бравурно, как первый прием на границе, в Андае. Министр иностранных дел рейха выразил удивление размерами испанских запросов. Он сказал, что «понимает необходимость военных поставок», но не в таких же количествах?

Запрошенное количество, надо сказать, было действительно огромным — Франко желал получить от Германии 400 тысяч тонн бензина и 700 тысяч тонн зерна. И это не считая требований на поставку угля, дизельного топлива, хлопка, а уж заодно и каучука. Что было чрезвычайно дефицитно в Германии и ввозилось только транзитом, через СССР.

В ответ Серрано Суньер обратил внимание своего собеседника на то, что на сегодняшний день в Испанию поступило только несколько тонн предметов, связанных с католическим богослужением. Их взяли в Польше, которая, в конце концов, была католической страной.

Но для ведения военных действий нужны все-таки более материальные вещи!

Риббентроп с этим заявлением согласился и сказал, что необходимый минимум будет испанским властям предоставлен — но не в таких же немыслимых количествах? Полномочный посол, конечно же, понимает, что требования войны накладывают известные ограничения даже и на огромные ресурсы Германии и что Англия все еще не хочет понять всю безвыходность своего положения и не желает принимать разумные предложения о мире.

Этот тезис получил почти немедленное подтверждение — в Берлине была объявлена воздушная тревога. В результате испанской делегации ночью пришлось спускаться в бомбоубежище — совещание пришлось перенести.

Но переговоры и дальше шли отнюдь не гладко.

Выяснилось, что испанские территориальные претензии на французские колонии в Африке так же велики, как и запросы на стратегические материалы, вроде каучука или бензина. Франко хотел получить не только все Марокко, но и Тунис. И Суньер упомянул о том, что Португалия, несомненно, должна относиться к испанской зоне влияния, ибо ее право на отдельное существование относится только к сфере морали, а не практической политики.

Риббентроп, в свою очередь, выдвигал германские требования о передаче Германии испанских рудников, принадлежащих британским компаниям, о «долгосрочной аренде» военных баз на территории Испании и ее колоний, о платежах за поставки, сделанные Германией националистам во время гражданской войны, — в общем, пунктов для разногласий хватало с избытком. Но больше всего министр иностранных дел Германии удивлялся размерам испанских материальных запросов — он думал, что они непомерно велики.

Он не знал, что буквально в день отъезда Серрано Су-ньера из Мадрида генерал Франко поговорил по душам с послом США о кредитах на поставки в Испанию зерна, бензина и угля.

Речь шла о сумме в 100 миллионов долларов.

Эту цифру надо оценить по достоинству: когда в 1938 году Германия поглотила Австрию в результате аншлюса, ей достались австрийское золото и государственные валютные запасы этой страны общей суммой около 200 миллионов долларов. Сейчас, осенью 1940-го, Испания просила у США кредитов на сумму в половину золотого запаса Австрии. Не предлагая при этом никакого обеспечения.

X

25 сентября 1940 года чрезвычайный посол Испании Серрано Суньер вручил Адольфу Гитлеру письмо, направленное ему Франциско Франко. Датировано оно было 22 сентября. Таким образом, вручение послания прошло с запозданием в три дня.

И это было отнюдь не случайно.

Дело в том, что между Франко и Серрано Суньером с самого начала «германского визита» шла интенсивная переписка, и при этом обе стороны не доверяли ни радио, ни телеграфу. Они не доверяли даже своим секретарям и стенографистам — письма часто писались от руки, в единственном экземпляре, и доставлялись специальным самолетом, с посыльным.

Понятно и без объяснений — письмо к фюреру не могло быть написано от руки.

Отнюдь нет, оно было должным образом отпечатано, подписано генералиссимусом Франко, переведено на немецкий, и перевод был тщательно проверен.

Но доставили письмо все-таки по установившейся схеме — самолетом..

Написано оно было в необыкновенно приятных тонах, пересыпано самыми лестными комплиментами, содержало уверения в дружбе и преданности — «в прошлом, в настоящем и всегда».

Дальше, однако, в тексте шли дружеские укоризны. Ну неужели фюрер сомневается в том, что при вступлении в войну все порты и все аэродромы Испании окажутся в распоряжении ее великого союзника? Конечно, Риббентроп беспокоится о предоставлении Германии военных баз на испанских островах и в испанских колониях.

Но разве не ясно как день, что требования тут совершенно излишни?

Испания сама позаботится об укреплении и обороне всех пунктов на своей территории, а вопросы аренды Рейхом военных баз в отношении сроков и стоимости всегда можно обсудить позднее.

Кроме того, хотелось бы оставить наконец позади старые проблемы, связанные с долгами Испании за военные поставки 1936–1939 годов. Разве поля сражений испанской гражданской войны не послужили пробным полигоном нового оружия рейха, показавшего такие блестящие результаты в его титанической борьбе?

И если уж Италия готова снисходительно отнестись к оплате своих военных поставок, то, конечно же, Германия, с ее гораздо большими средствами, может посмотреть на этот вопрос в свете широкого сотрудничества с Испанией без ненужной мелочности?

Что касается германских требований о поставках минерального сырья из будущих испанских колоний, которые должны перейти к ней от Франции, то тут не о чем и говорить. Ну конечно же, вся добыча этих рудников будет немедленно продана рейху, и по честной цене — сразу после того, как «Испания удовлетворит свои нужды».

Все остальное содержание послания Франко было выдержано в том же духе. Провозглашались «дружба и верность союзу», но все конкретные вопросы, связанные с этой дружбой, тщательно обходились стороной, а вместо них поднимались другие, связанные с платой за союз.

Плату, выражавшуюся в поставках всевозможных материалов в огромных количествах, требовали вперед. Вообще, Испания выражала готовность вступить в войну, но при этом немедленно оговаривалось, что дата этого вступления «будет зависеть от развития событий».

В ведомстве Риббентропа говорили, что Испания хочет получить имперские владения в Африке, расплатившись с Германией «выражениями дружбы общего характера».

Серрано Суньер уехал из Берлина, задержавшись по пути домой в Риме. Он поговорил о делах и с Чиано, и с Муссолини, и поделился с ними своими впечатлениями. В частности, он назвал Риббентропа «бестактным». Чиано, собственно, и сам так думал, но он вряд ли поделился со своим гостем сведениями о впечатлении, которое сам Серрано.