Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия - Юлий Циркин

И именно этот аспект (а в Угарите Илу тоже прародитель богов) оправдывает в глазах автора I‑II вв. н. э. именование Эла Кроном.

Надо подчеркнуть, что, в то время как финикийцы реально все меньше почитали Эла, их соседи по–прежнему видели в нем высшего бога. Элу гораздо более, чем финикийцы, поклонялись арамеи Сирии. Хотя еврейский Иахве по своему положению сначала был, скорее, «баалом», чем «злом», он по мере превращения в единого Бога отождествлялся именно с Элом. И в библейской Книге Бытия он назван Высшим Элом, Творцом неба и земли, т. е. носит почти тот же титул, что угаритский Илу и самаальский бог. Был ли титул «высший» свойствен Элу изначально или его появление вызвано объединением в одной фигуре двух разных богов, спорно. Как мы уже видели, этим титулом наделялся угаритский Балу, а мысль о самостоятельном существовании в Угарите бога Элиуна («высшего») сейчас отвергнута. С другой стороны, Элиун в качестве самостоятельного бога упоминается Санхунйатоном, а Эл у него (если Филон это правильно понял) оказывается внуком Элиуна. Сирийские арамеи в VII в. до н. э. тоже почитали такого бога, отличного от Эла. Поэтому представляется, что, в то время как в Угарите «высший» было титулом небесных (и живущих на высоких горах, которые тоже рассматривались как вариант небес) богов, их семитские соседи — финикийцы–ханаанеи, а позже арамеи почитали самостоятельного бога Элиуна. Не исключено, что появление такого бога могло произойти в результате раздвоения ранее единого образа. Что касается именования библейского Йахве Высшим, то это могло быть или результатом обратного процесса — соединения двух божественных фигур, или наличия единой фигуры «высшего бога» — Эла Элиуна. Еврейская племенная общность, как известно, появилась в результате ее откола от аморейско–сутийского единства и сложных этнических трансформаций в племенном мире Передней Азии во II тысячелетии до н. э„ так что по своему происхождению евреи были ближе к угаритянам, чем к финикийцам, хотя и испытали огромное влияние ханаанеев, обитавших в Палестине. Поэтому можно предположить, что у амореев «высшими» были небесные боги, а у ханаанеев и арамеев «высший» был отдельным богом.

78

Схема управления завоеванными территориями, в соответствии с которой сохраняющие свою власть местные царьки признавали верховенство другого государя (египетского либо хеттского), в I тысячелетии до н. э., когда возникали первые империи, становилась во многом анахронизмом. Однако именно в Финикии такая схема еще не утратила своей действенности. Под властью и ассирийских, и вавилонских, и персидских царей некоторые города Финикии сохраняли свои династии. Но и в этих условиях контроль верховных владык стал гораздо более жестким, чем в предыдущую эпоху. Данное обстоятельство, как и общее направление политической жизни I тысячелетия до н. э., возможно, способствовало тому, что и в области религиозной мысли произошел фактический отказ от схемы, предусматривающей наличие верховного царя и подчиненных царей. А это могло отразиться и на положении Эла в финикийском пантеоне.

79

Библ считался городом, основанным самим Элом. Так что сохранение в нем реального культа этого бога неудивительно. В Берите весьма почитался морской бог, который мог отождествляться с Элом. Удивительнее сохранение или появление культа Эла в африканских колониях Тира, в которых он отождествлялся с морским богом. В самом Тире до сих пор не найдено следов культа Эла. Этому можно дать два объяснения. Первое: из Тира вообще дошло мало прямых свидетельств религиозной жизни, и не исключено, что в ходе дальнейших работ следы культа Эла будут в нем обнаружены. Второе: в колониях в условиях противостояния окружающей местной среде вполне могло произойти воскрешение ранее забытых культов, в том числе и культа старого верховного бога.

