Трудно быть феей. Адская крёстная (СИ) - Россо Ея

Волк вопросительно на царевну глянул, но не рискнул окликнуть. Ягиня напряженно замерла, не сводя глаз с Февронии, и в тот момент, когда серая тварь почти оторвалась от женской плоти, царевна руками взмахнула и на голову двоедушницы упала призрачная сеть. Существо заверещало отчаянно, пытаясь разорвать путы. От этого крика беззвучного волк и царь на колени пали, а Яга пополам согнулась, губу закусив до крови, контакт зрительный не разрывая.

Недолгая борьба завершилась полным пленением. Скованная тварь застыла в коконе, Феврония застыла рядом куклой бездушной. Ягиня громко выдохнула и осторожно руки опустила, не сводя глаз с сестрицы младшей. Но темная фея не шевелилась, лишь едва заметное колыхание ткани на груди указывало на то, что она жива.

— Что это было? — просипел Ждан, изумленно кокон разглядывая. — Кто… Что в ней… Что она такое?!

— Двоедушница, — рыкнул волк и сплюнул, будто черных жуков помойных наглотался.

— Моя оплошность… — сокрушенно покачала головой Ягиня. — Позабыла я совсем про особенности сестрицы младшей. В детстве-то батюшка с… маменькой под контролем вторую душу держали, отварами поили на полную луну, аккурат на месяц хватало… А…

— А тут сестрица выросла и силу сдерживать перестала, — хмуро закончил Сириус. — Спасибо! — мимолетная улыбка нежности озарила суровое мужское лицо. — Если бы не ты, неизвестно, чем закончилось бы.

Ягиня ласку вернула, легонько до руки волчьей дотронувшись и вздохнула тихонько, глаза отводя. Затем в ладоши хлопнула, и вспыхнули искры золотистые вокруг Февронии и существа плененного, плотнее обоих в окутывая в яйцо золотое.

— Теперь главное от мыши подальше яичко держать, — Ждан не удержался и хихикнул.

Мышь на его плече обиженно запищал и лапкой по царскому плечу топнул. Сириус закашлялся, разглядев грызуна, вольготно восседавшего на государевом кафтане, а Ягиня в голос расхохоталась. Мужчины не выдержали и тоже смехом грохнули. Денёк напряженный так весельем и вышел весь, оставив после себя послевкусие озадаченности и кучу вопросов: что делать и как быть. И один ответ: сердце необходимо вернуть той, что овладела нынче телом и разумом Амбреллы.

Волк смехом захлебнулся, как только мысль уловил: Ждан-то и не в курсе, кто стоит с войском заколдованным под стенами столицы. И что возлюбленная его нынче кукла бездушная без сердца — тоже не ведает. Вспомнил волк, что жена-то бывшая, и как бы после всего прочего еще и с королевой Вечного леса разбираться не пришлось. Кто его знает, каким колдовством её столько лет травили, что внушали, на что настраивали.

— А не выпить ли нам чаю, государь? — видимо, о том же и Ягиня подумала, потому решила, что за самоваром легче новости Ждан воспримет. — Только… без государыни и придворных, — вопросительно глянув на царя, уточнила царевна. — Пускай пока никто не ведает, что царь в себя пришел.

При упоминании жены вероломной Ждана всего передернуло, лицо кровью налилось от гнева, в глазах молнии засверкали. Мышь на плече крепче за воротник ухватился: заходили плечи царские ходуном от бешенства.

— Охолони! — глядя в глаза другу, твердо молвил Сириус. — В семейных дрязгах всегда оба виноваты. Предателями на пустом месте не рождаются. Сейчас главное государство твоё спасти и… Амбреллу из беды выручить.

— А… Амбреллу? — Ждан побледнел и кулаки сжал. — Она… Что с ней? Кузьмич сказал, что это… она… войной угрожает… Но феи никогда не покидали Вечного леса… Да и не воины они… Как такое возможно?

— От разбитой любви и сердца растоптанного и не такие беды приключаются, — вздохнула Ягиня. — Коргоруша, будь ласков, посторожи сестрицу младшую. Если понадоблюсь, напрямую зови, тенями приду. А мы пока обсудим дела насущные, и чаю попьем с травками.

— От травок увольте, — скривился Ждан. — На век оставшийся напился сборов лечебных из чужих рук, — тут царь смутился и уточнить поспешил. — Не о тебе, царевна, речь веду…

— Не печалься государь, — Ягиня, утешая государя хмурого, коснулась его плеча и не приметила, как скрипнул зубами Сириус, ревнивым взором картину оглядывая. — Впредь урок тебе: нашёл любовь — береги её вопреки всему, не разбрасывайся чувствами, не прогибайся под мир — хуже будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так я же… — вскинулся Ждан, но волк его опередил.

— Ага, ни в чем не виноват. Она сама пришла. Веди в укромное место, мученик, где разговор не подслушают, — хмыкнул серый, в себя приходя. — Да по дороге на кухню заглянуть не помешает, самовар прихватим с чашками.

— Я слуг кликну, стол накроют, — обронил Ждан, приглашая за собой следовать. — А с ней что делать?

— Нету у тебя нынче слуг, — буркнул Сириус, друга огибая, к двери подходя. — сам справимся.

— Февронию коргоруша стеречь остается, надежней стража в твоем дворец не придумать, — Ягиня потрепала довольного кота за ухом, на мгновение задержалась перед коконом золотым, глаза закрыв и к чему-то прислушиваясь, и вслед за волком к выходу пошла.

— Как это нет? — удивился Ждан, за гостями направившись. — Куда ж они подевались все?

Мышь на плече отчаянно заверещал, царь поморщился и накрыл его осторожно ладонью:

— Тише, Кузьмич, я все равно писк твой не понимаю. Царевна… Нельзя ли домового моего в себя вернуть? Заколдовала его ведьма темная. Меня вот спас, а сам в шкуре чужой сидит.

— Не печалься, выручим мы твоего хранителя. Дай только время, — утешила Ягиня, опочивальню сестры покидая. — Дальше-то куда?

Ждан возглавил процессию и двинулся по дворцу, головой вертя по сторонам, разглядывая разрушения, спотыкаясь о мебель поломанную.

— Дружочек! Принеси-ка нам чаю в кабинет государев, — увидев домовёнка, замершего у стены, обрадованно велел царь.

Юный батанушка с места сдвинулся и в сторону кухни побрел, едва ноги волоча.

— Нет! — остановила Ягиня. — Нет, сами справимся. Заколдованные они. Хуже магии зеркальной для домовых не придумать. Оболванивает, в кукол превращает. После обращения они глазами-ушами-слугами становятся того, кто волшбу сотворил. Не след Февронии даже каплю силы давать. Сильна сестрица. Хоть магию её и закупорила я, да возможностей её до конца не ведаю. Потому остережемся.

— Я… понял, — выдавил из себя Ждан, велел домовёнку у окошка стать и на небеса глядеть.

На кухне компания дружно от чая отказалась. Прихватили жбан квасу, связку баранок и в кабинет к Ждану почти бегом отправились. За напитком Ягиня с Сириусом быстро царя в курс дела ввели, обо всем, что сами знали да выведать успели, рассказали. В ответ государь выложил, что с ним за последние годы приключилось после смерти отца. Про свадьбу-женитьбу. Про Зинаиду и крёстную жены, в которой он младшую дочь царя Берендея признал, которую они с волком ля императора в супружницы добывали. Про то, как она в гости пожаловала. А вот что после происходило царь плохо помнил.

Пока разговоры велись, вопросы обсуждались, планы строились, Ягиня мыша на ладони держала и пальцами аккуратно по шёрстке гладила, пытаясь понять, что за волшба на Бабая Кузьмича наложена, где та сердцевинка магии, в которой вся сила заклятия.

— Нашла! — воскликнула царевна радостно, и мужчины замерли, на полуслове разговор оборвав.

— Что нашла, царевна? — поинтересовался Ждан, с надеждой глядя на Ягиню.

— Сейчас возвращать будем домового твоего, царь-батюшка, — ласково ссаживая на подлокотник кресла мыша, глазёнки вытаращившего, улыбнулась царевна. — Увидела я червоточинку. Вынимать буду, — пояснила Яга — Мне бы щипчики для бровей, воды живой да ткани чистой кусок.

Мужчины от перечисленного набора для снятия порчи растерялись. Спустя мгновение отмерли и начали действовать. Волк достал из поясного кармашка бутылёк небольшой из стекла синего, протянул царевне. Ждан поднялся и исчез за потерой. Как высяниосьза ней пряталась умывальня малая. Иногда царь ночевал в своем кабинете, потому все удобства располагались тут же, чтобы далеко не ходить. Смущенно улыбаясь, вышел к гостям и подал Ягине щипчики позолоченные. Сириус отвернулся, чтобы не рассмеяться. Но Ждан все равно понял и шутливо ткнул друга в плечо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})