Жертва любви - Джорджетт Хейер

– Значит ли это, мадам, что вы пришли дать мне ответ на то предложение, которое вы получили от меня вчера? Хочу, чтобы вы знали – если вы отдадите мне свою руку, я буду считать себя счастливейшим из смертных.

Она принужденно улыбнулась:

– Вы очень добры, сэр. Я знаю, что не имею права принять ваше предложение, которое расцениваю как самопожертвование, но мое положение настолько ужасно, что я принимаю его.

– Поверьте, я сделаю все, чтобы помочь вам. Мы должны сейчас составить план и решить, что лучше предпринять. Присядьте же, прошу вас.

– Но я прервала ваш завтрак.

– Не обращайте внимания, прошу, я уже поел.

В глазах мисс Чалонер мелькнул огонек.

– Зато я сегодня не успела позавтракать и. пришла к вам на голодный желудок. Он сочувственно пожал ей руку:

– Я прекрасно понимаю ваше состояние, вам, наверно, сейчас невыносима даже мысль о еде. Давайте сядем поближе к огню.

Мисс Чалонер ответила:

– Мне никогда не бывает невыносима мысль о еде. Прошу вас, сэр, позвольте мне разделите с вами завтрак. Я ужасно голодна.

Вид у него стал озадаченный, но он, постаравшись скрыть удивление, тут же подвел ее к столу и усадил.

–Ну, разумеется, мадам! Я сейчас прикажу принести для вас чистую тарелку и чашку. – Он открыл дверь и чуть не сбил с ног служанку, опять прильнувшую к замочной скважине в надежде уловить хотя бы одно слово на родном языке. Знание французского у мистера Комина оставалось таким же небезупречным, как и в начале путешествия, но он все-таки сумел попросить чашку и тарелку.

Когда требуемое было принесено, мисс Чалонер налила себе кофе и намазала маслом тост. Она принялась завтракать с большим аппетитом, и у мистера Комина, усердно ее потчевавшего, даже мелькнула мысль, что в такой ответственный момент жизни ее поведение не назовешь возвышенным. А мисс Чалонер, вонзая маленькие белые зубки в тост, вспомнила в это время свою трапезу в другом месте и в обществе другого джентльмена. У нее защемило в груди, и, не желая поддаваться слабости, она быстро и деловито спросила:

– Когда мы поженимся, сэр? И когда сможем выехать из Парижа?

Мистер Комин налил ей еще кофе.

– Я уже все продумал, мадам, и теперь у меня сложилось два варианта наших действий, которые я хотел бы вам изложить. Во-первых, мы можем, если пожелаете, вернуться в Лондон, где церемония нашего бракосочетания не вызовет никаких трудностей. Но должен вас предупредить, что в Англии наш брак обязательно породит определенные сплетни и толки. Альтернативой может служить второй вариант – мы с вами едем в Дижон, отыскиваем там английского пастора, чей адрес мне дал маркиз Вайдел, и если вы согласны с этим вариантом, мадам, то сразу же после церемонии мы проследуем в Италию, где пробудем некоторое время, пока не улягутся эти слухи. Правда, и такой вариант имеет недостатки, а именно: нам придется воспользоваться информацией, полученной с помощью маркиза, что должно быть вам не особенно приятно.

– Пусть это вас не беспокоит, – твердо заявила мисс Чалонер. – Но позвольте узнать, к какому из вариантов склоняетесь вы сами, сэр?

– Решать, без всякого сомнения, предоставляется вам, мадам.

– Но, послушайте, сэр…

– Какой бы вариант вы ни избрали, для меня он будет приемлемым.

