Песнь копья (СИ) - Крымов Илья Олегович

— Не спеши, — подал голос одноглазый наёмник, отодвигая один волок и выглядывая наружу, — мой напарник ещё не прибыл, а без него никак.

Обернувшись от женщин к нему, Гелантэ вновь стала ледяной глыбой, всё тепло в ней погибло.

— Tuve kekhoen mui’tel melfio1, галантерейщики, — бросила женщина-эльф.

# # 1 «Вы создаёте слишком много проблем» (лонт.).

— Такие уж мы, — пожал он плечами.

Гелантэ посмотрела на световые кристаллы, которые раздражающе помигивали там, где стояла Верховная мать.

— Прошу воздержаться от оправления религиозных ритуалов во время путешествия, госпожа. Некоторые боги не приемлют магию, и нам не хотелось бы потерять лётные чары посреди небосвода внезапно.

Бессмертная прикусила загубник трубки и вместе с чародеем скрылась за дверью возницкой.

С дозволения Самшит её свита начала располагаться. Два Пламерожденных устроились по сторонам от комнаты жрицы, третий всегда должен был находиться в коридоре. Змейки разместились в трёх комнатах, одна из них также обязана была нести караул и первый дозор взяла на себя Нтанда.

Войдя в определённую ей комнатку, верховная мать рада была найти там пару застеленных коек, столик и простую лампу в стекле. Всё рассчитанное на эльфийский рост, — слишком большое для человека, но слишком маленькое для Пламерожденного. Единственное окошко тоже было забрано волоком, который ещё и надо было отпирать.

— Тесно, ни наружу взглянуть, ни ноги вытянуть. Мне-то что, а вам тяжелее с копьями, да с таким ростом. Должно быть скучаете по просторным залам Анх-Амаратха?

На лице Нтанды отразилась смесь удивления и стыда, вместе с Н’фирией они опустились на колени.

— Матушка, — чернокожая склонила голову, — если мы чем-то заслужили ваше неодобрение, если проявили слабость, молю, накажите нас и впредь этого не повторится!

— Что ты говоришь? — не понимала Самшит.

— Она говорит, — прогудела Н’фирия, — что идти за вами, госпожа, это привилегия, которая не тяготит, но возвышает нас всех. Никакие трудности, никакие опасности не отнимут у нас радость служения вам. Если вы узрели усталость Змеек, или решили, что Пламерожденным надоела теснота, — это значит, что мы проявили неподобающую слабость, опозорили себя и не достойны такой привилегии.

Самшит поняла, что допустила ошибку.

Её дом становился всё дальше, и Верховной матерью она чувствовала себя всё меньше. Простая женщина, которая идёт по огромному чужому миру и может пропасть, стоит лишь оступиться, — вот, кем она была теперь. Откуда-то появлялась неловкость и даже страх перед грядущим. Никогда прежде пылкая жрица не знала этих чувств, даже в самый тяжёлый час. Но теперь, забравшись так далеко, намереваясь забраться ещё дальше, она вдруг задумалась. Такая размытая цель, такая непонятная, идея, вдохновлённая слепой верой… а что если она просто вела их в пасть зверя?

— Я неверно выразилась, мои дорогие, мои верные. Поднимитесь и несите свою службу с прежним достоинством, не посрамлённые, чистые, честные.

Они встали на ноги с заметным облегчением, даже по закрытой металлом Н’фирии это было заметно.

Жрица улыбнулась слабо, но тут же улыбка завяла, — в груди Самшит обрелось нечто отвратительно склизкое и холодное, комок щупалец, шевелившихся в темноте; дрожь пробежала по хребту, кожа пошла пупырышками. Она вышла из своей комнатки чтобы увидеть, как внутрь вагона уже забирался раб Глубинного Владыки.

С его плаща капала речная вода, за спиной поблёскивали гарпуны, а обломок тайахи был заткнут за верёвку, служившую поясом. Существо прошло мимо, сгорбившись, распространяя едва уловимый запах рыбы и крови. Орк забрался в самое последнее купе и из возницкой раздалось:

— Приготовьтесь, мы взлетаем!

Вагон плавно оторвался от земли.

Глава 9.1

Памятка: в валемарском году 12 месяцев; 11 из них состоят ровно из 30 дней, а последний месяц года имеет 31 день; итого 361 день.

