Зеркало судьбы - Антон Андреевич Панферов

он с ловкостью циркового гимнаста нырнул в межвагонное пространство, и в два счета оказался на земле. Увидев бегущего навстречу оперативника, он крикнул своим:

– Они уже близко, поторапливайтесь!

Виталик и Наташа пошли следом. Ослабевшие от страха руки и ноги девочки не слушались, она с трудом их переставляла.

– Виталик, подожди, – тяжело дыша, простонала Наташа. – Я боюсь упасть!

Но к тому моменту, когда ребята спустились на землю и вот-вот хотели нырнуть под вагон, крепкие руки оперативника схватили Виталика за плечи. Парень понял, что вырваться не удастся и крикнул Наташе:

– Беги!

Девочка замешкалась, и даже попыталась высвободить своего товарища, но поняла, что ничего из этого не выйдет, тем более, полицейский второй рукой пытался ухватить и ее. Тогда Виталик упершись ногами в бок вагона, пружинным толчком перенес весь свой вес на оперативника и свалил его с ног, оказавшись на нем сверху. Барахтаясь и извиваясь, он не оставлял попытки вырваться, но силы были не равны. Спустя мгновение парень ощутил на своих запястьях, закрученных за спину, холодное прикосновение наручников.

– Давай быстрее, что ты там возишься? – послышался из-под вагона голос Кирилла.

Наташа, недолго думая, поползла под вагон. Оглядываясь назад, чтобы убедиться, что за ней нет хвоста, она не заметила, как краем одежды зацепилась за цепь, которая соединяла между собой какое-то подвагонное оборудование. Звенья цепи, почему-то оказались разомкнутыми и были настолько острыми, что глубоко и крепко застряли в толстом материале кофты, которая была на девушке.

– Кирилл, я за что-то зацепилась! – произнесла Наташа.

Парень рванул было, чтобы помочь ей, но вдруг прозвучал гудок и состав тронулся. Последнее, что он увидел – это ужас в глазах Наташи и крик о помощи, который терялся за стуком колес. За бетонным перекрытием платформы парню не было видно, что происходит с его подругой. Спустя мгновение крик, издаваемый бедной девочкой, превратился в душераздирающий вопль. Парень обхватил голову обеими руками и крепко-крепко зажал уши, чтобы ничего не слышать.

Этого не могли не слышать люди, которые находились на платформе и в здании вокзала, двери которого были открыты. В момент, когда крики дочери донеслись до Насти, у нее что-то оборвалось внутри. Не помня себя, она выскочила на платформу и помчалась вслед за составом, крича, чтобы тот остановился.

Машинист электропоезда будто услышал мольбы женщины и применил экстренное торможение, видимо по радиосвязи ему передали, что под вагоном оказался человек. Настя металась между предполагаемыми вагонами, где могла находиться Наташа, Дмитрий, выскочив вслед за ней, и нагнав у края платформы, сгреб в объятья, пытаясь оттащить от состава. В этот момент у Насти как будто прибавилось сил: ранее хрупкая и беззащитная, сейчас она словно раненая львица, которая пытается защитить своего детеныша, вырывалась из крепких объятий.

Машинист, помощник, и наряд полиции, шли вдоль состава и заглядывали под каждый вагон в поисках тела, и вдруг под четвертым вагоном, увидели Наташу, вернее то, что от нее осталось. Молодому помощнику и двум таким же оперативникам, от подобного зрелища стало плохо. Но и те, кто был постарше, и кому по долгу службы доводилось видеть подобное, не могли смотреть на это без содрогания.

…Тело девочки завернули в плотную ткань и подняли на платформу, оцепив место происшествия. Вызвав наряд скорой помощи, которая действительно была необходима, но не погибшей Наташе, а ее маме. Настя, после того как тело дочери подняли на платформу, потеряла сознание и обмякла в руках Дмитрия.

