Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола - Василий Седугин

Но Сварун удержал его от такого опрометчивого шага. Убийство Вадима привело бы к обратным результатам. Так повелось у нас издавна, что любовь и сострадание в народе вызывают мученики. Поэтому гнев толпы мог быть направлен против заговорщиков и Рюрика, и вече могло назло им избрать посадником кого-то из окружения Вадима. Поэтому Сварун поведал Багуте о тайном заговоре и попросил помочь. Багута ответил, что в нужный момент он приведет всю дружину и против такой силы посаднику не устоять.

Таким образом, заговорщикам удалось на все ключевые посты посадить своих людей и тем самым обеспечить успех в смене власти. Только кажется, что в революциях участвуют широкие народные массы. На самом деле их совершает кучка людей; тем более так происходит в случаях государственных переворотов. Это уже потом в начатое дело вовлекаются, да и то не всегда, многочисленные слои населения, превращая выступления группы заговорщиков в гражданскую войну. Не было случая, чтобы против власти поднялся весь народ; такое происходит только тогда, когда вторгаются иноземные захватчики и родине грозит порабощение.

В ту ночь, когда воины Рюрика ворвались в город, Вадим ночевал в домике с Велижаной, поэтому заговорщики и не сумели его захватить. Когда слуга, торопясь и сбиваясь в речи, сообщил ему, что какие-то люди овладели крепостными сооружениями и хозяйничают во дворце, он не поверил. Он хорошо знал, что соседние страны не собирались нападать на Новгород, об этом не поступало никаких сообщений, а о предупреждениях относительно Рюрика давно забыл. Он не знал, что думать.

– Бежать надо, господин посадник! – настаивал слуга. – Весь дворец перерыли, тебя искали. Скрывайся немедленно, а то придут и убьют!

Вадим вернулся в дом. Велижана сидела в кровати, прикрыв груди одеялом; спросила с тревогой в голосе:

– Что случилось? Что-то серьезное?

– Ничего страшного. Собирайся и уходи домой. А мне надо срочно во дворец.

Он надел кольчугу, взял меч. Наскоро поцеловав Велижану, выскочил наружу. Наступал рассвет. Издали слышались громкие крики, где-то полыхал пожар. Вадим побежал в сторону дворца, но впереди увидел большую группу вооруженных людей в незнакомой одежде. Свернул в соседнюю улицу, но и там путь был перекрыт. Тогда он понял все: город захвачен, помощи ждать неоткуда, надо выбираться самому. И он направился к городским воротам. Там стояло с десяток воинов, мирно беседовали. Громко крикнув, Вадим напал на них, круша огромным мечом направо и налево. Каждый его удар сминал шлем и дробил голову, разрубал панцири и кольчуги, повергал врагов наземь. Кто-то из охранников пал у ворот, другие успели сбежать. Путь из города был открыт.

XVII

Некоторое время Вадим обитал в селении, расположенном недалеко от Новгорода. Сюда к нему стекались его сторонники, которым удалось спастись во время той страшной ночи. Потом Вадим увел их в глубь лесов, облюбовав место на реке Мста. С одной стороны, он был недоступен для воинов Рюрика, с другой – Новгород был недалек и можно было поддерживать связь с оставшимися в нем сторонниками.

Под рукой Вадима оказалось до трехсот человек. Он считал, что если объединить силы в городе и внезапно ударить по Рюрику, то можно вернуть власть. Тем более, как он думал, на его стороне были горожане, которые обязательно поддержат в нужный момент. Важно было умело и точно определить сроки выступления, согласовать единство действий всех вооруженных сил, и тогда успех будет обеспечен. В этом Вадим не сомневался. Он каждый день рассылал связистов в разных направлениях, привлек в свой отряд умелых охотников из окрестных селений, ждал помощи от князей племен чудь и весь, надеялся на поддержку кривичского князя Тримира.

Однажды к нему пришел охотник с женой. Был он высок ростом, широкоплеч, с добродушным выражением лица. Говорил густым басом:

– Живу неподалеку, как раз на дороге. Незамеченным мимо меня никто не прокрадется. Так что в добровольные стражники к тебе, посадник, напрашиваемся.

– И чем же я вас так подкупил? – шутливо спросил Вадим.

– Я знаю тебя по Ладоге, – вмешалась жена, худенькая, большеглазая; в ее облике улавливалось что-то знакомое, но он не мог вспомнить и вопросительно смотрел на нее.

– Не узнал? – спросила она, улыбаясь. – Я дочка посадника Богумира. Ты жил у нас после изгнания датчан, и я тебя хорошо помню.

– Ивица! Неужели это ты? – изумленно произнес он. – Ты так выросла, стала такой красавицей!

Он вспомнил десятилетнюю внучку Богумира, непоседу, не дававшую покоя своему деду. Теперь перед ним стояла зрелая женщина с большими умными глазами, но с тем же гибким станом, за который он в свое время шутливо прозвал ее змейкой.

– Вот уже три года, как мы живем здесь, – говорила она. – У нас приемный сын, достался от прежних хозяев дома. Боги их прибрали во время морового поветрия, а мы приютили. Вот так и живем втроем.

– Не скучно в лесу? Все-таки выросла ты в городе, среди шума и сутолоки, а здесь не густо с народом…

– Всякое бывает… Но вроде привыкли, – уклончиво ответила она.

Тогда же он снарядил обоз с товаром, во главе его поставил человека по имени Клям, неизвестного в Новгороде, и отправил в город. Клям купил сруб пятистенного двухъярусного дома, мужики быстро поставили его на основание, соорудили крышу, навесили двери, вставили окна, управились с другими делами. Скоро он открыл торговлю. В лавку, соблазненные дешевизной товаров, все больше и больше приходило народу. Он затевал разговоры о житье-бытье, внимательно выслушивал, вставлял нужные слова.

Скоро вокруг него образовался кружок людей, не принимавших правление Рюрика; их становилось все больше и больше. Клям наладил связь с боярами и купцами Перунова капища, обиженных князем в распределении льгот и привилегий. Так Вадим готовил силы, которые помогли бы ему в будущем вернуть власть в Новгороде.

И вот в самый горячий момент подготовки, когда все шло к завершению, к нему в лагерь прибежал мальчик. Его послала Ивица предупредить, что недалеко появился большой отряд в чужой одежде и предводитель спрашивал про него, Вадима. Медлить было нельзя. Была объявлена тревога, снялись так быстро, что не успели затушить костры.

Новое место стоянки Вадим решил выбрать недалеко от реки Волхов. Тем самым он перекрывал водный и грунтовой путь из Новгорода в Ладогу, который считался основным в княжестве. Здесь Вадим решил обустроиться основательно. Сначала были возведены шалаши. Ставились жерди, сверху они связывались мочалом и закрывались еловыми лапами, которые спасали от дождей. Посреди шалаша зажигали костер, вокруг него ложились на ночь; ночью ворочались, согревая то один, то второй бок.