Эксперимент. Реальность или Отражение (СИ) - Кин Мэй

— Адская ты вещица! — закипая и извиваясь, словно змея, ругаюсь вслух, а затем неожиданно слышу совсем близко:

— Помочь?..

Резко оборачиваюсь и едва не впечатываюсь в него.

Примерочная хоть и просторная, по сравнению с теми, что стоят в обычных магазинах, в которых чаще всего проводят скидки и всевозможные акции. Но, когда этот парень совершенно не церемонясь подкрадывается так близко — это дезориентирует. Колени подкашиваются, дыхание сбивается, а сердце на доли секунд замирает, словно перед решающим прыжком.

— Попробуй, — заворожённая его взглядом, произношу я и медленно оборачиваюсь к нему спиной.

Смотрю в отражение зеркала, и едва вздрагиваю, когда его горячие пальцы касаются моей кожи. То ли он специально, то ли случайно, но это действие заставляет мое сердце биться чаще.

— Если бы ты была моей девушкой, крейзи… — вдруг начинает он, медленно растягивая слова, в такт которым тянет за молнию, что неспешно скользит вверх, как и его пальцы, периодически пробегающие по позвоночнику. — …то я бы сделал все наоборот…

Мои губы слегка приоткрываются. Некое удивление, смущение и вопрос отчётливо проносятся на моем лице.

Вы подумали о том же, о чем и я?..

Черт.

«Очнись, Алиса! Вспомни о Карине!»

Мотаю головой, когда наши взгляды пересекаются в зеркальной глади, с непонятными эмоциями, таящимися в глубине глаз, и передергиваю плечами, сбрасывая это глупое наваждение.

Неужели теперь так будет всегда?..

«А есть ли у тебя это всегда?.. Что ты знаешь о нем? Как долго он здесь пробудет? И останется ли вообще?..» — как всегда подкидывает дельную мысль внутренний голос, и я хмурюсь.

— Выдохни. Думаю, мы закончили. Это платье идеально на тебе сидит.

Я наконец отмираю, перестав хмуриться и разглядывать его исподлобья. А затем перевожу взгляд на платье.

Он прав.

Этот цвет невероятно оттеняет мои глаза, скрытые за толщей очков. Иногда я даже не протираю стёкла, в страхе, что он сможет разглядеть за ними нечто большее…

Чем больше проходит дней со дня нашего знакомства, тем больше я понимаю, что мне страшно. Страшно рассказать ему об эксперименте. О том, что все это время я лгала ему…

— Ты…очень красивая… — в устоявшейся тишине, в которой мне кажется я слышу биение наших сердец, его слова звучат так тихо и неожиданно, что я задерживаю дыхание, не в силах в это поверить.

Может быть ещё не все потеряно?..

Оборачиваюсь назад. Теперь мы стоим напротив друг друга. Каких-то пару жалких сантиметров разделяют нас. И я не знаю что на меня находит. Потому что уже в следующее мгновение я делаю шаг вперёд. Причём вместе с Ковалевским, который в этот момент очевидно думает о том же. Но, когда мы снова встречаемся взглядами, а губы замирают лишь в нескольких сантиметрах друг от друга — со стороны разносится покашливание, а затем:

— Извините. Я бы попросила вас выйти, молодой человек.

Ковалевский поджимает губы. Затем усмехается, потрепав волосы рукой. После чего снова переводит взгляд на меня и… Кивает.

— Берём. Жду на кассе, — спешно произносит он, а затем вылетает из кабинки, под аккомпанемент учащенного биения моего сердца.

Судорожно выдыхаю и мельком цепляюсь за собственное отражение.

Яркие волосы и в то же время невзрачное лицо, покрытое самодельными веснушками. Толстая рама очков и мутноватые стёкла в них.

Я и в то же время совсем не я.

Две личности и одна душа.

Реальность и Отражение. Причём именно в Отражение спрятана реальность. А в реальности видно лишь Отражение.

«Так может пора наконец решить — чего хочешь ты? Кто — ты?» — подсказывает внутренний голос, но я спешно отворачиваюсь, желая поскорее снять это платье и переодеться в привычную толстовку и мягкие джинсы.

Вечер обещает быть фееричным! Это я ему устрою!..

@[email protected]

Такси останавливается прямо возле клуба, и Ковалевский, быстро выбравшись из машины, любезно предлагает мне руку. Однако я упрямо вздергиваю подбородок и самостоятельно выбираюсь, местами придерживая подол платья, длина которого мне все же кажется вызывающей.

