Приключения 1975 - Владимир Рыбин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В кабинет во всем сиянии безукоризненно сшитого милицейского кителя — Фаиль по старой флотской привычке уделяет форме максимум внимания — входит замполит, а за ним не очень решительно пять незнакомых парней. Замыкает входящих Кямиль — наш старый товарищ, дружинник с химзавода.
Теперь ясно, что за пополнение.
— Здравствуй, товарищ комсомол! — улыбается Шахинов, идет навстречу.
Мы тоже встаем, и знакомство происходит церемонно, как на каком-нибудь дипломатическом приеме. Наверное, так и должно быть: торжественность обстановки запоминается надолго. Пусть ребята почувствуют, что всерьез, а не для «галочки» пришли они помогать своей милиции.
Шахинов поочередно представляет нас, представляется сам. Потом Фаиль представляет новых нештатных сотрудников. Каждое представление товарища сопровождает рефрен Кямиля: «Чох яхшы комсомочу».[2] Дважды он добавил: «Эн яхшы бизим фехлеим».[3]
— А это наш самый лучший работник, — кивает на Кямиля Шахинов.
— У нас в нарды играет, у нас чай пьет, у нас скоро жениться будет, — не удержался Рат от всем уже известной шутки. Но на всякий случай, чтобы не обиделся, одновременно поглаживает Кямиля по плечу.
— На производстве каждый из вас выполняет определенную работу, — говорит Шахинов. — Такого же принципа давайте придерживаться и здесь. Ведь любая работа приносит пользу, когда она конкретна, верно?
Возражений не было, Шахинов продолжал:
— Давайте все сядем и обсудим вопрос вашей специализации.
Все рассаживаются за длинный стол, и Шахинов присаживается тут же. Может быть, ему просто приятно вот так, бок о бок, посидеть со своей комсомольской юностью, а может быть, хочет подчеркнуть, что здесь сейчас нет разделения на старших и младших и просто пойдет товарищеская беседа.
— Вот вы, — обращается он к смуглолицему высокому парню, — какая милицейская специальность вас больше всего привлекает?
— Насколько я понял, — отвечает за парня Фаиль, — Алеша лихой мотоциклист, и его больше всего волнуют транспортные проблемы.
— Алеша настоящий гонщик. Не смотрите — такой длинный, куда хочешь на мотоцикле проедет, — солидно добавляет Кямиль.
— Ну раз так, товарищ Наджафаров, — говорит Шахинов, — ваше желание помогать автоинспекции вполне естественно. Вас сегодня же познакомят с начальником ГАИ майором Мурсаловым. Уверен, вы быстро найдете общий язык.
— Уж это точно. Нашему Сеиду только самого шайтана возить, — вставляет начальник ОБХСС Салех Исмайлович.
Мы, сотрудники, переглядываемся и не можем удержаться от смеха. Только Салех Исмайлович не улыбается, старательно промокает лицо платком.
— Вспотел от воспоминаний, — шепчет мне Рат.
Эту историю в горотделе знали все. Как-то Сеид решил подвезти задержавшегося допоздна на работе Салеха Исмайловича. По пути они обратили внимание на стоявший с потушенными огнями ГАЗ-69. Причем Салеха Исмайловича взволновал не сам «газик» в качестве нарушителя правил движения, а то, что стоял он у запасного входа на местную базу «Азериттифака» и около него подозрительно копошилось несколько теней. Сеид остановился, и тут тени задвигались в вихревом темпе, и «газик», так и не осветившись, дал тягу. Они, естественно, начали преследование, однако вскоре «газик» свернул на проселочную дорогу и зайцем помчался по полю. Ночью по такой дороге не рискуешь свернуть себе шею разве что на тракторе, а «Волга» ГАИ к ней совсем уж не приспособлена. Когда погоня все-таки завершилась удачно и ее участники на другой день делились своими впечатлениями, Сеид объяснял нам, что ничего не успел почувствовать: следил за дорогой и в мегафон крыл беглецов. Зато Салех Исмайлович думал только о том, что, если уцелеет, никогда в жизни не сядет в машину, где за рулем будет Сеид Мурсалов. В конце концов он, Салех Исмайлович, все-таки человек, а с базы, как известно, воруют не людей, а вещи.
В соответствии с личными пожеланиями распределились и другие ребята. Уголовному розыску вызвались помогать двое.
Юра Саркисов, невысокий крепыш с агатово-черными армянскими глазами, уже имел опыт борьбы с правонарушителями. Он два года был членом оперативного отряда городского комитета комсомола и имел на своем счету несколько задержаний.
Измук Хабибов — стройный, по-настоящему красивый парень. Тонкие черты в сочетании с чуть раздвинутыми татарскими скулами придавали лицу привлекательное своеобразие.
Хабибов среди дружинников новичок. Учитывая его производственную специальность оператора по учету, Шахинов предложил ему стать нештатным сотрудником ОБХСС. Однако тот мягко, но настойчиво отказался.
— Меня очень интересует работа уголовного розыска, — сказал он.
— Уголовный розыск, уголовный розыск… Всем нравится уголовный розыск, — неожиданно раскипятился Салех Исмайлович. — А что там особенно интересного? Ничего нет интересного. Одного лови, другого лови, все время лови… Посидеть, подумать некогда. А нам длинные ноги не нужны. Нам голова нужна. Вот я вас спрашиваю, молодой человек, чем интересней работать — ногами или головой?
— Посидеть, подумать, конечно, неплохо, — вмешивается Рат, — но когда в это время обчищают базу, например, то лучше уж иметь длинные ноги.
Шахинов прекращает дискуссию:
— Ну так как же, товарищ Хабибов?
Тот поднимает миндалевидные, с паутиновой поволокой глаза и, стараясь не смотреть в сторону Салеха Исмайловича, повторяет:
— Мне бы очень хотелось помогать уголовному розыску.
— Что ж, Салех Исмайлович, придется вам пока обойтись без новых помощников, — констатирует Шахинов. — Желаю всем успеха, и профессионалам, и любителям.
Фаиль ведет новобранцев к себе знакомить с основами патрулирования, а профессионалы расходятся по кабинетам.
Трудно начинать какое-нибудь дело с нулевой отметки. Еще труднее возвращаться к начатому неудачно.
Вот она, тонюсенькая папка с несколькими бумажками, аккуратно подшитыми и пронумерованными следователем. Уголовное дело, приостановленное за нерозыском преступника. До сих пор у меня не было никаких оснований возвращаться к этой злополучной краже. С появлением свидетеля и новых данных я уже обязан это сделать. Абстрактное понятие «неизвестный преступник» материализовалось в конкретное лицо с целым рядом примет. Теперь я обязан его искать.
Между прочим, пока я раздумывал, образовалась завеса из сигаретного дыма. Сквозь нее едва различим настенный плакат с изображением черепа и дымящейся сигареты, а уж о тексте и говорить нечего. А жаль, ведь он очень поучителен, этот красочный плакат. Идея развесить их во всех кабинетах пришла нашему замполиту Фаилю Мухаметдинову. Хорошая идея. При первом рассмотрении плаката у меня мурашки по спине забегали, а потом ничего, привык. И обитатели других кабинетов, по-моему, тоже свыклись. Как-то вскоре после торжественного повсеместного расклеивания этих плакатов («Наступать, так широким фронтом», — сказал Фаиль) я застал его за любопытным занятием: он стоял кос к носу с черепом, и плакатная струйка дыма выглядела жалкой по сравнению с тем, что удавалось выпускать ему.