Радиоактивный ветер - Алексей Колентьев

— За живого… — Майор забился в приступе кровавого кашля, выхаркивая ошмётки разорванного нутра себе на грудь, — Предложили больше втрое… Почти всё получилось…

— Старик Хоттабыч в таких случаях говаривал, что чуть-чуть не считается. Кто заказал, можете рассказать или дальше танцевать будем?

— Не выйдет… Я почти труп… А если буду молчать, жена получит компенсацию… Нет, Васильев, не договори… — Новый приступ кашля сделал лицо майора, почти синим, — Не договоримся, помолчу лучше…

— Не думаю. Все мы чему-то учимся. Я вот тоже кое-что новое узнал, уже здесь. Пытать тоже можно по-разному, только на этот раз жена точно ничего не получит. Давай так: говоришь всё, и я сам перечислю деньги твоей семье; молчишь — узнаю, что хочу и так, но тогда твои родственники ждут милости от твоего нанимателя, а он тебя кинул, майор. Зверски кинул. Время у тебя на исходе, что решаешь?

— Нет. — Сказано это было твёрдым голосом, но лицо дрогнуло. У обречённых людей, а тем более у умирающих и знающих этот факт наверняка, очень сильно обостряется интуиция. Поэтому майор точно чувствовал, что я действительно знаю способ вынуть из него то, что мне было нужно.

— Ну, тогда извини. Время поджимает, поэтому без нежностей: нет времени на психологические этюды. — Я достал пистолет и дважды выстрелил в голову контуженого бойца. Помочь ему всё равно было уже нельзя, бросать же скорбного разумом на съедение падальщикам мне не хотелось. Тот испустил тихий, еле слышный выдох, какой бывает только у умирающих и так и остался сидеть, удерживаемый конструкцией костюма.

Потом я просто стал слой за слоем снимать память майора и… Наткнулся на стену огня… Опалило. Но Дар выручил и на этот раз… Как сквозь смертельный жар, я пробирался сквозь грамотно поставленную блокаду и… увидел незнакомого человека в полевой натовской форме дорогой, офицерской, но без привычных знаков различия. Седые, собранные в хвост волосы. Кустистые брови, глубоко посаженные серые глаза смотрели пронизывающим, проницательным и неприятным взглядом. Он что-то говорил:

«… — Леонид, наши цели вас волновать не должны. Этот человек взял то, что принадлежало нам и вот уже несколько месяцев носится по Зоне, постоянно мешая нам работать. Если вы вернёте то, что он украл, и принесёте нам, вы и ваша семья ни в чём не будете нуждаться до конца дней своих. В знак доброй воли, на ваш счёт будут переведены солидные активы уже завтра. Так мы договорились…

Этот голос… Я помнил этот голос… Лес… Расстрелянный конвой и двое наёмников, получающие инструкции по рации:

— Восьмёрка, что у вас?..»

Вот оно значит как! Всё это время я играл против «Монолита». Нашивки на куртке «хвостатого» работодателя явно на это указывали. Им нужен Ключ. Вот почему так трудно и весело живётся в последнее время… Закончив с майором и пристрелив бесполезного уже теперь ловца удачи, я поднялся с земли. Заметно шатало, кружилась голова, снова пошла носом кровь. Изматывает это дело. Да и словленные в броник две пули даром не прошли: «пятёрка» на таком расстоянии могла и пробить пластины, но обе воткнулись рядом, попав в нахлестный стык двух лепестков и застряли там, вогнув пластины внутрь и скорее всего синячина был здоровенный. Хотя армейские глушители и как следствие слабые, дозвуковые пули, это тоже шанс выжить в моём случае и шанс немалый. Будь на мне нечто более старое и лёгкое — сломанные рёбра как минимум…

Псизащиту монолитовцы поставили очень серьёзную и при современных методиках допроса, Ковалёв бы скорее сдох, нежели раскололся. Зато теперь картина полностью прояснилась. Враг обнаружил себя и что важнее всего, пока не знал об этом. Местное сообщество «не-мёртвых героев» и «честных торговцев», сделало меня громоотводом, красной тряпкой для «хвостатого» капитана «Монолита» и его хозяев. До сих пор ведь думают, что тубус с Ключом у меня и пытаются выковырять его любыми способами. С одной стороны это хлопотно и опасно, но с другой, как бы хранит от неожиданной и внезапной смерти. Противник хочет сначала достать Ключ, а для этого нужно точно знать, где я его заныкал. В башне они не шарились и не должны полезть. Во-первых, чтобы не спугнуть, а во-вторых — Ключ может быть имеет свойство проявлять себя только в непосредственной близи от хранителя. Последнее знание пришло как бы со стороны, возможно явившись отголоском снов про Меченого. Старожилы скорее всего готовят акцию по прорыву к камню, подобрали группу, обучили и вооружили её, пока противник бегает за мной в полной уверенности, что искомое именно у некоего бывшего прапорщика в кармане.