Наименования месяцев: дженавь, фебур, мархот, эпир, эйхет, юн, йул, агостар, зоптар, окетеб, неборис, иершем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

День 19 эпира месяца года 1650 Этой Эпохи, г. Белатарн, королевство Ривен.

Оставив за спиной пепелище Старых Глинок, охотник и его пленница перебрались в королевство Ривен и ещё много суток ехали по землям маркизата Каэрин вдоль границы с Марахогом. Несколько раз, особенно по ночам, они подвергались нападениям тварей, но Клеменс неизменно расправлялся с ними, — прихваченный топор лесоруба в его руках оказался более грозным оружием, нежели шпага. Так добрались до приграничного города-крепости Белатарн, в котором был ещё и порт, ведь город тот стоял на берегах великой реки Оред.

На южных воротах Клеменс предоставил страже знак Святого Официума и попросил отправить кого-нибудь в белатарнский оплот Инвестигации с вестью. Гонец умчался на крыльях ветра, пока усталый путешественник болтал с солдатами гарнизона. Те робели перед «инвестигатором», то и дело косясь на Тильнаваль, чьи перчатки не могли не привлекать внимание.

Наконец к вратам подошёл целый отряд солдат Церковного Караула. Десять пехотинцев и пять драгунов во главе с братом-капитаном сопровождали монаха-петрианца верхом на муле. Божий человек натянул поводья, взглянул на Клеменса бесстрастными глазами, похожими на две серебряные монеты, и осенил его знаком Святого Костра. Охотник не скривился и не захирел, чем выдержал проверку.

— Прошу, брат, следуй за мной, — тихо молвил монах, — о малефике позаботятся.

Солдаты грубо сорвали Тильнаваль со спины мерина и надели на неё стальной ошейник с керберитовыми шипами внутрь, от которого шло несколько цепей. Каждую цепь взял себе один из мрачных воинов, попутно уткнув в тело женщины остриё меча. Так они двинулись.

Оплот Инвестигации в Белатарне находился на улице близ городского собора, чья колокольная башня возносилась над крышами. Это было опрятное побелённое здание с толстыми стенами и маленькими окнами, содержавшее кельи, казармы, конюшню и подземную темницу. Его строили как крепость, которую можно было бы легко оборонять малыми силами.

Хотя, для некоторых людей, войти внутрь оплота было всё же намного легче, чем выйти из него.

По прибытии Тильнаваль увели в подземелья, а Клеменса сопроводили в кабинет старшего инвестигатора Белатарна. Войдя в просторную светлую комнату, он был удивлён, увидев за столом, обложенного книгами и бумагами человека в белом, а не в сером хабите. Непосвящённые считали, что в Инвестигации служили едва ли не одни лишь братья апостола Петра, — магоборцы, и тех действительно было подавляющее большинство. Но кроме несли службу и савлиты, изгонявшие демонов, и сёстры Малены, ведшие охоту на нечисть, и учёные мужи ордена святого Игнатия, и, разумеется, монахи-воины, такие, как этот.

— Путешествую под именем Клеменса Люпьена, — снял шляпу, представляясь, охотник.

— И разглашать иное имя не имеете права, — пробасил старший инвестигатор, выражая понимание, — фра Хорас. Предоставьте сопроводительные грамоты.

Почти все иоанниты отличались большим ростом, разворотом плеч, суровой тяжеловесной статью и мощью. Подобно тому, как служение Петру делало петрианцев серыми, безликими, бесчувственными, служение Иоанну Воителю наделяло последователей огромной силой в битве и воодушевляющей молитве. Несомненно, когда-то, назвавшийся Хорасом соответствовал этому представлению, ныне, однако, он был калекой. Всю левую половину тела покрывал один сплошной оплавленный рубец, левой руки, как и левого глаза не было. Правая же, здоровая сторона, выглядела истощённой и больной, что нестранно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Клеменс передал инвестигатору значок, а также путевую грамоту, составленную на церковно-гроганском. Хорас погрузился в чтение целиком и прошёл по тексту от начала до конца три раза, желая впитать смысл каждого слова. При этом его пальцы мимовольно поглаживали печати чистоты, коими была закреплена подлинность документа.