Мисс Чалонер, стремясь уехать из Парижа как можно скорее и чувствуя, что их разговор затягивается, остановила свой выбор на Дижоне. Меньше всего ей сейчас хотелось возвращаться в Англию. Лучше переждать, пока утихнут сплетни и толки. Мистер Комин любезно заявил, что ее выбор имеет преимущества, кои тут же и перечислил, после чего сообщил, что они смогут выехать еще до полудня. Мисс Чалонер призналась, что ей необходимо купить кое-что из вещей, поскольку все, что она имеет, надето на ней. У мистера Комина и это вызвало изумление, но он только деликатно осведомился, есть ли у нее средства, чтобы купить необходимое. Она уверила, что есть, и, пока он пошел заказывать почтовый дилижанс, отправилась в близлежащие магазины. Гордость не позволяла мисс Чалонер взять что-либо из вещей, купленных маркизом. Правда, она надевала некоторые из них по необходимости в доме мадам де Шарбон, но сейчас все они были аккуратно сложены и оставлены в спальне: платья из шелкового газа с шелковыми кружевными фестонами, платья из тафты, канифаса, парчового атласа; накидки, богато отделанные дорогими кружевами, пеньюары из тончайшей невесомой ткани, батистовые сорочки, кружевные шемизетки, турецкие шали – все, что необходимо модной даме – или, подумала мисс Чалонер с невеселой улыбкой, любовнице маркиза. Из всего богатства она оставила лишь предмет первой необходимости – щетку для волос.

Вскоре после полудня мисс Чалонер и мистер Комин отправились в дальний путь. Они молчали и, пока дилижанс проезжал по парижским улицам, рассеянно смотрели в окно; оба грустно думали о том, что все могло бы быть по-другому, но, к сожалению, обстоятельства сложились для них в этой жизни неблагоприятно.

Наконец мистер Комин, оторвавшись от невеселых навязчивых мыслей, сделал над собой усилие и попытался завязать разговор со своей спутницей.

– Будет справедливым признаться вам, мадам, что я оставил письмо для маркиза Вайдела.

Мэри резко выпрямилась:

– Что вы сказали, сэр?

– Я решил, что обязан ему сообщить о наших с вами намерениях, а также и о том, что вы находитесь в полной безопасности.

– О, что вы наделали! – в ужасе еле выговорила мисс Чалонер. – Господи, какая роковая ошибка!

– Сожалею, что расстроил вас. Но вспомнив, что маркиз считал себя ответственным за ваше благополучие, я не мог пойти на сделку с совестью и увезти вас, не сообщив ему о нашем договоре.

Мисс Чалонер в отчаянии крепко стиснула руки:

– Да разве вы не понимаете, сэр, что он тотчас же пустится за нами в погоню? Я бы не разрешила вам этого сделать ни за что на свете!

– Умоляю, не волнуйтесь так! Может быть, вас немного успокоит то обстоятельство, что, хотя я и ненавижу всякие намеки на таинственность и недомолвки, все-таки принял меры предосторожности и не указал в письме направление нашего пути.

Этого было явно недостаточно, чтобы успокоить мисс Чалонер, и она попросила спутника приказать форейторам двигаться побыстрее. Мистер Комин засомневался было, предупреждая мисс Чалонер, что ездить с большой скоростью небезопасно и дилижанс может перевернуться, но она настаивала. Уступая, он опустил окно и крикнул форейторам, приказывая ехать скорее. Но эти добрые люди, очевидно, не уловили смысла приказа господина, и дилижанс остановился. Пришлось мисс Чалонер взять на себя переговоры, и вскоре они увенчались успехом. Недоразумение было улажено, и они снова двинулись вперед. Пока дилижанс набирал скорость, мистер Комин, подняв окно, обеспокоенно предположил, что форейторы наверняка будут теперь подозревать неладное –похищение или тайный побег любовников. Мисс Чалонер согласилась с ним, но заметила, что даже если это и так, то не имеет никакого значения. На что мистер Комин ответил с некоторой суровостью в голосе, что он постарался объяснить форейторам, нанимая дилижанс, насколько возможно при его знании языка, что он брат мисс, и надеялся тем самым отмести малейшие подозрения в нарушении приличий.