Тогда даже мои резкие скачки имеют смысл, и нет повода предъявлять претензии местному паноптикуму в лице Шухова и его приятелей. Сколько раз приходилось быть приманкой и уводить врага по ложному следу. Заставляя его тратить силы, время и ресурсы на то, чтобы кто-то другой смог добраться до цели и выполнить задачу. Тогда кроме счастья и нового смысла жизни, обретённого здесь, в Зоне отчуждения, есть ещё и долг перед теми, кто это всё мне дал. И я способен платить за такие вещи даже кровью, если придётся. Сколько раз приходилось держать на руках умирающих товарищей и единственный вопрос, который всегда мне задавали на последнем вздохе, перед шёпотом «мама», это только: «Братуха, ведь всё было не зря. Правда?..» И я всегда точно знал, что так оно и есть: если воин сражается и побеждает, то остальное, включая его жизнь, не имеет никакого значения. У победы всегда самая высокая цена и если ты готов её заплатить сполна, нет ни страха, ни препятствий на пути к цели. А я готов… Как и большинство тех, кто пришёл сюда в Зону за счастьем и остаётся в живых или погибает, обретая мир и покой, ибо сделал всё, чтобы осуществить то, к чему стремился. При таких высоких ставках в зачёт идёт даже попытка…

Тихон так и не объявился. Я чувствовал, что излом ушёл неспроста, и не было ощущения, что он попал в беду. Скорее всего, бродяга просто выполнил свою миссию и ушёл в одно из своих укрытий, предпочитая английское прощание. Мысли о том, что он нас сдал, не возникло: хитрый пришелец имел некую цель и планы в отношении меня. Состроить подставу он мог уже не один раз и при более выгодных для себя обстоятельствах. Кроме того, перед Выбросом он всегда уходил, предпочитая пережидать это местное стихийное бедствие в одиночестве и думаю, что на то у него было достаточно причин.

Построив людей в походную колонну, я осмотрел своих бойцов; все устали от неимоверных нагрузок и держались на последнем дыхании, кроме пожалуй Сажи. Алхимик был бодр и только с любопытством поглядывал в мою сторону. Этот «кавказский пленник» давно хотел мне что-то сказать, только вот времени для приватной беседы пока не выдалось, но думаю, что под землёй обмен мнениями всё же состоится.

Вышли как только проверили оружие и построились. Михай шёл в центре, поддерживаемый Сажей, который добровольно вызвался помогать раненому. С самого начала инцидент с группой Ковалёва имел некоторые тёмные, неясные моменты. Атака хоть и была спланирована чётко, но носила некий налёт лихорадочной спешки. Как я понял из докладов бойцов, разведчики противника, высланные к хутору, слишком торопились: не было зафиксировано время перемещения патрулей, не было подтверждения о позиции группы наблюдения в лесополосе и наконец, целеуказания снайперской группе давались по приблизительным ориентирам, тяжёлая пуля разворотила корпус кукле, сидящей у костра, оставив без внимания Колину позицию, наверняка тоже вскрытую при наблюдении, что являлось грубейшей тактической ошибкой. Приоритетом на уничтожение всегда выбирается именно вынесенный НП, а не часовой в периметре. Идти за нами грамотно, быть обнаруженными только благодаря случайности и действовать столь опрометчиво в завершающей фазе акции — слишком всё неестественно выглядит. Хотя если принимать во внимание близость Выброса и тот факт, что данное явление так и не научились точно предсказывать… может быть я снова переоценил смекалку противника. Вряд ли капитаны «Монолита» станут нанимать группу профессионалов, чтобы только развлечь меня таким образом. Для этих целей есть гопники с Агропрома или со Свалки, они дешевле и быстрее выполнят роль раздражителя. Мутно всё пока что, а майор так и не прояснил ситуацию до конца. Хотя многие ниточки стали связываться крепкими узелками.

Погода стремительно портилась, низкие тучи чуть ли не цепляли брюхом линию горизонта, а резкий и порывистый ветер приносил с севера холод и мелкий, моросящий дождь. Видимость ухудшалась, заставляя снизить темп продвижения к укрытию. Сумерки густели, придавая окружающим холмам, поросшим высоким сухостоем, загадочный и таинственный вид. Ветер играл с быстро намокающей травой, делая шаги более трудными. Но шума при ходьбе издавалось меньше, поэтому было лишь нам на руку. Вдалеке на северо-западе слышались первые раскаты грома. Посверкивали зарницы молний, иногда перечёркивая протуберанцами весь горизонт. Скорость и так упала из-за раненого, которого теперь вели под руки Андрон и Сажа. Спустя полчаса нас догнал Норд. Мой снайпер сиял как начищенная бляха. Видимо, заныкал где-нибудь «слонобой», ранее принадлежавший Ковалевской группе и теперь ждал случая, чтобы похвалиться трофеем. Не дожидаясь намёков, спросил его сам: