Анатомия любви - Дана Шварц

плавает под этим именем, или тот, что стоит в музее?

– Второй, – тут же заявил Бернард. – Второй. Тот, который из первоначальной древесины.

– Да среди нас настоящий ученый! – воскликнул лорд Алмонт, хлопнув Бернарда по спине. Тот просиял.

– Точно, – поддержал барон Уолфорд, поднимая бокал красного вина, прежде чем опустошить его одним глотком.

– Откуда такой философский настрой, Уолфорд? – спросил лорд Алмонт.

– Видите ли, – начал барон, и поправил свой фальшивый глаз, – я подумываю прикупить себе новый глаз. Уже назначил процедуру. Через неделю, считая с понедельника, в Анатомическом обществе. Впервые за двадцать лет увижу все обоими глазами, по крайней мере так утверждает доктор.

– Что вы имеете в виду? – спросила Хейзел, впервые за весь вечер проявив интерес к беседе. – Что за процедура позволит вам снова видеть? И что за новый глаз?

– Ну-ну, дорогая, – вмешался Бернард.

– Барон Уолфорд, я не хотела показаться грубой, но пожалуйста, расскажите, что за операция, вероятно, сможет вернуть вам зрение? С искусственным глазом?

Барон Уолфорд покровительственно погладил Хейзел по голове.

– Ничего такого, чем следует интересоваться юной девушке! Особенно когда ей надо готовиться к свадьбе!

– Да, – сказала Хейзел. – Свадьба. Само собой.

После ужина джентльмены отправились в библиотеку, к бренди и сигарам, а Бернард пошел проводить Хейзел к ее экипажу.

– Хейзел, – заговорил он, откашлявшись, как только они вышли на улицу. – Твои… фантазии о том, чтобы стать… врачом или что там.

– Это не фантазии, Бернард, – возразила Хейзел. – Я собираюсь стать врачом. Я знаю, что это не то, чего хотите вы с отцом, но я учусь уже много недель.

Едва начав говорить, она обнаружила, что не может остановиться.

Бернард нервно обернулся.

– Я хороша в этом, Бернард, правда хороша. Я не всегда верила, что это так, но так и есть. Я вылечила полдюжины пациентов – я сейчас лечу полдюжины пациентов. Я приняла роды! И собираюсь сдавать экзамен, Бернард, чтобы стать врачом. Хотя на самом деле уверена, что я и так уже врач.

Бернард открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.

– Хейзел, успокойся!

– Я спокойна, Бернард. Совершенно спокойна. Но вынуждена сказать тебе, если ты собираешься все это мне запретить, я не могу обещать, что выйду за тебя замуж.

Бернард кинул взгляд на закрытую дверь Алмонт-хаус, словно раздумывал, как бы ему вернуться и обсудить все с отцом. Он одернул жилет.

– Ладно. Что ж, хорошо. Ни к чему говорить такое, Хейзел. Давай вести себя разумно.

– Я веду себя совершенно разумно.

Бернард снова откашлялся.

– Хорошо. Ты сказала, будет экзамен? Экзамен, чтобы стать доктором?

– Да, Королевский врачебный экзамен. Через неделю.

– Через неделю, – повторил Бернард. – Идеально. Ты отправляешься на этот… этот Королевский экзамен. И, если сдашь, мы можем… что ж, мы можем хотя бы обсудить, как все это будет выглядеть… в будущем.

Лицо Хейзел слегка просветлело.

– Так ты говоришь, что есть шанс? Я имею в виду, шанс, что ты, возможно, согласишься позволить мне… позволить нам…

Бернард потер виски.

– Просто… Хорошо. Сдай экзамен, а потом… Потом сообразим, что дальше делать. Но, Хейзел, Господом Богом заклинаю, молю: если с экзаменом не выйдет, пообещай мне, что на этом все закончится! И мой отец никогда об этом не узнает.

– Никогда, – повторила Хейзел.

– Ты обещаешь мне, Хейзел?

– Я обещаю.

– Хорошо. – Бернард поцеловал ее в макушку и помог сесть в экипаж. – Прелесть моя. Не тряси на мостовой! – крикнул он кучеру. – Ты везешь мою будущую жену!

32

Долгие недели день Королевского врачебного экзамена в конце семестра казался Хейзел таким далеким, абстрактным, словно ненастоящим. А затем, внезапно, он наступил. В конце концов все, что она узнала, бесчисленные часы проведя за чтением и заучиванием «Трактата доктора Бичема», оказалось всего лишь малой каплей по сравнению с тем, чему научилась за те короткие недели, когда лечила всех, кто приходил к ней в Хоторнден. У Бичема были основания сомневаться в Хейзел, когда они заключили свое пари; если бы в ее распоряжении были только книги, она бы так и не почувствовала, что готова. А сейчас была почти уверена.

Наутро перед экзаменом она пролистывала свои заметки, поглощая овсянку, но едва ли понимая, что ест, настолько сосредоточилась на том, что читала. Легочная система? Лимфатическая? Органы? Она мысленно, одну за другой, отмечала все изученные темы, с удивлением понимая, что, похоже, все-таки готова.

– Прекрати, – велел Берджесс, поглощая свою овсянку с аппетитом, вызвавшим у Хейзел улыбку. Ему явно было лучше. Пусть иногда его еще терзал раздирающий кашель, но раны на спине начали заживать. А еще к нему вернулся аппетит.

– Прекратить что? – не отрывая глаз от листа, спросила Хейзел и капнула овсянкой на колени.

– Зубрить. Ты все это знаешь вдоль и поперек. На этом экзамене не будет никого, подготовленного хотя бы вполовину так же хорошо, как ты.

– Спасибо, Берджесс. И еще, прими мою благодарность за всю твою помощь.

Берджесс слабо усмехнулся.

– Неправильно, что ты благодаришь меня, ведь это я, по сути, обязан тебе жизнью.

– Лечение – это хорошо, – сказала Хейзел. – Но исцеление лучше.

– Что ж, у меня нет сомнений, что за этим дело не станет, если все в руках доктора Хейзел Синнетт.

– Я пока не доктор.

– Это вопрос нескольких часов.

Она взяла перья, чернила и перочинный ножик, а также свой экземпляр «Трактата доктора Бичема», больше наудачу, чем для чего-то еще.

– Джек появлялся в последнее время? – спросила Хейзел у Йоны, пока та помогала ей шнуровать ботинки.

Йона покачала головой.

– Боюсь, что в последние дни нет. – Затем, заметив беспокойство на лице Хейзел, она продолжила: – Хотя я бы не стала переживать об этом парне. Вы же знаете Джека, он вывернется из любых неприятностей. Он изворотливее гадюки и в два раза умнее.

Хейзел на это смогла только кивнуть. С Джеком все в порядке. А ей сегодня нужно сосредоточиться на экзамене.

Вначале она собиралась прийти на экзамен в костюме Джорджа Хейзелтона; она достала один из лучших камзолов Джорджа и повесила в свой шкаф, чтобы каждое утро видеть напоминание о предстоящей задаче. Но утром, когда пришло время одеваться, ее охватили сомнения. Она не собиралась сдавать экзамен как Джордж Хейзелтон – она решила сдавать его как Хейзел Синнетт.

Поэтому Йона помогла ей облачиться в платье, которое прислали от портнихи всего пару недель назад и которое Хейзел еще ни разу не успела надеть. Юбка из белого муслина была украшена лентой по подолу и легкими волнами струилась до лодыжек. Лиф из кроваво-красного шелка дополняли белые льняные буфы на плечах.