Черное евангелие - Сэйтё Мацумото
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проверка показала, что действительно в адрес начальника одного из управлений МИДа поступило такое письмо из церкви святого Гильома. Однако начальник управления не читал этого письма. Оно так и пролежало на столе в папке с надписью «К докладу».
Начальник управления заявил, что письмо затерялось и поэтому он не смог его прочитать своевременно. Кстати, начальник этот был ярым приверженцем ордена святого Василия.
После этого прошел слух, будто департамент полиции знал о предполагаемом выезде Торбэка, но умышленно делал вид, что ему ничего не известно. Одни утверждали, что японская полиция заключила тайную сделку с церковью и санкционировала отъезд Торбэка. Другие говорили — и это уже было ближе к истине, — что полиция якобы под давлением высших инстанций сама обратилась к церкви с просьбой выслать Торбэка. За это церкви было будто бы обещано не преследовать ее за контрабандную торговлю, которой она занималась с послевоенного времени до сегодняшнего дня.
Однако в департаменте полиции упорно отрицали эти слухи. Уж очень в неприглядном свете была в них представлена полиция.
А слухи росли как снежный ком. Говорили даже, что сам премьер-министр решил прекратить это дело по дипломатическим соображениям.
Однако слухи оставались слухами. Дело об убийстве стюардессы было приостановлено, но полиция все-таки чувствовала себя обойденной.
Узнав о побеге Торбэка, Сано тут же помчался к Эбара Ясуко.
Вот и знакомый переулок. По обеим сторонам тянутся зеленые изгороди. Дом Ясуко пятый от угла.
Сано не поверил своим глазам: дома Эбара Ясуко не было. На его месте виднелся лишь невысокий фундамент. А дом исчез.
Лишь густые деревья, под которыми Торбэк прятал свой «рено», остались такими же, как и раньше.
Сано зашел в соседний дом. Ему открыла мать студента.
— А-а, — сказала она, — вас все еще интересует наша соседка? Она уехала за границу. Кажется, собирается выйти там замуж. Мы и глазом моргнуть не успели, как она исчезла. Даже не попрощалась ни с кем… А как только она уехала, пришли рабочие и по распоряжению епископа перенесли куда-то ее дом. Дом-то, как оказалось, принадлежал церкви.
Так единственного оставшегося свидетеля церковь поспешила тоже переправить за границу. Сомнений не оставалось: Эбара Ясуко знала тайну Торбэка, и святые отцы побоялись оставить ее в Японии.
Сано поехал в город.
Да, жаль, что упустили Торбэка. Но каковы святые отцы! Сумели обвести вокруг пальца не только полицию и прессу, но и всю страну.
За рощей мелькнула церковная башня с золотым крестом. Крест ослепительно сверкал в лучах летнего солнца. Сельский пейзаж, похожий на картины старых европейских мастеров. Казалось, из храма вот-вот польется торжественное песнопение и раздастся праздничный колокольный звон.
Сано не хотелось возвращаться в свою редакцию.
Речка Генпакудзи, где нашли убитую, была не так далеко. Что-то потянуло его к этому месту, и он попросил шофера поехать туда.
Сано вышел из машины у моста. Отсюда были видны красные ворота синтоистского храма. А кругом простирался лес.
Под мостом все так же текла мутная, грязно-серая вода. Как раз в этом месте нашли плащ и зонтик убитой.
Сано огляделся. Неподалеку, где речка делала легкий изгиб, он увидел мужчину. Тот стоял у самой воды.
Сутулый, ничем не примечательный человек. Сано торопливо зашагал к нему и вдруг с удивлением воскликнул:
— Фудзи-сан!
Сыщик не обернулся, он стоял неподвижно, устремив взгляд в мутную воду.
Сапо был тронут до слез.
— Фудзи-сан! — снова окликнул Сано сыщика, подойдя к нему вплотную.
Только тут Фудзисава оглянулся.
— A-а, это ты…
Сано прекрасно понимал душевное состояние сыщика. Фудзисава тоже, видно, потянуло сюда…
Минут десять они стояли молча… Мутная вода текла медленно, изредка пузырясь и образуя небольшие водовороты.
— Фудзи-сан, — сказал Сано, не отрывая взгляда от речки, — значит, все?
— Все, — коротко ответил сыщик.
— Но теперь-то вы бы уже могли сказать мне… — заговорил снова Сано.
— Нет, не могу! — буркнул Фудзисава.
— Так ведь он же убежал, и даже вы не в силах его догнать. Какой же смысл теперь скрывать? Расскажите…
— Не могу, — повторил Фудзисава.
Они не смотрели друг на друга. Сыщик все так же не отрывал взгляда от воды.
— Где убили Сэцуко?
— Не знаю.
