Грязная игра - Бьянка Коул
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ева кивает.
— Да, понимаю.
Я качаю головой.
— Но когда познакомилась с тобой ближе, все быстро изменилось. Никто не заменит Джорджию. Ты просто добавила что-то новое в нашу группу.
— Я выпью за это, — говорит Ева, поднимая бокал.
Я поднимаю свой, мы звонко бьемся и начинаем непринужденно болтать о повседневных вещах. Все, о чем я могу думать в данный момент, — это встреча с Арчером. Мне неприятно признавать, но этот мужчина глубоко пробрался ко мне под кожу, и я не уверена, что когда-нибудь смогу вытащить его оттуда.
Я чувствую на себе взгляд Арчера, пока доедаю пятый кусок пиццы за вечер. Пицца дважды в день — это переизбыток углеводов, но прямо сейчас мне на это плевать.
— Ты можешь съесть столько же, сколько и я, — размышляет он.
— И к чему ты клонишь?
Он качает головой.
— Ни к чему, просто наблюдение. — Он садится прямее и открывает одну коробку, хватая свой пятый кусок, чтобы не отставать от меня. — Не могу поверить, что ты ходила во «Фрателли» на обед и не упомянула об этом, когда я предложил заказать пиццу.
— Нельзя съесть достаточно пиццы за один день.
Он смеется и откусывает кусочек.
— К тому же, это пицца в американском стиле, а у «Фрателли» — в итальянском. Они совершенно разные.
Он откидывается назад и наблюдает за мной с искоркой веселья, пляшущей в его темных глазах.
— Верно, совсем не похожи.
Забавно, что наше чувство юмора так идеально сочетается. Арчер никогда не бывает серьезным, я — тоже, за исключением соревнований, но тогда мы оба становимся серьезными.
— Как насчет фильма? — спрашиваю, бросая взгляд на его огромный телевизор с плоским экраном на стене.
Он проводит рукой по своим темным волосам.
— На самом деле я не очень люблю фильмы.
— Тогда зачем тебе такой огромный телевизор?
Он выгибает бровь.
— Для спорта, конечно.
Типичный мужчина.
— Я люблю заниматься спортом, но смотреть… — Я корчу гримасу, поскольку это действительно не моё.
Он наклоняет голову.
— Может, я смогу втянуть тебя в это.
— Может, я смогу увлечь тебя кинопросмотрами.
— Возможно.
Он берет свое пиво и делает глоток. Между нами повисает тишина, но он не шевелится, чтобы включить телевизор. И, чтобы нарушить её, я задаю вопрос, который уже некоторое время не давал мне покоя.
— Почему ты сбежал от своей семьи? — выпаливаю на одном дыхании.
Все его тело становится жестким.
— Это не то, о чем я обычно говорю. — Адамово яблоко Арчера дергается, когда он сглатывает. — Но, полагаю, раз я знаю твой секрет, будет справедливо, если я поделюсь своим, верно?
Я киваю.
— Верно.
Он встает и подходит к холодильнику на кухне с открытой планировкой, чтобы взять еще пива.
— Хочешь?
Я качаю головой.
— Нет, спасибо.
— С чего начать? — он смотрит на меня. — Моя семья контролирует Дублин и делала это на протяжении многих лет еще до моего рождения.
— Ирландия? — переспрашиваю, совершенно шокированная тем, что у Арчера совсем нет акцента.
— Да, акцент сбивает с толку, не так ли?
— Немного, — подтверждаю я.
Он снова садится рядом со мной, сдвигаясь в сторону, чтобы смотреть мне в глаза.
— Я сделал кое-что, что привело к появлению мишени у меня на спине.
— Что?
— Мой отец снова женился на женщине помоложе примерно за два года до моего бегства.
Я закатываю глаза.
— Кажется, я знаю, к чему это ведет.
Он выглядит обиженным и качает головой.
— Она всегда делала мне намеки с того момента, как пришла в наш дом. Мне было пятнадцать лет. И очень скоро стала прикасаться ко мне неподобающим образом. — Он пожимает плечами. — Я не говорю, что сопротивлялся этому. То есть, какой пятнадцатилетний парень откажется от мастурбации рукой красивой двадцатичетырехлетней женщины?
Я задаюсь вопросом, не поэтому ли он стал таким мужчиной-шлюхой, трахающимся со всеми подряд. Из-за его предыдущего опыта общения с женщинами, особенно в таком юном возрасте. Независимо от того, хотел он этого или нет, эта женщина не должна была прикасаться к нему. Он был несовершеннолетним.
— В Ирландии возраст согласия наступает в шестнадцать лет, и все равно я был на пару месяцев моложе. Полагаю, она не считала это неправильным. — Он скрипит зубами. — И это переросло в полномасштабный роман, пока за пару недель до моего семнадцатилетия мой отец не узнал правду.
В его глазах появляется странное выражение, которое я не могу до конца понять.
— В тот день я был на футбольном матче и, вернувшись домой, обнаружил Фиону в своей комнате на кровати с перерезанным горлом и запиской.
Я вижу, что ему трудно вспоминать это, по затравленному выражению на его лице.
— В ней говорилось: «Я знаю, что ты сделал». За пару минут я побросал все свои самые важные вещи в сумку, вылез в окно и убежал, ни разу не оглянувшись.
— Значит, тебя обвинили в том, что начала она?
Он кивает.
— Да, но я знал, что это неправильно. Черт возьми, она была женой моего отца.
— Хотя это не так плохо, как продать всю свою семью их злейшему врагу, верно?
— Это другое.
— У тебя были братья или сестры?
— Младший брат, который сейчас в очереди на получение контроля над кланом Монро. На его месте был бы я.
— И ты хотел такой жизни?
Он выглядит задумчивым, обдумывая вопрос.
— В свое время я хотел этого, но я бы ни на что не променял то, что нашел здесь. Оак дал мне безопасное место для спасения, и я навсегда останусь у него в долгу. — Арчер тянется ко мне и кладет руку на мою ногу, мягко сжимая. — Как у ветерана, у меня есть несколько идей о том, как ты можешь сбежать от своего отца на выпускном.
Я напрягаюсь при упоминании плана, который я так старательно держала в секрете даже от своих лучших подруг.
— Мне не нужны идеи. Я же сказала тебе, что никто, кроме меня, не будет знать.
Он наклоняет голову.
— Но я могу помочь тебе, Адрианна.
— Мне не нужна помощь, — говорю я.
Всю жизнь у меня были барьеры от всех и вся, и они не собираются рушиться ради этого мужчины.
В его глазах мелькает обида, но он быстро прячет её.
— Поступай как знаешь. Значит, у тебя уже всё улажено?
У меня ничего еще не
