Зоопарк доктора Менгеле - Герт Нюгордсхауг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но однажды вечером, возвращаясь с работы, Мино встретил Ильдебранду, она шла с подругами из кино. Она пошла с ним в пансион. В ту ночь Мино не спал ни минуты. Ильдебранда выпила его до последней капли, а когда прокричал петух из сада сеньоры Пекаль, постель юноши оказалась в жутком беспорядке.
– Теперь ты избавлен от проклятия вождя обохо, – сказала Ильдебранда и ушла из пансиона так, что хозяйка ее не заметила.
В тот день Мино перед работой зашел на почту. Он отправил письмо Марии Эстрелле Пинья. Он писал, что скоро приедет домой и что у него все хорошо. Он зарабатывал деньги на дорогу домой.
Через четыре дня после праздника святого Иоанна Крестителя в ливанском квартале произошла катастрофа. Истребитель правительства упал на улицу возле бара «Сталинград», раздавив четыре дома и двенадцать автомобилей. Возникший пожар удалось быстро потушить. Сорок три человека, включая летчика, погибли. Среди них был младший брат Бахтара Али Аш Аши, только что приехавший из Ливана.
Поговаривали, что это была спланированная акция правительства, желавшего выгнать ливанцев из страны. Ведь они могли скрывать террористов, протестующих против свободного мира. Но все это были лишь слухи, подтверждения которым не находилось. Как и тому, что Гектор Боргас, застреливший трех знаменитых братьев-коммунистов Фелипе, Герро и Фердинанда, получил от ЦРУ миллион долларов. Как и тому, что в лекарствах, которые правительство раздавало бедным индейским племенам, проживавшим в глубине страны в районах, богатых минеральными ископаемыми, содержались бактерии холеры.
Целую неделю бар Бахтара был закрыт в знак траура по погибшему брату. По всему ливанскому кварталу развевались траурные флаги. Останки самолета-истребителя прибили к стенам и закрасили фашистскими символами. Рыбаки выразили скорбь своим способом, вывалив возле ворот дома главного полицейского города, капитана Леопольдо Вультуры, целую гору тухлой рыбы. Рыбаки дружили с ливанцами, а те всегда их привечали.
Орландо тоже потрясла эта трагедия. Сидя под платаном, он сказал Мино:
– Мы поедем в твою страну, отыщем кактус и твоего отца и присоединимся к революции. У него, по крайней мере, есть оружие. А здесь, в этой мясной лавке, одни ножи!
– И зачем же тебе оружие? – поинтересовался Мино, посасывая нектар орхидеи.
– Чтобы застрелить местного бургомистра! – холодно промолвил Орландо.
– Чем тебе не угодил бургомистр?
– Он свинья, он получил власть с помощью жульничества и мошенничества. Своими налогами и сборами он выжимает все соки из рыбаков. Он обесчестил сестру Ильдебранды, она работала горничной на его огромной вилле. Он ненавидит ливанцев, и я бы не удивился, узнав, что он лично приказал летчику направить самолет именно сюда. К тому же он куплен мафией владельцев лесовозов, им разрешили построить парковку у реки, прямо возле моего дома. И пусть его cojones медленно прокрутят через мясорубку!
– И кто же станет новым бургомистром, когда ты застрелишь этого?
– Диего Наварро, конечно. Он человек из народа. Сам был рыбаком.
Убить. Мино улыбнулся.
Очень многого он не понимал. В прочитанных им книгах он нашел ответы на некоторые вопросы; например, он узнал названия всех стран на Земле и их месторасположение. Исторические книги рассказали ему о страданиях Человека и жестокости Человека. О жажде власти и об алчности. О нужде и о нищете. Но он так и не нашел настоящего учебника истории: того, где говорилось бы о жестоком истреблении природы, того, где рассказывали бы об отношении Человека к животным и растениям, такого учебника истории, в котором Человека ставили бы на его законное место – место самого большого вредителя на планете. Жизнь человека менее ценна, чем жизнь подвальной крысы. С точки зрения планеты. С того места, где встречаются небо и вода.
Почти всю ночь Мино Ахиллес Португеза бродил кругами по району, где жил бургомистр Луис Альберго де Пинарро. Примерно без десяти семь, когда бургомистр вышел на балкон, направляясь к своему шикарному бассейну на утреннее плавание, раздался резкий выстрел, и на лбу бургомистра появилась синяя круглая дыра, потом он покачнулся и упал в воду. Под кустом маки сверкнула, остывая, гильза от патрона.
* * *
Уркварт пил красное вино, а Гаскуань предпочитал белое к трапезе, поданной в специальном самолете, предоставленном в их полное распоряжение. Комнату под рю дю Бак опечатали и сделали невидимой. Они направлялись в Стамбул, а ведь не прошло еще и трех часов с того момента, как девушка в «беседке» – Констанс Фрей, она же Рита Падестра, она же…? – была ликвидирована в ходе подстроенной попытки к бегству, это было сделано для того, чтобы пресса не пронюхала о пытках, которым ее подвергли. О том, что методы пыток разработали совместно ЦРУ, ЭЗРА, ГУИП, САС, «Моссад» и КОРМОЛ, знали только «Полковник», Гаскуань и Уркварт.
Телекс перед креслом Уркварта стрекотал непрерывно. Он выплевывал все новые и новые сведения о международных конгрессах, встречах и других мероприятиях, которые происходили или намечались в Стамбуле в ближайшие дни. Их было немало. Но лишь одно из них – цель группировки «Марипоса».
– Гюльхане, – пробормотал Гаскуань. – Она сказала Гюльхане. Это парк в Стамбуле. Что-то там произойдет.
– Возможно, там у нее была назначена встреча с самим Морфо, тем самым невидимым дьяволом, который перевернул мир с ног на голову. Хотелось бы мне взглянуть на его рожу. У вас есть сведения об Орландо Виллалобосе?
– Негативно, – ответил Гаскуань. – В первую очередь проверяем Боготу, Каракас, Кито, Панаму, Манагуа и Тегусигальпу. Возможно, он и «Арганте» – одно лицо. Вы видели фотографию этой бабочки? Она прекрасна.
– Черт бы побрал всех бабочек на свете! Сейчас по всему миру возникают полутеррористические и полукриминальные группировки. Вы читали о том, что произошло в Австралии?
Гаскуань кивнул.
– Сам премьер-министр сказал, что симпатизирует целям группировки «Марипоса». Он осуждает сами акции, безусловно, но понимает, что для того, чтобы изменить ситуацию, необходимы жесткие меры. Может, арестуем его после того, как прихлопнем эту муху-падальщицу?
Уркварт просиял. Имя «муха-падальщица» гораздо лучше подходило этому персонажу, чем благородное «Морфо». В «Лехи», «Иргуне» и «Моссаде» когда-то
