Телегония, или Эффект первого самца - Инна Балтийская

– Чтобы освободить вам кресло? – вдруг прозрела я, осторожно поднимаясь с пола и садясь в стоящее рядом кресло. В самом деле, сидеть на полу было не слишком удобно. – Вы боялись, что после отъезда комиссии из области генерал вернется на свою должность?

– Ну наконец-то, дорогая моя! – искренне обрадовался майор. – Я засомневался было в вашей сообразительности. Как же так, думаю, ученый с мировым именем, а таких вещей никак понять не может! За державу, знаете ли, обидно. А я рассуждал просто. Комиссия временно убрала Нечаева с занимаемой должности из-за народных волнений, умело вызванных мною. А потом, когда банду разоблачат и волнения утихнут – так ведь его могли бы и обратно вернуть. А так – нет генерала, нет проблемы. Громкое раскрытие дела припишут мне, я и останусь главной городской властью.

– А если бы на место Нечаева назначили бы другого офицера?

– Кого же? – усмехнулся майор. – У нас в городе кто полковника получит, сразу в область перебирается. Не задерживаются у нас офицеры. Подполковник Черных через два месяца на пенсию уходит, какой из него начальник? Конечно, могли Мишку Малышева на это место сунуть. Он тоже майор, но выслуга чуть больше. Ну что же, тогда мы б и его вслед за генералом отправили. Раз уж пошла такая пьянка, то майором больше, майором меньше… – Он негромко рассмеялся.

– И кто убил генерала?

– Ну вот, а я уже обрадовался, – огорчился Федотов. – Я и убил. Пришел навестить его вместе с другими офицерами и областным начальством, а когда они выходили, попросил разрешения задержаться, чтобы сказать генералу пару слов наедине. Когда все вышли, поднес к его носу открытый на секунду пузырек с эфиром, он заснул, а я поменял в капельнице бутыль. Жаль, что она была не больничная, но времени на поиски нужного пузыря у меня не было, а так вышло даже лучше. Эффектнее. Все это заняло не более двух минут, офицеры еще шли по коридору, когда я их догнал. Никто и внимания не обратил на мою задержку.

– И органы из судмедэкспертизы тоже вы вынесли? – начала прозревать я.

– Ну вот, молодец девочка! – похвалил майор. – Конечно я. Я же был в управлении днем. Спокойно зашел в лабораторию с большой спортивной сумкой, положил в нее контейнер и вышел. Охрана и внимания на меня не обратила – раз зашел, значит, так надо. Тем более пропавших органов-то хватились лишь утром. А ночью была устроена небольшая инсценировка, чтобы все запомнили, когда именно пропал контейнер. Ну, и твоего дружка собирались подставить, конечно.

Словно услышав его слова, Платон зашевелился на полу и открыл глаза.

– Впрочем, это мы еще сделаем, – с удовольствием глядя на него, продолжал майор. – Вот оклемается немного доктор Рыбалко, и устроим громкий открытый процесс. На нем наш доктор скажет, что он – лишь исполнитель. Да, устроил дома подпольную клинику по изъятию органов, но сам только оперировал. Людей не похищал, органы заказчикам не передавал. Руководил процессом «оборотень в погонах», лейтенант Платон Зубарев.

Платон дернулся и попытался сесть, но веревки мешали. Сквозь зубы он процедил:

– Не думаю, что в это поверят.

– Поверят, Платон, как же не поверить? – ласково ответил ему майор. – Ты ведь сам подтвердил свою вину поспешным бегством из города. Узнал, что сообщник арестован, и подался в бега. Еще и влюбленную в тебя ученую даму из Москвы с собой прихватил. – Да-да, Вероника Николаевна, – повернулся он теперь уже ко мне. – Вы сначала пытались обеспечить своему любовнику алиби, а когда он, опасаясь разоблачения, сбежал из города, последовали за ним. Как говорят романистки, погрузились в пучину страсти, совсем голову потеряли. Бывает.

Он ненадолго замолчал, видимо собираясь с мыслями, а затем повернулся к Вадиму.

– Да, пока не забыл, надо сообщение отправить. Телефон ее где? – спросил он. – Давай сюда.

Вадим порылся в моей сумке и бросил майору мой мобильник. Тот ловко поймал его на лету и деловито начал нажимать на кнопки, приговаривая:

– Ага, вот и Роман. Это ведь ваш супруг, верно? Сейчас мы ему эсэмэску пошлем. Мол, прости, дорогой, я от тебя ухожу, теперь я жена Платона. Не ищи меня, я не вернусь. Береги сыновей. Все, посылаю.

Я в ужасе глядела на майора. Нет, в тот момент я думала даже не о Ромке. Но мои дети, мои бедные сыновья…

– Майор, миленький, умоляю, не надо! – взмолилась я. – Не пишите этого. Мои дети будут думать, что я их разлюбила, бросила, что я о них просто забыла… Они же совсем маленькие, каково им остаться без матери и думать, что они ей стали не нужны?! Не надо! Ну вы же не зверь, у вас, наверное, тоже дети есть. Объявите меня убитой или без вести пропавшей. Ну пожалуйста! Я буду послушной, я сделаю все, что вы захотите!