80

Помещение Баал–Шамима во главе вселенной говорит о том, что в I тысячелетии до н. э. этот бог явно занимает место Эла. Как и Эл, он, несмотря на сохранение в имени слова «баал», понимается, по–видимому, как «эл», т. е. бог всего космоса. Филон называет Баал–Шамима Зевсом, считая его, следовательно, верховным богом, правящим, в отличие от Крона, в настоящее время. Имелось ли такое представление уже у Санхунйатона, сказать трудно. То, что культ этого бога существовал и во II тысячелетии до н. э., несомненно. Рассказывая о борьбе богов, Санхунйатон много говорит о боге Небо, считая его отцом Эла. Филон называет этого бога Ураном и, следовательно, отличает от Баал–Шамима–Зевса. Но утверждать, что такое различие было уже у Санхунйатона, мы не можем. Как бы ни решать этот вопрос, надо сказать, что Баал–Шамима Санхунйатон знает. В XIV в. до н. э. тирский царь Абдимилки обращается к своему верховному владыке, египетскому фараону Эхнатону, сравнивая его с Баалом небесным, т. е. с Баал–Шамимом. Если Баал–Шамим и Небо (Шамим) — одно и то же, то почитание этого бога было распространено сравнительно широко в Сирии II тысячелетия до н. э. Царь Алалаха (одного из государств Северной Сирии) Идрими во второй половине XV в. до н. э. называет Небо главным богом, которого сопровождают другие боги неба и земли. Бог Шамуму упоминается и в Угарите, хотя ничего другого, кроме упоминания, о нем неизвестно. Почитание Баал–Шамима проникает и в Египет. И фараон Рамсес III говорит, что его сердце затрепетало, как Баал в небесах. В Египте почитали Баала, отличая его от Баал–Цафона (Балу–Цапану) и отождествляя его со своим богом Сетхом. И Сетх, и оба Баала были первоначально связаны с бурей. Недаром тирский царь в письме к Эхнатону говорит, что вся земля трепещет при голосе Баала в небесах. Видимо, Баал–Шамим в то время рассматривался в первую очередь как бог грозного неба. Позже, однако, его характер изменился. Он стал богом неба вообще и главой вселенной. Официальное почитание ему было обеспечено. Тирский царь Хирам в X в. до н. э. поставил золотую колонну в Тире в честь, как пишет грекоязычный автор, Зевса Олимпийского. Вероятнее всего, речь идет о Баал–Шамиме. В Тире и других городах имелись храмы этого бога. В VII в. до н. э. Баал–Шамим вместе с некоторыми другими богами призывается в качестве гаранта соблюдения договора тирского царя с его ассирийским владыкой. Еще раньше, в X в. до н. э., библский царь Йехимилк молил в первую очередь Баал–Шамима продлить годы его царствования над Библом. Существовал храм Баал–Шамима и в Карфагене. И там его тоже признавали высшим богом. В начале II в. до н. э. римский комедиограф Плавт написал комедию, в которой выведен карфагенский купец Ганнон. И этот Ганнон клянется Баал–Шамимом. Такую деталь римский писатель едва ли внес произвольно. Так что официально Баал–Шамим остается высшим богом, вероятно, до самого конца финикийской цивилизации.

81

Что видно прежде всего из уже упомянутого договора тирского царя Баала (это было его собственное имя) с ассирийским царем Асархаддоном. В договоре Баал–Шамим с двумя другими богами призывается разбить тирские корабли, если царь Тира нарушит условия договора.

82

Культ Баал–Шамима, по–видимому, оставался полностью в сфере официальных государственных культов. В частной же жизни финикийцев он, будучи слишком официальным, особой популярностью не пользовался. Во всяком случае, как на Востоке, так и на Западе, финикийцы не давали своим детям его имя, а значит, не стремились поставить их под его специальное покровительство.

83

О Баал–Малаки мы практически ничего не знаем, ибо его упоминание в договоре тирского царя Баала с ассирийским царем Асархаддоном единственное. Ясно только, что официально он весьма почитался, как и Баал–Шамим, и что он тоже каким‑то образом связан с морем и возможным кораблекрушением. Существует предположение, что этого бога греки называли Зевсом Мелихием, исходя из того, что всех Баалов, в отличие от Эла–Крона, они отождествляли именно с Зевсом и его различными проявлениями (ипостасями), а во второй части имени просто передали средствами греческого языка финикийское «Малаки». Но Филон Библский Зевсом Мелихием называет Хусора — возможно, не без веского основания. Хусор действительно был связан и с мореплаванием, ибо считался одним из изобретателей корабля. Впрочем, сфера его действий была гораздо шире. Об этом пойдет речь позже. Другое предположение, что Баал–Малаки был в действительности богом–патеком, изображения которого, так называемые патеки, финикийцы помещали на носах своих кораблей, кажется не слишком убедительным. Патеки, как будет сказано позже, вероятнее всего, низшие божества, демоны, а Баал–Малаки явно был одним из великих богов — иначе его едва ли призывали бы в упомянутом договоре наряду с Баал–Шамимом и Баал–Цафоном, поместив их выше других весьма почитаемых божеств. Возможно также, что в Карфагене Баал–Малаки отождествлялся с греческим морским божеством Тритоном. Этот бог назван среди великих богов Карфагена в договоре, заключенном между Ганнибалом и македонским царем Филиппом V в 215 г. до н. э.