— Ну что ж, в таком случае я вам расскажу. Ее держали в заточении в доме Окамура, спекулянта и контрабандиста, который был в сговоре с церковью. Дом этот находится между станцией О. и этой речкой. Там ее держали два дня…
Сано говорил, как бы самому себе, не обращая внимания на сыщика. Просто он не мог сейчас молчать.
— Девушка стала стюардессой на международной линии Токио — Гонконг и тем самым подписала себе смертный приговор. А Торбэк был казначеем в церкви. В его обязанности входило, между прочим, поддерживать связь с дельцами «черного рынка». Вот и получается, что, став казначеем, он тоже предрешил свою судьбу.
Вдали по дороге медленно проехал автобус.
— Затем появился делец «черного рынка», иностранец, — продолжал Сано. — Он приказал Торбэку привлечь к делу Сэцуко, чтобы она перевозила наркотики в самолете. Этот человек крепко, видно, держал в своих руках святых отцов. От него зависело благополучие церкви. И Торбэк стал уговаривать свою возлюбленную Сэцуко согласиться на такую роль. Но против ожидания девушка отказалась. Она не подозревала о темных делишках своего милого. Наверно, ей было очень тяжело, по простоте душевной она подумала, что ее патер продал душу дьяволу. Торбэк сообщил обо всем тому дельцу, и тот все решил очень просто — упрямую девчонку убрать. Не оставлять же ее в живых, если она знает их тайну. Торбэку пришлось подчиниться, и он дал слово ликвидировать Сэцуко.
По мосту прошла крестьянка с мотыгой на плечах.
— И он завлекает девушку в дом Окамура. Очевидно, Торбэк вызвал Сэцуко тем срочным письмом. Бедняжка, ничего не подозревая, отправляется в дом Окамура, как ее просил Торбэк.
Фудзисава устало присел на корточки. А Сано продолжал:
— Потом он выбирает удобный момент и пытается ее задушить. Перепуганная Сэцуко выскакивает из машины. Священник бежит за ней. Но крикнуть она не может. Она ведь любит его. Видно, до последней минуты она не могла поверить в происходящее, потому и не позвала на помощь. Наверно, поэтому в ту ночь никто не слышал ее криков.
Ей некуда деваться. Впереди — река. Она прыгает в нее с насыпи. Но тут мелко. Торбэк бросается следом за пей. Девушка пытается бежать. Он хватает ее за рукав и срывает с нее плащ. Поэтому один рукав у плаща и был вывернут. Она вырывается и снова бежит. Бежит вниз по течению всего еще каких-нибудь двадцать метров. Бежит именно туда, куда вы сейчас смотрите. В этот момент Торбэк настигает ее. Она в его руках. О, у него длинные руки, не такие, как у японцев. И он душит ее. Потом Торбэк возвращается к машине. На сиденье валяется зонтик. Он выбрасывает его в речку. И вот «рено» уже мчится к дому Эбара Ясуко. Там он переодевается… Эту Ясуко тоже отправляют из Японии, чтобы здесь не оставалось свидетелей. Ну как, похоже на правду?
Фудзисава встал и растер затекшие колени.
— Что ж, довольно гладко, — ответил он. — Но как бы это ни выглядело убедительно, прямых улик все равно нет. Понимаешь ты, нету их, прямых улик… Улики, улики… Дали бы мне этого святого отца денька на два, он бы у меня заговорил!.. А так, улик нет, и преступник скрылся. И ничего, понимаешь, ничего нельзя поделать… — Он помолчал, а потом добавил: — Ну и жарища сегодня! Смотри, берега будто колышутся…
Сано, прищурившись, посмотрел по сторонам. Солнце пекло нещадно. Над рекой повисло знойное марево. И в этом мареве казалось, что берега дрожат.
— Что же получается, — сказал Сано, — выходит, полиция потерпела поражение по всем статьям?
— Как тебе сказать… Пожалуй, все-таки не по всем. Кое-кто на этом деле заработал. А мы действительно остались с носом…
Слова детектива Сано вспомнил через месяц.
Более ста служащих международной авиакомпании ЕАА были уволены по подозрению в контрабандной торговле. В газетах снова поднялась шумиха. Тут вспомнили, что убитая работала в этой же авиакомпании, и многие решили, что здесь не все чисто…
Из доклада Интерпола, предназначенного для определенного круга, лишь через месяц стало известно следующие:
«В ходе расследования дела об убийстве стюардессы Икута Сэцуко выяснилось, что более ста двадцати служащих международной авиакомпании ЕАА занимались контрабандной торговлей. Расследовать это дело начал департамент полиции, который позже обратился в Интерпол. Представитель японской полиции принимал участие в заседаниях Интерпола в Париже. Кроме того, японские официальные органы послали соответствующую информацию в министерство иностранных дел и в министерство внутренних дел одной заинтересованной державы.