Сотрудники скорой помощи попытались привести ее в чувства, но ничего не получалось. Последовала длительная процедура реанимации, в результате которой выяснилось, что это не простой обморок, а самая настоящая кома, вызванная болезнью Насти.

В разговоре с врачами, Дмитрий объяснял, что что-то подобное с ней уже случалось. Не давая никаких прогнозов, врачи погрузили оба тела в машину и карета скорой помощи, разнося по всей округе звук сирены, скрылась за поворотом.

Дмитрий постоял еще немного, смотря вслед удалившейся машине, потом спрыгнул с платформы и подошел к мальчугану, которого придерживал за рукав офицер полиции.

– Ну, рассказывай, что тут случилось. Почему девочка оказалась под составом?

– Это он во всем виноват! – произнес сквозь слезы Виталик, и толкнул плечом державшего его оперативника.

– Ах ты, подлец! – не удержался тот и как следует тряхнул парня. – Еще хватает наглости меня обвинять!

– Погоди, погоди, сержант, отпусти его, нам нужно поговорить, – Дмитрий освободил Виталика от цепкого захвата полицейского и отвел в сторону.

– Почему ты обвиняешь сержанта? Какие у тебя на то причины? – спокойным, ровным тоном спросил Дмитрий.

Было видно, что парень сильно волнуется и не знает с чего начать. Гримаса на его лице периодически менялась, отображая его внутреннее состояния. Он, то злился, то принимался снова плакать, понимая, что ему снова предстоит вернуться к тому, что только что пережил, увидев, как погибла его подруга.

– Потому что это он! – выкрикнул мальчуган. – Если бы он меня не схватил, а дал нам убежать, мы бы успели проползти под поездом до его отхода.

Дальше Виталик во всех подробностях рассказал, как было дело.

…Уставший и внутренне опустошенный Дмитрий вернулся домой. Было уже поздно и на улицах зажглись фонари. Он еще постоял немного около подъезда, вдыхая свежесть вечернего воздуха, и вошел внутрь.

Дмитрий жил вместе с родителями. Войдя в квартиру, он, не обращая ни на кого внимания, погруженный в мрачные мысли, прошел в свою комнату и рухнул на диван, уткнувшись лицом в подушку.

– Здравствуй, сынок. Как прошел день? – спросил отец, войдя к нему.

Дмитрий лишь махнул рукой, давая понять, что сейчас не время для разговора. Родитель понял состояние сына и, пожелав спокойной ночи, вышел из комнаты.

…На следующее утро, все члены семьи собрались в гостиной за завтраком.

– У тебя что-нибудь случилось? – начал отец.

– Да, пап, случилось! – Дмитрий вдруг замолчал и взглянул сначала на отца, потом на мать.

– А разве еще нигде ничего не сообщалось?

– О чем ты?

– Не знаю, может быть. А, может быть, я что-то упустил. Напомни, сынок.

– Вчера у Насти погибла дочка Наташа, а сама Настя находится в тяжелом состоянии в больнице после этого случая.

– Боже мой! – ужаснулась мать Дмитрия. – Бедная девочка.

– Да! Попала под поезд, – Дмитрий опустил подробности произошедшего и обратился к отцу:– Ты вчера хотел мне что-то сказать?

– Да! – кивнул тот. – Хотел сообщить информацию, по твоей просьбе. Помнишь, ты попросил меня посодействовать в розыске папки с документами, которая якобы была у Андрея Немчинова на момент гибели?

– Да, конечно! – возбужденно произнес Дмитрий. – Ею еще очень интересовались немецкие партнеры Андрея.

– Ну, так вот, – продолжил отец. – Папка нашлась, только документы оказались немного подпорчены.

– В смысле – подпорчены? – не понял сначала Дмитрий.

– В прямом смысле! Размыты водой. Сейчас наши ребята работают над их восстановлением. Будем надеяться, что эта процедура пройдет успешно. Как только все станет