Странник (The Wanderer) - Фриц Лейбер

Они лежали неподвижно. В голове шумело от давления разогретого сжатого воздуха.

На стенах и потолке не было ничего такого, на чем они могли бы остановить внимание, кроме разве что решетки вентилятора, находящейся как раз над головой Мэйбл.

Странно низким и одновременно очень далеким голосом генерал сказал:

– Не понимаю, почему даже под таким давлением воздух не уходит туда,

– он указал на вентиляционную шахту. – Тогда бы все было давно кончено. Наверное, воздуховод заблокирован задвижкой на случай попадания радиоактивных осадков.

Полковник Мэйбл отрицательно покачала головой. Она лежала на спине и рассматривала решетку.

– Нужно просто лучше присмотреться, – тихо произнесла она через мгновение. – Вентиляционная шахта уже полна воды, а в решетке есть выпуклости, напоминающие черные подушечки или кончики больших черных пальцев. Давление воды наверху и внизу сравнялось, во всяком случае, пока, то есть до тех пор, пока что-то не нарушит поверхностного натяжения на этой решетке.

– У тебя галлюцинации, – ответил генерал, – и пробел в изучении гидростатики. Давление воды под нами больше и поэтому должно было моментально вытеснить воздух…

– Может быть, шахта лифта еще не полностью залита водой, – предположила Мэйбл, слегка пожимая плечами. – И нет у меня никаких галлюцинаций!

Она подняла руку и ткнула пальцем в одно из ближайших отверстий решетки, а затем быстро вытащила его, когда толстая, как сигара, струя воды брызнула из решетки и с громким плеском ударила в находящуюся ниже гладкую поверхность.

Генерал схватил Мэйбл за плечо.

– Ах ты, сучка! Чтоб тебе сдохнуть! – рявкнул он, потом посмотрел ей в лицо, засунул палец за воротничок ее блузки и сильно, словно намереваясь разорвать его, дернул.

Мэйбл внимательно посмотрела на него.

– Да! – заявил он охрипшим голосом и кивнул. – Хочешь ты того или нет, но так и будет!

Он подумал, а потом извиняющимся, но все же решительным тоном добавил:

– Все дороги отрезаны. Только так мы можем найти забвение.

Она сверкнула зубами в улыбке.

– Мы должны это очень хорошо разыграть, ты, сукин сын, – сказала она, прищурив глаза. – У нас не будет шансов повторить все в случае какого-нибудь прокола, а? – задумчиво продолжала она, четко выговаривая каждое слово. – Если нам удастся достигнуть оргазма в тот момент, когда начнем захлебываться, то… мы, пожалуй, должны подождать, пока вода начнет заливать нас… С этим нельзя спешить…

– Прекрасно, Мэйб! – громко закричал склонившийся над ней генерал, скаля зубы, словно череп.

Мэйбл нахмурилась.

– Это еще не все, – сказала она тихо, но настолько выразительно, что генерал услышал ее, несмотря на шум льющейся воды – из решетки лились уже три струи. – Есть еще кое-что. Но пока мы можем начинать, а потом я скажу тебе, что надо делать…

Она расстегнула мокрый китель, блузку и сняла бюстгальтер. Фонарик, висящий на шее генерала, осветил ее грудь. Стивенс прижался к Мэйбл, и они приступили к делу.

– Не спеши так, ты, сукин сын! – прошептала она спустя некоторое время.

Когда вода была уже в дюйме от их металлического ложа, генерал и Мэйбл на мгновение остановились.

– Как крысы в ловушке, – нежно прошептала она.

– Для крысы у тебя совсем неплохая шерстка, – засмеялся он. – Я почему-то всегда думал, что ты лесбиянка.

– Да, – согласилась она. – Но не только…

– Помнишь, как нам показалось, что мы увидели черного тигра… – сказал генерал.

– Нам это вовсе не показалось… – прошептала Мэйбл и неожиданно ее лицо осветила улыбка. – Смерть от удушения не будет тяжелой.

Она опустила руку в воду, словно лежала в лодке, и на мгновение у генерала создалось впечатление, что так это и есть на самом деле.

– Это цитата из «Принцессы д'Амальфи», генерал. Слова принца Фердинанда. Здорово, правда?

А когда Стивенс в задумчивости нахмурился, Мэйбл, продолжая блаженно улыбаться, развила свою мысль.

– Я читала, что у повешенного перед смертью бывает оргазм, а удушение и повешение это почти одно и то же. Не знаю, относится ли это утверждение также и к женщинам, – вполне может быть… впрочем, женщинам не привыкать рисковать. Во всяком случае, действие воды только ускорит удушение, а если бы нам еще удалось соединить его с оргазмом… Ну как, генерал, принесет ли тебе удовольствие убийство женщины? Да, я лесбиянка и спала с девушками, которыми ты никогда не владел. Помнишь ту маленькую, рыженькую из отдела статистики, которая всегда прищуривала левый глаз, когда ты на нее кричал?

– Сначала я буду душить тебя не слишком сильно, ты, жалкая лесбиянка,

– крикнул ей на ухо генерал. – Я постараюсь не забывать, что ты все же женщина.

И он снова принялся за дело.

– Ты так думаешь? – попыталась перекричать шум падающей воды Мэйбл. Она протянула руки и сжала у него на шее длинные, сильные пальцы душительницы.

24

Нулевая гравитация помогала Полу чувствовать себя сравнительно сносно, но несмотря на нее, все тело все равно страшно болело от того, что он лежал в крайне неудобном положении. Несколько раз он мысленно жаловался на боль, надеясь, что Тигрица как-то отреагирует на это, но пока что все было безрезультатно. Когда Пол немного пришел в себя от пережитого ужаса, он попытался задать несколько вопросов. Однако Тигрица сразу же заявила – обезьяний визг! – и на мгновение приложила к его губам свою пушистую фиолетовую лапу. И тут же странный паралич сковал ему горло и нижнюю часть лица – словно кто-то запихнул в глотку невидимый кляп.

Но боль позволила ему, по крайней мере, забыть об унижении. Ведь он был обнаженным! Когда Тигрица сориентировалась, что примитивный разум, разговаривающий с ней, принадлежит человеку, а не кошке, она с презрением прочла его мысли, после чего молниеносно стянула с него мокрую одежду, на мгновение освобождая руки и ноги от невидимых пут. Затем она приступила к анатомическому осмотру тела Пола, причем производила это с таким безразличием, словно имела дело с трупом. И наконец, она прикрепила к его промежности два санитарных приспособления, что человек счел верхом оскорбления.

Отходящие от них трубки вели к той же серебристо-серой емкости, куда Тигрица уже бросила его мокрую одежду. Пол мысленно назвал этот бак «Емкостью Отходов».

В тепле кабины лежать обнаженным было лучше, но, несмотря на это, Пол продолжал чувствовать себя униженным.

Когда Тигрица управилась с ним, не скрывая, что для нее это исключительно неприятное занятие, она принялась за собственные дела. Она вычистила себя и Мяу остроконечным, светло-фиолетовым язычком, потом двумя, очевидно, серебряными, гребешками расчесала шерсть. Ритмично работая расческами, она что-то тихо напевала вполголоса тремя голосами одновременно. Волосы, которые выпадали при расчесывании, она тут же бросала в Емкость Отходов.