Тайна мертвой планеты - Сергей Че

— Куда она ведет?

— Кто?

— Лестница! Не тупи.

— В тоннель на границе с Железным кругом.

— Стой!

Эликс прислушалась.

Снизу доносился топот, гомон. Кто-то басовито раздавал команды.

Эликс схватила Алису за волосы и задрала ей голову.

— Заорешь, убью.

— На кой мне орать? Там люди Чича. Они и меня заодно с тобой грохнут. Не станут разбираться, кто из нас двоих ключ.

— Не ври! У тебя должен быть какой-то идентификатор. Иначе бы тебе давно черепушку вскрыли. И мозги достали. Мы с тобой друг от друга ничем не отличаемся.

— Не понимаю, о чем ты.

— Всё ты понимаешь.

Эликс затолкала ее в глубокую нишу, разрезала веревки на руках и отступила, перекрыв выход.

— Глупить не вздумай. Враз порежу. Раздевайся.

— Чего? — Алиса от удивления открыла рот.

— Комбез с себя скидывай. Живо.

— О… — Алиса растянула пухлые губы в развратной улыбке. — Мы собираемся заняться непотребством. Да, сестрица? А если папочка узнает?

Она медленно провела пальцами от ворота до пупка, разводя в стороны плотную ткань, скинула ее с плеч и принялась вылезать из комбеза, как из второй кожи, игриво изгибаясь, словно стриптизерша.

— Ну как? Нравлюсь?

— Бегом!

Алиса повернулась спиной, наклонилась и стянула комбез с ног, виляя задом.

Эликс хмыкнула, увидев на ней красное кружевное белье.

— Серьезно? Красное? Марск натягивая тебя, представляет, что трахает в твоем лице весь коммунизм?

— Ага… И коммунизм ему подмахивает, чтобы входил поглубже — Алиса шагнула к ней, покачивая бедрами. — Все остальное тоже снимать?

— Не обязательно.

Эликс скользнула по ней взглядом. Алиса была чуть ниже, стройнее и тоньше в бедрах. Но в основном их было не отличить.

— Прекрасно. А что это у тебя за ухом?

— Где?

Алиса повернула голову и тут же рухнула на пол от удара в висок.

Эликс снова замотала ей руки, оттащила в угол, привязала к торчащему из стены кронштейну и заклеила рот.

После чего подняла комбез и начала одеваться.

* * *

— … Если кого пропустишь, лично шкуру спущу. Усёк?

— Так точно, сэр!

— Даже если нарисуется сам господь бог. Два раза предупреждаешь. Потом стреляешь на поражение. Ни одна мышь не должна проскочить в Железный круг.

— Не проскочит, сэр!

Лейтенант Кыш с сомнением оглядел застывшего перед ним рядового. Худой, лопоухий. В выпученных глазах тупость и желание услужить, унаследованное от десятка поколений рабов и плебеев.

— Так держать, солдат. Справишься, получишь благодарность от полковника. И цветочную шлюшку на ночь в единоличное пользование. А может и новую лычку на рукав.

Это вряд ли. Скорее Сукерблюм отпишет бомжу все свои триллионы.

Но в водянистых буркалах мелькает надежда. Солдатик верит в чудеса и сказки. Верит, что полковник обратит на него внимание. Верит, что с вершины спустится к нему сочная краля и раздвинет перед ним ноги. И даже в то, что за одиночный пост у забытого всеми прохода ему дадут капрала, а то и целого сержанта, тоже верит. Дебил.

В Железный круг вело штук пятьдесят проходов, и про добрую половину из них не помнили даже архивариусы. Это был один из них. Здесь и мышей не ожидалось, не то, что сбежавшей от Хозяев шлюхи.

— Если кого увидишь, докладывай напрямую мне.

— Так точно, сэр!

Моноцикл взвыл, и лейтенант Кыш укатил в темноту тоннеля.

Рядовой Робски выдохнул и перестал пучить глаза.

Благодарность полковника. Обычно к ней прилагается увольнительная и десяток биткоэнов на пиво с чипсами. А если еще и цветочная гурия в придачу… Робски видел их только в роликах для расслабона. Да один раз издалека, когда первому взводу подарили такую на ночь за успех на учениях. Вся рота тогда не спала, слушая звуки из казармы первачей и представляя, что они там с ней делают.

Что касается лычки капрала, то это конечно вряд ли. Робски не дурак. Он понимает, что у капралов есть свои дети. И у сержантов тоже. И что не сыну бомжа и внуку батрака разевать рот на чужое наследство. Бывали конечно случаи…

Сзади послышался скрип и какой-то шорох.

— Кто здесь? — петушиным фальцетом вскрикнул Робски, вскидывая лазерган.

Никого. Пустой тоннель. Только дальше по обеим сторонам тьма и не зги не видно. Да узкая щель прохода в Железный круг чернеет в стене и засасывает взгляд, как дыра в преисподнюю. Говорят, в Железном круге можно делать всё, что взбредет в голову. Никаких законов. Никаких ограничений. Только сила.

Какая-то тень шевельнулась во мраке.

— Ни с места! Стреляю!

Тень медленно брела к нему, подволакивая ногу.

В голове у Робски промелькнули россказни о тоннельных упырях и монстрах, которыми пугают салаг старослужащие.

Монстр приближался. Уже можно было различить красный облегающий комбинезон с черными вставками уплотнителей, всклокоченные светлые волосы.

— Последнее предупреждение! — крикнул Робски, щупая дрожащими пальцами планку предохранителя.

— Помогите… — прохрипел монстр и рухнул на землю.

Баба.

Робски двинулся к ней мелкими шажками, вскинув лазерган и глядя через оптику.

Баба копошилась, пытаясь подняться. Ее комбез был разорван и свисал лохмотьями. Сквозь прорехи белела голая кожа. Робски сглотнул, разглядев практически полностью обнаженное гладкое бедро. Сразу вспомнилась болтовня бывалых о том, что делать, если ты в патруле и тебе попадается потерпевшая девка. «Руки за спину, наручники. Рот заткнул, чтоб не орала. Берешь и пользуешься. От нее не убудет. Все равно уже изнасиловали не по разу. А тебе в кайф. Какого хрена ты должен упускать шанс вдуть не куда обычно, а куда надо?»

Баба застонала, напрягла руки и с трудом встала на колени, выпятив зад. Прорехи разошлись еще больше, и у Робски все поплыло перед глазами. Лилейно-белая, сочная, упругая задница притягивала, как магнит.

Робски воровато огляделся, закинул лазерган за спину, и уже решил было пристроиться к бабе сзади, когда она не удержалась и повалилась на спину, раскинув и согнув в коленях ноги. Робски чуть было сознание не потерял. Там ее не прикрывали даже лохмотья. Он видел это впервые в жизни.

Робски сам не понял, как, но через мгновение уже лежал на бабе, всем весом придавливая ее к земле, бормотал какие-то глупости и гремел амуницией, пытаясь одной рукой спустить с себя штаны. В голове вертелась история его приятеля, рядового Бздышека, который каждый вечер перед отбоем фантазировал о фигуристых телках, расписывал в красках, как будет