Таня Гроттер и посох Волхвов - Дмитрий Емец

Ягун тарахтел, совсем забыв про Пуппера и даже не глядя в его сторону. Гурий уже приготовился открыть платок-парашют, когда внезапно кто-то, не слишком церемонясь, схватил его руку. А еще секунду спустя Пуппер осознал, что лежит животом на грифе контрабаса.

Контрабас, принявший двойной груз, провалился в воздушную яму. Лишь у самой земли Тане удалось перейти на заклинание Тикалус плетутс. Контрабас кое-как выправился и уже с куда меньшим рвением согласился набрать высоту.

– Уф! Чуть руку себе не оторвала! Ну и тяжелый же ты! – проворчала Таня.

– О, Таня! Ты снова спасла меня! Не значит ли это, что мы вместе навек? – патетично спросил Пуппер, ловко переползая по грифу и усаживаясь позади Тани.

– Не значит… Ты мячик не потерял? Давай его сюда! – распорядилась Таня.

Она уже сообразила, что теперь ей довольно долго придется выносить приставания Пуппера. Вокруг уже вертелись любопытные пухлые купидончики в валенках и шапках-ушанках. Некоторые дышали на озябшие ручонки и теребили колчаны, прикидывая, не нашпиговать ли их с Пуппером амурными стрелами. Надежда была лишь на жилетку от сглазов, да и то слабая. Против любовных стрел жилетки бессильны.

А между тем наверху, над их головами, происходило уже нечто невообразимое. Гоярын и Снежный дракон вот-вот готовы были сцепиться. Они были взбудоражены вьюжной тройкой и визжащей Попугаевой, которые лакомым обедом из четырех блюд хаотично метались внутри купола. Двойной драконий рев сливался в один.

Трибуны замерли. Ванька Валялкин вскочил с ногами на скамью. Тиштря и Графин Калиостров то принимались нервно хихикать, то дергали себя за волосы. Они, похоже, тихо тронулись на фоне общего перегруза и дикого желания хоть к чему-нибудь придраться.

– Кузя Тузиков и Катя Лоткова пытаются успокоить Гоярына, но у них ничего не выходит… Драконы вот-вот сцепятся! Снежный дракон, капитально поглупевший после одурительного мячика (он и раньше-то не был гением), выдыхает ледяное пламя, но никакой лед не может сковать огнедышащего Гоярына!.. Защитники торопливо разлетаются в разные стороны! Никто не хочет оказаться поблизости, когда драконы начнут разрывать друг друга на сувениры! Эй, почему фэны Пуппера так засуетились? Гореанна палит из сглаздамата, а магнетизеры вскакивают на коврики!.. А, я понял! Контрабас с Таней, а вместе с ним и Гурик, оказался точно между драконами! Таня спохватывается и старается набрать высоту, но Тикалус плетутс слишком медленное заклинание, чтобы сделать это быстро!.. А тут еще Вихрило начал закручиваться вокруг своей оси. Гроттер и Пуппер исчезают в ледяном вихре, к которому с обеих сторон грозно приближаются драконы!..

Завертевшись в ледяной карусели, Таня все свои силы тратила лишь на то, чтобы удержаться на контрабасе. Она не понимала, где земля, где купол, где трибуны, а где распахнутая драконья пасть. Везде был лишь снег. Где-то совсем близко, за вихревым мешком, слышался хохот Вихрило.

Внезапно сквозь метель Таня увидела распахнутую алчную пасть с алым сердечком гортани. Зная, что эта пасть сейчас поглотит ее и избежать этого все равно не удастся, малютка Гроттер размахнулась и что было сил метнула мяч, потеряв при этом равновесие. Вьюга подхватила ее и безжалостно зашвырнула в пасть вслед за мячом… Пасть захлопнулась.

Контрабас подбросило. Без смычка, оставшегося у Тани, он стал неуправляемым. Пуппер закричал. В следующий миг Гурия проглотил Гоярын, не разобравший впопыхах, за какую команду тот играет. Гоярын и Снежный дракон столкнулись, нанося друг другу удары крыльями. Защелкали челюсти – мощные, как капканы. Брызнула кровь, полетела чешуя.

– О небо! Какой душераздирающий финал! Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!.. – патетично сказала Великая Зуби.

Готфрид Бульонский, лично знавший обоих, пригорюнился.

Фэны застонали. Гореанна не застрелилась лишь потому, что в ее сглаздамате закончились заряды. Тренер Пуппера за одну секунду постарел на двести тридцать лет. Магвокаты извлекли счеты и защелкали костяшками, просчитывая размеры страховки.

– НЕ-Е-Е-ЕТ! – закричал Прун.

Внезапно с громким хлопком сработал обездвиживающий мяч. Все заволокло розоватой дымкой. Снежный дракон разжал челюсти, почти сомкнувшиеся на крыле у Гоярына, и, полузакрыв глаза, миролюбиво спланировал на поле. Гоярын победно заревел за весь Буян, нескромно приписав успех своим бойцовским качествам.