– Вероника Николаевна, да все я понимаю. – Майор с неподдельным сочувствием смотрел на меня. – Я же не злодей какой, у меня внучок двухлетний. Дочка без мужа родила. Мне о семье думать надо. Если ваших детей пожалею, сам без должности останусь. А я ведь ради нее, можно сказать, душу дьяволу продал. Как же мне теперь? Мне вас жалко, попали вы, простите, как кур в ощип. Но дочку родную мне еще больше жаль. Так что вы уж постарайтесь меня понять. А пропавшие без вести мне никак не нужны. Я теперь в городе за порядок отвечаю, и пропавших без вести больше не будет.

– Вероника, не унижайся, – подал голос Платон. – Ты что, не понимаешь, что этим людям никого не жаль? Федотов, ты мою невесту куда дел?

– Ты хочешь знать, где она похоронена? – поинтересовался майор. – Узнаешь. Будешь хорошо себя вести, увидишь могилку.

– Но за что? За что ты ее убил?

– Ох, Платоша, дорогой ты мой, – вздохнул майор. – Я ее не убивал. И даже не похищал. Я всего лишь закрывал глаза на все похищения. Ну, помогал иногда следы замести. Мне пообещали власть в городе и большие деньги. Как видишь, все выполнили. А уж зачем твоя Лиля им понадобилась, да и все остальные бабы, понятия не имею. Ты ж понимаешь: меньше знаешь – крепче спишь.

Платон замолк. По его напряженному лицу было понятно, что он пытается освободиться от веревок. Вадим с легкой усмешкой наблюдал за ним. Майор же продолжал оправдываться передо мной. Похоже, он очень хотел, чтобы я простила его перед смертью.

– Вероника Николаевна, я сначала не соглашался на ваше исчезновение. Вы мне очень симпатичны и как человек, и как женщина, ведь в городе и других баб немало. Но тут… Понимаете, старая у вас с ним вражда. От меня ничего не зависело.

Я смотрела на него, заливаясь слезами, и ничего не понимала. Старая вражда? Но я впервые в этом городке, я тут никого не знаю! И у меня вообще нет, никогда не было врагов.

– Вот журналистку молодую недавно похитили, – продолжал майор. – Почему бы ее не использовать? Но нет, Самойлову вас подавай…

Я невольно ахнула. Загадочный профессор Самойлов – вот кто стоит за всеми похищениями! Вот где окопался этот человек-невидимка, странный ученый, уверяющий, что достиг небывалых успехов в межвидовом скрещивании!

– Так что простите меня, Вероника Николаевна, – повинился майор. – Не смог я вас защитить.

– И где же сам Самойлов? – вытирая слезы рукавом, спросила я.

Вдруг мелькнула дикая мысль: что уж с коллегой-ученым я смогу найти общий язык. Скажу, что наконец-то осознала всю его гениальность. Пообещаю, что стану его преданной ученицей, уверую во все его достижения, напечатаю статью, – нет, много статей! – где освещу все его удивительные открытия. Зачем ему моя смерть? Самая сладкая месть для него – то, что после стольких лет бешеных споров я признаю его полную, безоговорочную правоту.

– Он скоро приедет сюда, Вероника Николаевна, – успокоил майор. – Не успел подготовиться к вашему визиту. Вы нас несколько поторопили со своими догадками, пришлось срочно менять планы. Не могли же мы сдать наших гинекологов, а вы вцепились в них, аки бульдог. Так что вы уж извините за мелкие неудобства. Даже комнату, я погляжу, прибрать не успели. Хотя для вас, наверное, поприличнее место в доме найдется. Самойлову вы как человек очень понравились. Он сначала проучить вас хотел, но потом передумал. Говорит, что, наоборот, обессмертит ваше имя в веках.

– Но я его не знаю. – Слезы вновь полились из моих глаз. – Я только письма его читала. Мы же не виделись ни разу, откуда ему знать, какой я человек?

– Конечно, вы его знаете, – заверил майор. – И вы не пожалеете об этом знакомстве. Он настоящий фанатик. Это я ввязался в эту авантюру ради денег и власти. А для него нет ничего важнее науки. Как и для вас, верно?

Я лишь молча покачала головой. Нет, для меня сейчас важнее было совсем другое. Моя жизнь, жизнь Платона, Ромка, мои дети… До науки мне не было дела.

– Когда он приехал в наш городок три года назад, – продолжал майор, – я сначала подумал, что он просто псих. Маньяк. Я выслушал его, и мне, не поверите, стало страшно. Но у меня дочка серьезно заболела… Ее парень бросил, беременную, а она сдуру химии ядовитой нахлебалась. В больнице думали, что не откачают.