Честно говоря, когда Акимова пыталась создать из меня конфетку. При этом такую, чтобы мою личность ненароком не рассекретили раньше времени. Я постоянно думала о том, как хочу прекратить этот фарс. Однако не тот, что я собираюсь устроить сегодня. А тот, что затеяла лично, решив доказать правдивость собственных же убеждений, применять которые на практике временами довольно-таки сложно. Не говоря о том, что элементарно — страшно.

Чем дальше я иду, тем больше понимаю, что подобная игра лишь подтверждает тот факт, что я все время бегу от реальности. Бегу от себя настоящей. От той кем могу быть лишь с немногими людьми.

«Ты должна сказать ему правду» — в сотый раз подсказывает внутренний голос.

«Ещё не время…» — думаю я, а затем замираю напротив яркой, неоновой вывески, название которой гласит: «Paradise».

Как мило…

— Ты когда-нибудь снимаешь эти черепашьи очки? Или ты даже спишь в них?..

Перевожу взгляд на парня, что загородил собой весь обзор на проходящих мимо людей, а затем суплюсь.

— Имеешь что-то против девушек в очках?..

Он мнётся на долю секунд, словно бы о чем-то раздумывает. Но затем мотает головой, сказав:

— Просто только сейчас понимаю, что никогда не видел тебя без них.

Не успеваю я раскрыть рта, он добавляет:

— Случай, когда ты была пьяна, не в счёт. Была ночь.

Мысленно хмыкаю, прекрасно понимая о чем он.

— Считай никакой разницы, — отмахиваюсь, чтобы наконец перекатить этот щекочущий нервы диалог, и делаю шаг вперёд, когда слышу позади себя:

— Не скажи. Глаза выглядят совсем иначе. Их эмоции выражены куда ярче и отчётливее…

Сглатываю, непроизвольно поправляя платье, в попытках чем-нибудь занять свои руки. Но, когда собираюсь ответить, боле-менее подбирая правильные слова, он берет меня за руку. Ловко переплетает наши пальцы. Мои, едва прохладные. И его — горячие, словно пламя.

— Надеюсь, ты помнишь свою задачу на сегодня.

— Сделать все, чтобы убедить твою девушку, в том, что эта самая девушка — я. И никто другой тебя не интересует. Все верно?

— Ого. — Он усмехается глядя на меня. — Иногда, вы девушки, умеете так все завуалировать, что порой и века не хватит на то, чтобы разложить все это по полочкам и понять истинный смысл.

— М-да. Таким талантом, увы, вы не обладаете, — прохладно отвечаю я и расправляю плечи, попутно выпрямившись в спине. После чего вживаюсь в свою роль и, взглянув на парня с милой улыбкой, растянувшейся на губах, говорю:

— Что ж, идём. Покажешь мне своих друзей, котик.

— Котик? — усмехнувшись, переспрашивает он, заломив одну бровь, когда я тяну его за руку, прямо ко входу.

— Ага. Они такие же наглые и любвеобильные! — не скрывая прямого намёка, насмешливо поясняю я.

Он то ли хрюкает, то ли сопит в кулак, делая вид, что давится. А затем прямо перед нами появляется мужчины довольно-таки крупных габаритов. Чёрный костюм. Тату на шее. И маленькая табличка на груди, гласящая: «Охрана».

Минута. Яркий неоновый браслет на запястье. Толпа людей. Оглушающая музыка. Светодиодные подцветки, довольно импозантные декорации. Прожектора, местами превращающиеся в некие спецэффекты. Словно в помещении летают бабочки, а их пыльца сыпется на нас прямо сверху. И мы, оказавшиеся, в самом эпицентре происходящего здесь веселья. Благо я успела просмотреть информацию, которую мне выдал Ковалевский. В основном там указывались имена тех, кто сегодня будет присутствовать. А также пометки — кто есть кто. Из чего я поняла, что Игорь Шторм стал для парня больше, чем просто знакомым или же приятелем. Похоже они действительно неплохо сдружились.

Также там были некие факты о самом Ковалевском, на случай экстренных вопросов. Ну и в общем-то — все.

В остальном этот парень полагался на импровизацию. Впрочем, как и я — девушка, что частенько любит прибегать к ней в жизни.