Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий

Себастьян пошарил в сумке, достал оттуда кусок копченого мяса и выругался.

— Проклятая сырость! Я с таким трудом набрал тогда сухих веток, чтобы закоптить этого кролика, а теперь мясо заплесневело. Придется обходиться фруктами.

Фернан, услышав это, лишь угрюмо промолчал. Вопрос еды становился все острее. Несколько дней назад им удалось подстрелить трех кроликов. Этот был последним.

Плоды деревьев стали попадаться все реже. Несколько раз Себастьян убивал змей и лягушек, но даже для такого скудного обеда им приходилось долго собирать топливо в этом царстве сырости. Поначалу Фернан с опаской смотрел на перспективу закусить змеей, но выбирать не приходилось. Риос тогда мастерски запек рептилию. На вкус она оказалась совсем неплоха.

— Насчет твоих слов о гостеприимстве. Я бы с огромным удовольствием покинул эту землю, раз уж она нам так не рада, — заметил Себастьян, жуя найденный в сумке ярко-оранжевый плод. — Да вот только она ведь нас отпускать не хочет. Похоже, эти леса вознамерились нас убить.

— Сколько мы проходим за день?

— По таким-то чащам? Хорошо, если хотя бы миль десять, но, скорее всего, меньше.

А окружающая со всех сторон вода нанесла им еще один серьезный удар. Отсырели запасы специй. Их пришлось выбросить. Да и соль, которой конкистадоры раздобыли совсем немного, сейчас уже почти закончилась.

Оставшийся далеко позади заброшенный город как будто подвел черту жилым землям. После его посещения испанцы вступили в полосу гибельной территории, где не было места человеку. Фернан постепенно начал приходить в отчаяние. Час за часом и день за днем они блуждали по этим густым, непролазным джунглям и ничего не менялось в лучшую сторону. Деревья обступали конкистадоров со всех сторон, мешая идти и даже не давая осмотреться по сторонам. Пищу добывать становилось все труднее.

Иногда Гонсалес думал, что они просто заблудились и ходят кругами. Впрочем, Себастьян, кое-как ориентируясь по слабо различимому движению солнца, утверждал, что это не так и они все же пробираются на восток. Но кто знает, не ошибался ли Риос?

Так прошло еще два дня. Испанцы, не веря в свою удачу, все же добрались до края непроходимого леса. Перед ними, залитое лучами солнца, играя всеми оттенками зеленого, расстилалось огромное открытое пространство. Густой травяной ковер укрывал землю, которую тут и там рассекали ручейки, впадающие в мелкие озерца. Повсюду шумел высокий тростник.

Фернан, обозревая все эти небольшие, но такие многочисленные водоемы, произнес:

— Так, похоже, теперь главной угрозой для нас станут крокодилы.

— Если бы только они, — пробурчал Себастьян. — Похоже, мы вышли прямо в болото.

Опытный Риос не ошибся. Продвижение максимально замедлилось. Себастьян очень осторожно пробирался вперед, сжимая в одной руке меч, а в другой длинную палку, срубленную на опушке леса. Он прощупывал почву перед каждым шагом, а за ним, стараясь идти след в след, шел Фернан. Вокруг кипела жизнь, но спасения от голода она не сулила. Над землей порхали птицы, но были они слишком мелкими для того, чтобы пытаться одну из них подстрелить. Лягушки с плеском кидались в воду при приближении людей. Иногда испанцам на глаза попадались ягоды, но есть незнакомую пищу путники не решались. Воды вокруг становилось все больше. Она как будто старалась окружить двух заблудившихся людей, заманив их вглубь болота и отрезав все пути для отступления.

Вечером конкистадоры остановились на привал, выбрав для этого небольшой пятачок твердой земли. Им повезло найти гнездо с полудюжиной мелких яиц, но есть их пришлось сырыми, так как в этих топях невозможно было найти сухих дров для костра. Фернан решил дежурить первым.