– ГО-О-ОЛ! Одиннадцать – десять! Мы победили! – завопил Ягун, догоняя и подстраховывая от падения Танин контрабас, чудом не раздавленный столкнувшимися драконами.

Трибуны торжествующе взревели. Малютка Клоппик заулюлюкал, расшвыривая направо и налево запуки. Поклеп кинулся обнимать русалку. Тиштря и Графин Калиостров завопили было, что гол не засчитан, но вовремя посмотрели на Тарараха и передумали.

– Ладно, так и быть… Нелепая случайность! – буркнул Тиштря.

– Угу, дуракам везет. Так и быть, можете радоваться! Все равно мы потом подстроим вам какую-нибудь гадость! – добавил Графин, попытавшись как-то скрасить поражение.

Закружившись на месте, судьи запахнулись в плащи и, воспользовавшись тем, что Медузия сняла блокировку с заклинаний, поспешно телепортировали в Магщество Продрыглых Магций.

Холодно. Кровь стынет в жилах, превращаясь в колкие кристаллы. Таня спит и видит сон, что стала сосулькой. Она смотрит на свои прозрачные руки и ноги и боится сломаться. Так проходят века. Время не течет, а переваливается, точно глыба льда.

А потом внезапно что-то происходит. Таня понимает, что она в кабинете Сарданапала. Это уже не сон, а явь. Над Таней склонились Ягге и Великая Зуби. Стрелка часов показывает на скатерть-самобранку. Таня догадывается, что теперь время ужина, а значит, матч закончился самое большее час назад. Время оттаивает, возвращается к привычному течению…

– А где Пуппер? – машинально спросила Таня.

Ягге фыркнула и запыхтела вишневой трубочкой. Один из клубов ароматного дыма сложился в лебедя. Лебедь повернул длинную шею, посмотрел на Таню и, взмахнув крыльями, исчез.

– Мы победили, да? Что с Пуппером? – снова повторила Таня.

– Все нормально с твоим Гурием. Ссадины кое-какие есть, но до свадьбы заживет!

– Пуппер не мой! И свадьбы никакой не будет! – рассердилась Таня.

– Конечно, конечно. Чего ты меня убеждаешь? И не вскакивай. Лежи себе! – миролюбиво согласилась Ягге. – Кстати, знаешь, о чем спросил Пуппер, когда мы извлекли его из Гоярына?

– Ну и о чем? Небось про метлу?

– Он спросил: «Где Гроттер?»

Таня прикусила язычок.

– Мог бы и не по фамилии. У меня имя есть, – защищаясь, буркнула она.

Но провести Ягге и Великую Зуби было совсем непросто.

– Лучше о Ваньке подумай, сколько он у дверей изводился, бедный. Одних котлет штук десять съел – так переживал! Огурцов я уже не считаю! Сидит сам не свой, бледный, перед собой смотрит и котлеты ест… А майка такая старая, такая рваная!.. – укоризненно сказала Великая Зуби.

Ягге предостерегающе взглянула на нее, и Великая Зуби умолкла. Тане стало приятно, что Ванька изводится у двери, но она упрямо решила этого не признавать.

– Ничего он не мучается! Плевать ему на меня! Подумаешь, котлету съел, страдалец! – заявила Таня.

– Да что б ты понимала! Думаешь, настоящая любовь – это когда цветы и купидоны, как у твоего Пуппера? Любовь – это, милочка, как раз майки и котлеты! – неожиданно набросилась на нее Ягге.

Таня хотела возразить, но закрыла глаза и стала бесконечно падать куда-то. Она падала, падала и все никак не могла упасть. И снова ей казалось, что прошли века.

Когда же Таня вернулась к реальности, Ягге и Великая Зуби уже ушли. Рядом же с Таней в глубоком кресле сидел сам пожизненно-посмертный глава Тибидохса академик Сарданапал Черноморов.

Поняв это, Таня с трудом села на диване. Ее знобило.

На полу, похожие больше на тряпку, лежали Черные Шторы. От Штор пахло гарью, что не мешало им пребывать в прекрасном настроении и отражать что попало. Например, Дырь Тонианно в обнимку со Склеповой или тетю Нинель, мучительно пытавшуюся влезть в джинсы шестидесятого размера. Безумный Стекольщик исчез. Вероятно, Шторы одержали над ним верх, заставив Горбуна провалиться в преисподнюю.

Зеркало было разбито вдребезги. Лишь несколько осколков, больше похожих на зубы, торчали в раме.

– Сфинкс ничего не смог сделать. Это случилось ближе к концу матча… Похоже, мне не стоило смотреть драконбол. Думаю, там, в Потусторонних Мирах, давно ждали подходящего случая… – сказал Сарданапал.

– Боги прорвались в наш мир, да? – спросила Таня.

Академик обернулся и задумчиво заглянул в разбитое зеркало.

– Еще нет, но уже почти… Нам дают последний шанс. Скорее всего, это произойдет сегодня ночью. Момент, которого я так ждал, наступил… Существовали причины, по которым тебя никак нельзя было отправить за посохом раньше, чем разобьется это стекло, – сказал академик.