В штабе гвардейской дивизии - Федор Бологов

Хочется особенно отметить большие организаторские способности и трудолюбие дивизионного инженера майора Александра Ивановича Карцева. Под его руководством был осуществлен целый комплекс мероприятий по инженерному обеспечению наступательного боя дивизии. Постоянно и результативно велась инженерная разведка местности, инженерных заграждений и обороны противника. Было оборудовано большое количество огневых позиций, наблюдательных и командных пунктов; организована тщательная маскировка войск на исходном положении. В ночь на 20 августа в минных полях и проволочных заграждениях противника буквально у него под носом саперы проделали проходы на каждую стрелковую роту и каждый взвод танков. Для штурма и блокировки опорных пунктов, отдельных очагов сопротивления и дзотов каждому батальону первого эшелона придавалась хорошо подготовленная инженерно-штурмовая группа. В дивизии был создан сильный отряд заграждения, которому предстояло двигаться за боевыми порядками батальонов первого эшелона для отражения контратак танков противника.

Неутомимо трудились в эти дни и наши политработники. Партийно-политическая работа направлялась на формирование у личного состава высоких морально-политических и боевых качеств, высокой воинской дисциплины и ненависти к врагу. Офицеры политического отдела дивизии во главе с полковником Василием Емельяновичем Ященко постоянно находились в частях, умело направляли работу политорганов, партийных и комсомольских организаций на мобилизацию выполнения личным составом предстоящих боевых задач, в подразделениях проводились беседы на темы: "Атакуй дерзко и стремительно, это решает исход боя", "Не бойся танков врага, умей их уничтожать". Мне особенно запомнились доклады и беседы с бойцами заместителя начальника политотдела дивизии подполковника Владимира Николаевича Халамендыка. Его яркие, убедительные слова зажигали сердца бойцов. И вся эта большая работа по подготовке наступления направлялась, руководилась, подчинялась одному замыслу и воле одного человека — командира дивизии.

Я, тогда еще молодой офицер, не переставал восхищаться талантом, неиссякаемой энергией и большими организаторскими способностями Николая Михайловича Дрейера. Все эти дни он отдыхал не более трех-четырех часов в сутки, а ему в то время уже перевалило за пятьдесят.

19 августа в штабе дивизии было проведено партийное собрание с повесткой дня "Итоги работы коммунистов парторганизации штаба по подготовке наступления и задачи обеспечения управления войсками в ходе наступательного боя". В докладе генерал Дрейер подробно проанализировал работу коммунистов, отметив, что начальники родов войск, служб, отделений штаба и их офицеры успешно справились с поставленными задачами, проявили максимум инициативы, творчество и стремление как можно лучше обеспечить всестороннюю подготовку наступления. Партийное собрание прошло с большим подъемом и активностью.

После него Н. М. Дрейер пригласил к себе руководящий состав штаба и объявил, что полная готовность назначена на 24.00 19 августа.

Мне предстояло выехать в первую стрелковую роту 60-го полка. Мы с ординарцем шли по глубокой траншее, где в одиночку и группами сидели бойцы, а рядом лежали приставные лестницы и чучела. Наблюдатели и дежурные у пулеметов зорко следили за обороной противника.

В первой роте нас встретил командир роты гвардии капитан Н. Ф. Хрычев. Он доложил, что боевая задача доведена до каждого бойца роты и теперь все готовятся к митингам.

— Где будете их проводить? — спросил я.

— Во второй траншее, так как из первой будет слышно противнику, пояснил командир роты.

Я согласился с этим предложением, и мы направились во вторую траншею, где в это время уже собрался 2-й взвод. Перед личным составом выступили парторг роты, командир взвода и я.

* * *

На наблюдательный пункт мы возвратились поздно вечером. На стыке с 55-м гвардейским полком встретили дивизионного инженера А. И. Карцева и инженера 55-го полка капитана А. Л. Блехера, которые проверяли работу саперов, закончивших разминирование наших минных полей и начавших проделывать проходы в минных полях противника. Тяжелое и опасное это дело — снимать мины под дулами вражеских пулеметов. Только ловкость, большая натренированность, смелость и бесстрашие помогают им выполнить эту сложную задачу. Оставив капитана Блехера, мы с Карцевым пошли на наблюдательный пункт дивизии по глубоким траншеям и ходам сообщения. Противник методически вел огонь и пускал осветительные ракеты. Над головой свистели пули, ударялись о бруствер.

— Как вы думаете, Александр Иванович, сколько километров траншей и ходов сообщения вырыто на плацдарме? — спросил я у Карцева.

— Точных данных у меня нет, но думаю, что сотнями километров исчислять можно, — ответил Карцев.

— Да, много, и все это завтра придется оставить, — сказал я. — Сколько пришлось солдату за войну земли перекопать и сколько еще придется до победного дня?!

Даже в наступлении, при любой остановке солдат сразу же заботится об окопе, сначала копает для стрельбы лежа, а затем, если есть время, углубляет его для стрельбы стоя. При переходе к обороне эти окопы соединяются траншеями, ходами сообщения. Оборудуются отсечные позиции, строятся блиндажи, землянки и другие укрытия, и все это одной саперной лопаткой!

Когда мы пришли на НП, там уже были все в сборе. Доложив комдиву о проведенном митинге, я проверил маскировку и охрану НП, затем связался по телефону с начальником штаба дивизии, сообщил о готовности НП к работе и подумал: "Теперь, кажется, все! Подготовка закончена".

В первом часу ночи 20 августа прилег отдохнуть, по уже часа в четыре проснулся. На востоке уже еле занималась заря. Стояла редкая на фронте, никем и ничем не нарушаемая тишина. Со стороны Днестра тянуло прохладой. Воздух был наполнен запахами леса и трав.

Ровно в 8 часов утра был дан сигнал "Ураган", и понесли его телефонные провода и радиоволны по всем полкам, батальонам, дивизионам, ротам, батареям. В воздух взвились сигнальные ракеты. Началась мощная артиллерийская и авиационная подготовка. Под ногами заколыхалась земля. Небо над плацдармом заволокло дымом. Разрывы тысяч снарядов и авиационных бомб слились в единый страшный грохот войны.

Только в полосе наступления дивизии по обороне противника вели огонь 320 орудий и минометов. Каждую минуту на нее обрушивалось 1600 снарядов и мин. Одновременно с первыми выстрелами в воздухе появились наши краснозвездные штурмовики, которые действовали группами в 8-12 самолетов.

В 8 часов 55 минут артиллерия сделала ложный перенос огня в глубину обороны противника. В это время бойцы из нашей первой траншеи подняли чучела, открыли ружейно-пулеметный огонь и прокричали "ура". Уцелевшие солдаты противника вылезли из своих укрытий и приготовились к отражению атаки. И тут-то наша артиллерия снова нанесла удар по переднему краю. Как показали потом пленные, в этот момент противник понес наибольшие потери в живой силе.