Он сидел, поджав колени к подбородку, стиснув меч в руке и до боли в глазах всматривался в царящую вокруг темноту. Висящая высоко в небе луна давала слишком мало света. Это призрачное сияние посеребрило окрестности и мир вокруг казался нереальным, подернутым дымкой тумана. Гонсалес с тревогой думал о том, что в таких условиях ему никак не обнаружить подбирающегося к ним крокодила или змею.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Фернан встал, разминая ноги. В этом зыбком, полном топей месте он даже не решался сделать несколько шагов в сторону, опасаясь попасть в трясину. Внезапно над головой что-то мелькнуло, легонько прикоснувшись к его волосам. Гонсалес шарахнулся в сторону, выписав великолепную восьмерку мечом и едва не потеряв равновесие. Рубить оказалось некого. Это просто пролетела летучая мышь. С колотящимся об ребра сердцем он шагнул вперед и снова уселся рядом со спящим Себастьяном.

Внезапно слева послышался звук. Низкий короткий стон нарушил царившую до этого момента тишину. Затем еще и еще раз. Это было настолько похоже на стенания раненого человека, что испанец просто не поверил своим ушам. Как будто где-то совсем рядом, скрытый в полумраке, лежал какой-то бедолага и стонал от мучительной боли. Но ведь вокруг не было никаких людей! В этом Фернан не сомневался.

В памяти начали всплывать легенды, слышанные им о болотах. О душах людей, умерших в топях мучительной смертью, которые теперь блуждают возле места своей гибели. О всякой нечисти, которая жаждет убить любого встреченного человека. И где же еще водиться всем этим тварям, если не здесь — в суровом и жестоком мире, где людям вырезают сердца на алтарях, где льется жертвенная кровь и нет никого, кто мог бы бросить вызов дьяволу, искоренив эти сатанинские культы.

Фернан застыл, привстав на одном колене, вытащив кинжал и приготовив оба клинка к бою. Неизвестно, поможет ли сталь в предстоящей схватке, но с оружием в руках он чувствовал себя увереннее. Он чутко вслушивался в навалившуюся на него тишину. Стон больше не повторялся. Гонсалес вспомнил угрозы, которые звучали в его ушах, когда он вторгся в заброшенный храм и стоял напротив каменного идола, оскорбленного такой дерзостью. Истукан тогда как будто предрекал что испанцам вряд ли удастся выбраться из его чертогов.

— Из храма мы вышли без проблем, — прошептал Фернан. — Из этого болота тоже выберемся. Погоди, тварь, я сюда еще вернусь.

Ответа ему никакого не было. Вместо этого в нескольких шагах впереди вспыхнул небольшой бледно-голубой огонек. Он висел в воздухе на высоте человеческой груди. Слабый, дрожащий, покачивающийся иногда то вправо, то влево. Он несколько раз мигнул, как будто приглашая человека подойти поближе и рассмотреть его.

От изумления у Фернана перехватило горло. Он, не рассчитав силы, пнул Себастьяна по ноге и Риос, спавший очень чутко, тут же вскочил, выставив перед собой меч и вертя головой.

— Что случилось? — хрипло спросил он и почти сразу же заметил огонек.

— Сначала кто-то стонал, — справившись с волнением, объяснил Фернан. — Точь-в-точь как раненый человек. А потом почти сразу же загорелась эта свеча. Кто ее держит?! Там же трясина, мы еще вечером это поняли. Человека бы сразу же засосало.

Себастьян забормотал молитву, одновременно бросив меч и прицелившись из арбалета. Огонек, как будто почуяв угрозу, несколько раз мигнул и начал плавное движение вправо, стараясь обойти стоянку конкистадоров.

— Стреляй! — яростно прошептал Фернан.

— А толку? — сквозь сжатые зубы буркнул Риос. — Только болт потеряем. Ты же не думаешь, что эту свечу держит человек? Его было бы видно в отблеске света, да и как он, по-твоему, передвигается по сплошной трясине? Шагает беззвучно, да и не тонет.

Себастьян и сам понимал, что целиться в огонек нет смысла, но это был просто рефлекс солдата, привыкшего стрелять в любую возможную угрозу. Он опустил арбалет. Испанцы оглянулись по сторонам и увидели еще один слабый белый огонек, застывший в пяти шагах за их спинами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот ты и попался! — хищно усмехнулся Фернан. — Там твердая земля.

С этими словами он встал в полный рост, приготовив меч для удара и собираясь ринуться навстречу огоньку. Себастьян с ругательством бросил арбалет, схватил в охапку своего молодого друга и повалил его на землю.

— Ты в своем уме?! Куда собрался?! Идти за болотными огнями нельзя! Еще ни одному человеку не удалось их настичь. Зато любой, кто станет их преследовать, рано или поздно угодит прямо в трясину.